Евгения Лифантьева - Там, за зеленой звездой

Местный офис Дома Порядка тоже оказался паучьим «коконом». Правда, мебель и бытовая техника здесь — человеческая. Дикое, конечно, сочетание, но по дороге Фиалка успел объяснить, что это помещение специально «выращено» возле космопорта, по сути — дипломатическая резиденция Объединенной Системы. Сейчас здесь, кроме меня, нет людей, а месяц назад в Доме Порядка жили три десятка специалистов — от дипломатов до искусствоведов, — работавших на Роке.

Встречи серого Нашатыря с Иеремией Дейрином проходили тоже здесь. Директор музея собирался отправиться в «Новое Сердце Любви» — хранилище современного искусства, — но оттягивал поездку. Так что я смогу, не выходя на улицу, осмотреть место преступления и поговорить со свидетелями.

— А что, это у вас такая проблема — выйти на улицу? — Удивился я.

Горг мотнул головой:

«Чтобы добраться до „Нового Сердца Любви“ и других хранилищ, нужно пересечь пролив Утор. На том берегу — мощное скальное основание, почти нет риска разломов планетарной коры».

Понятно. По суше проложены дороги-тоннели, которые худо-бедно защищают от ветра, дождя и мошкары. А по морю нужно плыть на крохотных суденышках, напоминающих гибрид батискафа с пауком-водомеркой. Конечно, запас «живучести» у таких катерков — в сотни раз выше, чем у земных судов. Но болтаться в такой посудине по волнам — еще то удовольствие.

Только тут я заметил, что мы с Фиалкой давно уже перешли на безмолвную телепатическую речь. Последние картинки штормового моря со скачущими по валам «водомерками» — это, скорее всего, его мысли.

«И не стыдно без спроса лезть в чужую голову?» — ухмыльнулся я.

«Не, привык. Работа такая».

Вдобавок к ответу Фиалка изобразил что-то вроде ушуистской позы «белого петуха, взлетевшего на крышу монастыря». Жест незнакомый, видимо входит в число традиционных морально-этических понятий рокианцев — тема, которой мы в Страже мало касались, не до того было.

«Облеченный доверием имеет право нанести ущерб единицам в интересах большинства», — уточнил Фиалка.

«Ясно. Так сказать, процессуальное обоснование деятельности аппарата принуждения. Кстати, землян вы наверняка „подслушивали“. В интересах большинства… Неужели так не поняли, почему он начал стрелять?»

«Начальник земного Хранилища потребовал, чтобы переговоры проходили с глазу на глаз. Господин Третий Радетель Прекрасного, Созданного Предками, согласился с условиями, поэтому в момент инцидента их мысли никто не слушал. Да и невозможно это, если объект находится в Зале Уединенных Размышлений».

Не смотря на серьезность ситуации, мне стало смешно. «Залом Уединенных Размышлений» на десантных кораблях называют санитарные отсеки. Живут-то солдаты в кубриках на 10–15 человек, так что в одиночестве удается остаться, только когда сидишь на унитазе.

Странное у меня сегодня настроение: вроде и обстоятельства не из лучших, межрасовые отношения под угрозой, а я веселюсь, как мальчишка. Наверное, потому, что Фиалка рядом. Больше всего мне сейчас хочется плюнуть на этого дурацкого Иеремию вместе с убитой вонючкой и засесть с Фиалкой в какой-нибудь кафешке. Если здесь, конечно, существуют подобные заведения. Горг никак не прокомментировал мои мысли. Понимает, гад чешуйчатый, когда лучше смолчать. Только в голове у меня вдруг появилась картинка: уютный «кокон» странной формы, мягкие полукруглые диваны на разных уровнях, на них сидят парочки и целые компании, а между диванами снуют ярко-желтые жуки.

— Ладно, пошли на место преступления, — сказал я вслух.

Зал Уединенных Размышлений — уютная комната, обставленная в рокианском стиле. Из мебели — лишь полукруглые диваны, небольшие возвышения, заменяющие горгам столы, да пара компьютерных терминалов. Последнее, понятно, современное нововведение, уступка человеческим потребностям. Но интереснее всего здесь — стены: такие же плетеные, как и все на Роке, они переливаются разноцветными искрами. Присмотревшись, я понимаю, что извивы нитей складываются в рисунок: листья, цветы, какие-то штуки, похожие на огромные яркие раковины… Хотелось долго-долго разглядывать картину.

«Красиво», — думаю я.

«Работа одного из самых известных современных Погонщиков Пауков-ткачей», — отзывается Фиалка.

«Переговоры проходили здесь?»

«Да».

«Давай попробуем восстановить картину. Ты будешь этот… Третий Радетель. В-общем, этот старый Нашатырь. Я — Иеремия. Кто вошел в помещение первым?»

«Третий Радетель Прекрасного, Созданного Предками».

«Кто провожал сюда Иеремию? Или он пришел сам?»

«Нет, с ним была секретарь, она же — внучка Третьего Радетеля».

«С ней можно поговорить?»

«Да, конечно, я все подготовил».

Фиалка взвывает, как кот, которому наступили на хвост, и через пару минут на пороге зала появляется юная рокианка. Миниатюрная (конечно, по меркам горгов), чуть выше двух метров. Очень изящная. Темно-бронзовая блестящая чешуя, огромные янтарные глаза. Запах похож на медвяный аромат летнего луга. В-общем, не леди, а сказка. Так и хочется прижаться лицом к ее шее, обнять, вдохнуть упоительный запах, а потом… Нет, стоп. Это не мои мысли. Я — животное другой породы. Я никогда не хотел делать это с ящерицей-переростком. Даже с такой хорошенькой.

«Фиалка, ты — гад!» — думаю я в сторону своего друга.

«Заткнись, идиот, она же — не человек, она тоже почти все понимает. Не слова, конечно, но настроение», — фыркает горг.

У дамы, действительно, округляются глаза.

«Простите, леди», — я пытаюсь транслировать ей картинку меня, только с хвостом, присевшего в позе искреннего извинения.

Девочка удивляется еще больше, что-то 'транслирует' мне, но Фиалка перебивает:

«Она не понимает ни по-русски, ни по-английски, вы не сможете полноценно общаться. Лучше я буду переводить».

«Хорошо. Кстати, а как они общались с Иремией Дейрином?»

«В письменной форме при помощи наручного терминала и универсального переводчика».

«Понятно. А как велись переговоры с вашим боссом?»

«Так же. Только при помощи вот этих стационарных терминалов, так как итогом их должен был стать официальный документ».

«Фиалка, вы же проверили терминалы? Какие записи остались?»

«Никаких. Вообще. Они не успели начать переговоры».

«Понятно. То есть инцидент произошел спустя считанные минуты после того, как Иеремия вошел в Зал. Простите, леди, вы все-таки ощущали настроение вашего гостя?»

«Да, конечно».

«Постарайтесь как можно подробнее вспомнить, что он чувствовал перед самым началом переговоров».

«Он был раздражен. Растерян. Испуган. Ему все не нравилось, вызывало тревогу. Но в этом состоянии он пребывал с момента прилета на Рок. Челнок прилетел в неудачное время, прошел ураган, и пассажирам два часа пришлось ждать на посадочной полосе. При встрече я передала извинения от деда, но наш гость все равно тревожился. Он считал Рок очень опасным местом, прилететь сюда его заставил лишь долг перед его цивилизацией».