Елена Малиновская - Ни дыма, ни огня [litres]

– Это вы, – без намека на вопрос проговорил он. – Проходите. Молодого человека тоже захватите. Бедняга, поди, замерз. Столько часов мне глаза мозолил.

– О нем не переживайте, – сухо сказал Тегрей.

– Вижу, вы весьма сурово относитесь к своим людям. – Уилфред печально усмехнулся. – Что же, жесткость, наверное, фамильная черта рода Визгорд. Ваш брат тоже обладает данным качеством. Главное, чтобы это не переходило в жестокость.

После чего, медленно и старчески шаркая ногами, отправился в гостиную, ни разу не обернувшись проверить, идем ли мы за ним.

Меня кольнуло беспокойство. За те несколько часов, что я не видела Уилфреда, он словно постарел разом на десяток лет. Прежде подтянутый и с прекрасной выправкой, сейчас он устало сутулился, кутаясь в какую-то растянутую шерстяную кофту. Ничего общего с пусть пожилым, но весьма крепким для своих лет господином, которого я знала!

А еще я заметила, что сегодня на Уилфреде не было его неизменных перчаток. Почему? Ах да, наверное, закончился запас. Новый заказ он у Милдред пока не делал.

В гостиной Уилфред даже не сел – буквально рухнул в ближайшее кресло. С измученным стоном вытянул перед собой ноги.

– Располагайтесь, господа, – произнес он. Посмотрел на меня и мягко добавил: – И вы, прелестная Альберта, не смущайтесь. Чувствуйте себя как дома. Полагаю, нас ждет очередной долгий и непростой разговор.

Я последовала его совету и осторожно примостилась на самый краешек сиденья, стараясь не потревожить свои синяки. Тегрей сел в кресло рядом. А вот Томас остался стоять. Он, не отрываясь, смотрел на руки Уилфреда, скрюченные подобно птичьим лапкам, с распухшими суставами, покрытые какими-то темно-коричневыми пятнами, мало похожими на обычные пигментные, которые являются неотъемлемыми спутниками старости.

– Да, изучение книги потребовало от меня определенных жертв, – проговорил Уилфред, перехватив взгляд Томаса. – Увы, даже перчатки оказались не способны полностью защитить меня от действия яда на ее страницах. Но я не жалею, что заплатил эту цену. Жалею о том, что она оказалась недостаточной. Мне не удалось спасти брата.

– Спасти брата? – переспросил Томас.

– Расскажите мне, к каким выводам вы пришли, – попросил Уилфред. – В Бриастле вас считают гением сыска. Хочу проверить, так ли вы хороши на самом деле.

– Ну что же. – Томас заложил за спину руки и неторопливо прошелся по комнате. Остановился напротив окна, зачем-то тронул занавески и выглянул на улицу. Потом начал: – Вас обвинили в убийстве жены брата десять лет назад. Следствие складывалось не очень хорошим для вас образом. Улики подтверждали вашу вину. Но из-за вмешательства короля расследование было прекращено. И я склонен верить, что вы на самом деле были невиновны в этом преступлении. Его величество никогда в жизни не вступился бы за человека, чьи руки были обагрены кровью женщины и младенца.

Уилфред склонил голову, как будто подтверждая слова Томаса. На его губах застыла печальная усмешка.

– Уолт – мой старший брат, – тихо проговорил он. – Наши родители умерли рано, и по праву рождения он унаследовал все состояние нашей семьи. Впрочем, я был не в обиде. Знал, что без проблем заработаю себе на жизнь и так. С моим даром это не составляло особого труда. Уже в раннем возрасте я оказывал услуги полиции и Тайной Канцелярии. Жизнь виделась мне исключительно в розовых тонах. Но… Говорят, что если легко получил деньги, то они легко и уйдут. Верность этого высказывания подтвердил мой брат. Он умудрился разбазарить полученное состояние за считаные годы. Азартные игры, доступные женщины, необдуманные покупки… Всех кредиторов он отправлял ко мне. Считал, что раз я работаю на полицию, то никто не смеет предъявлять ему никаких счетов. Мол, мои покровители – это и его покровители. И какое-то время так и было. Дело осложнялось тем, что он страшно мне завидовал. Точнее, не мне, а моему дару. Не раз и не два он заявлял мне, что небеса обошлись с ним слишком жестоко, раз он вынужден прозябать в тени моей славы. Если бы ему досталась хоть толика моих способностей! Вот бы он тогда развернулся! И никак не хотел слышать, что я считаю свой дар проклятьем. Думал, что я лукавлю. Пытаюсь подсластить ему горькую пилюлю несправедливости бытия. Да, я видел в нем зло. Но надеялся, все еще надеялся, что можно как-то все изменить. Моя надежда почти умерла, когда он женился на Меделин. – Уилфред при этом имени едва не застонал. Прерывисто втянул в себя воздух и сгорбился, уткнувшись лицом в ладони.

Томас отвел взгляд. В глубине его синих глаз мерцало сочувствие. По всей видимости, он уже понимал, что хотел сказать Уилфред. Впрочем, догадывалась об этом и я.

– Я любил Меделин, – глухо произнес Уилфред, продолжая прятать лицо. – Очень любил. И она любила меня. Я планировал попросить ее руки на праздник Белой Богини. Приготовил кольцо и прочувствованную речь. Но Уолт… Он обошел меня. Заранее договорился с родителями Меделин о свадьбе. Стоит признать, он умело скрывал свои пороки. Благодаря моим своевременным вмешательствам о его долгах мало кто догадывался. Для семьи Меделин он представлялся идеальной партией. Богат, знатен, вхож в лучшие дома Бриастля. Вы же знаете, лорд Бейрил, аристократы с презрением относятся к людям, которые вынуждены зарабатывать себе на жизнь работой. А уж сотрудничество с полицией представляется им и вовсе чем-то недостойным. Как же, человек из высшего света якшается с простолюдинами и каждый день имеет дело с каким-то отребьем! Поэтому выбор родителей Меделин был очевиден. И на мнение самой дочери они наплевали. – Опустил руки и горячо выдохнул: – Тогда я понял, что ненавижу брата. Поклялся разорвать с ним всяческие отношения и больше никогда не помогать впредь. И около года все так и было. Меделин в приданое получила неплохую сумму денег. Это позволило Уолту на какое-то время поправить свои дела.

И я мечтал, что больше никогда не увижу брата. Было невыносимо видеть, как он обнимает Меделин и целует ее. За всю свою жизнь я любил только эту женщину.

Уилфред надолго замолчал. Томас неслышно подошел к столику с напитками. Щедро плеснул в один из бокалов бренди и протянул ему. Мужчина поблагодарил его кратким кивком, но пить не стал. Замер, устремив отсутствующий взгляд куда-то поверх наших голов. По всей видимости, мыслями он был сейчас далеко отсюда.

– Когда деньги у Уолта закончились – закончилось и его хорошее отношение к Меделин, – наконец продолжил он. – Через год я обнаружил ее на пороге своего дома. Заплаканную, избитую. Естественно, я не мог выгнать ее в таком состоянии. Попытался узнать, что произошло. Меделин рассказала, что Уолт стал сильно пить. Неудачи в играх преследовали его, кредиторы становились все настойчивее. Ко мне он их больше не рисковал посылать, прекрасно понимая, что моему терпению пришел конец. Когда родители Меделин отказались выкупать очередную закладную, принялся вымещать зло на ней. В тот вечер он явился домой, едва держась на ногах. Ворвался в спальню Меделин и… – Бросил на меня виноватый взгляд и смущенно сказал: – В общем, подробности опущу. Правда, у него ничего не получилось. Видать, выпил слишком много. И тогда он принялся месить ее кулаками, обзывая самыми грязными словами и обвиняя во всевозможных мерзостях. Меделин удалось вырваться и сбежать. К родителям ей было стыдно идти, поэтому она пришла ко мне. Что я мог сделать в такой ситуации? Что?!