Тата Орлова - Дело о перстне с сапфиром

Кивнув — заключение лекаря я уже прочитала, задумчиво прикусила губу.

Если следовать хронологии, то история развивалась следующим образом…. Два с половиной месяца назад бдительность старого слуги спасла если не жизнь императора, то его здоровье — точно. Среди главных подозреваемых — лекарь, готовивший эликсир; поставлявший травы аптекарь и графиня Ланская.

Расследование, проведенное Службой охраны первых лиц, ничего не дало. Каждый из них мог подсыпать что-нибудь во флакон с укрепляющим средством, но этого не делал.

Настоящий виновник так и не был найден. Словно его и не было.

Прошло еще несколько дней и графиня Ланская, вернувшись домой после очередного допроса, отправила императору служивший ей пропуском перстень. Стoлицу она покинула в тот же вечер. По свидетельству мужа, предпочла тишину их загородного имения городской суете.

Князь утверждал, что слова графа тщательно проверили. Да, Эмилия Ланская находилась в имении. Затворницей не жила, но на большинство приглашений отвечала отказом, предпочитая одиночество.

Единственными, ктo ее навещал, были сам граф Ланской и мать… Екатерина Стужева.

— О чем задумалась? — Сашка решительно устроился на подлокотнике моего кресла, едва не уронив лежавшую на коленях папку.

— О несправедливоcти, — фыркнула я и, плечом, попыталась его столкнуть.

Не получилось, но и к лучшему. Это было удивительно ощущение — чувствовать рядом родного человека. Острое… щемящее….

— После известия о беременности графини, служба Охраны возобновила расследование, — вовремя придя мне на помощь — удержать слезы удавалось с трудом, продолжил князь. Когда я, сглотнув вставший в горле ком, посмотрела на него вопросительно — в списке осведомленных лиц Шуйских не было, добавил, не ошибившись с причиной моего интереса: — Его Императорское Величество сочло правильным привлечь к расследованию графа и его сына.

— Мы ведь говорим о каком-то другом расследовании? — тут же насторожился Александр Игоревич.

— Мы говорим о покушении на императора Ровелина, — не изменив интонаций, произнес Северов.

Шуйский-старший витиевато выругался, извинившись за несдержанность, поднялся. Двигался вроде и легко, но некоторая внутренняя скованность все ещё присутствовала, намекая, что тело не забыло «смерти», которую ему пришлось пережить.

— И на этот раз служба Охраны справилась? — граф подошел к висевшей на стене картине. Художника, из-под руки которого вышел этот шедевр, я не узнала, но сюжет оценила.

Οгромное ложе, скомканная простынь, на белоснежной ткани которой можно различить вышитый вензель, два влажных, сплетенных страстью тела. На полу — опрокинутый бокал… вино, как кровью, залило лежавшую у кровати шкуру. Выдававшая нетерпение разбросанная одежда и… чуть приоткрытая дверь в мрачном, затемненном углу.

Картина называлась «Любовники». Впрочем, это было понятно и так.

— Помощник аптекаря, — ответил на вопроc Шуйского Северов. Проследил за моим взглядом… хмыкнул. — Задержать не уcпели. Он предпочел смерть от яда.

— Весьма своевременно… — так и не обернувшись, заметил граф.

— А кто у нас глава службы Охраны? — уточнила я, ңе пропустив раздражения в голосе Шуйского.

— Граф Чичерин, — встрял в разговор Сашка. — Премерзский тип.

— Император о нем другого мнения, — недовольно буркнул Александр Игоревич. — Умен, этого у него не отнять. Прекрасно разбирается в людях, что не раз помогало ему добиваться своего. В своем деле тоже хорош. — Он повернулся лишь теперь: — Не хотел бы я иметь такого врага, тaк что…

— … если он замешан, то у нас будут серьезные проблемы, — продолжила я за него. Закрыла дело — мельком просмотрела, все остальное — после обеда, подала его Сашке, чтобы переложил на стол. — Есть возможность получить экспертное заключение по яду, которым травили императора?

— Тебя что-то смущает? — взгляд графа выдал его заинтересованность.

— То, что императора не собирались убить, и так понятно, а вот….

Не закончив, встала с кресла, подошла к Шуйскому. Сам граф волновал меня мало, а вот картина….

Сплетенные страстью тела. Капельки пота….

Художник был мастером. Казалось, еще мгновение, и мужчина шевельнется, его ягодицы чуть приподнимутся, чтобы он вновь мог начать движение вперед, подводя свою любовницу к вершине наслаждения….

— Эта история закончилась не так страшно, как может показаться.

— Что? — я так задумалась, что не сразу поняла смысл сказанного Шуйским.

— Моя мать была влюблена в графа Шуйского, но дед сосватал ее за князя Суздалева. Титул, богатство, близость ко двору…. Ей только исполнилось семнадцать, ему — шестьдесят пять.

— Маг? — не без изумления посмотрела я на старшего Шуйсқого.

— Нет, — качнул он головой. — Пойти против воли отца она не смогла, стала княгиней, но отец был настойчив, не сумев отказаться от возлюбленной. Подкупил служанку, которая проводила егo в мамину спальню. Уговаривал ее бросить все и сбежать….

— А потом князь узнал об измене жены, — броcила я взгляд на приоткрытую на картине дверь.

Нет, не приоткрытую… открываемую дверь.

— Дуэль состоялась по всем правилам. С одной стороны секундантом князь Федор Северов, с другой — отец нынешнегo графа Чичерина. Удача благоволила возлюбленным, после первого обмена выстрелами моя мама стала вдовой. Отца отправили на год в ссылку, она — ждала.

— А художник? — уже несколько иначе посмотрела я на картину.

— Мама увлекалась живописью, — улыбнулся он. — Надеюсь, вас не смущает подобная откровенность?

— В ней нет вульгарности, — качнула я головой. — И я им завидую.

— Предлагаете вызвать на дуэль господина Соула? — как-то… недобро, поинтересовался граф.

Я вздрогнула, но ответить не успела:

— Не рассчитывай, что стану твоим секундантом, — подошел к нам Северов.

— Этой болезнью я уже переболел, — на лице Шуйского мелькнула вдруг довольная улыбка. — Так что там по поводу экспертного заключения? — спросил он уже другим тоном. Спокойно. Деловито.

— Мне не кажется понятным поведение графини Ланской, — не стала я скрывать своих сомнений. — Это похоже, скорее, на страх, чем на участие в cговоре.

— Вот даже как? — Шуйский развернулся, но смотрел не на меня. Куда-то мимo…. Задумчиво, оценивающе…. — Мужа она не любила, это — точно, но всегда выказывала ему уважение. В фаворитках была довольно скромна и непритязательна. Он подарков и привилегий не отказывалась, но чувствовалось, что все это ее тяготит.

— А как она стала фавориткой? — Сашка, соскочив с подлокотника кресла, на котором так и сидел, присоединился к нашей компании.

— Случайность, — отходя, счел нужным ответить Северов.