Том Светерлич - Завтра вновь и вновь [litres]

– Мне нужно кое-кому звякнуть.

Я жду вылета в аэропорту Даллеса. Утром Гаврил вылетел в Лондон, но мой рейс задерживается из-за погодных условий, из-за неожиданного шквала обледенели крылья самолета. Пассажиры погрузились в сеть в ожидании посадки. Идет трансляция CNN.

Покупай, Америка! Трахайся, Америка! Продавай, Америка!

CNN передает новости: отключение электричества в Квебеке, учительницу в Висконсине изнасиловали ученики выпускного класса, пожилые люди погибли во время наводнения в штате Миссисипи, во время гонок машина врезалась в толпу.

Позавчера Гаврил пригласил меня выпить. Я отказывался, но он настоял, а он редко настаивает. Он сказал, что мы встретимся в «Вондерленд балрум». Наш столик был заставлен пивными бутылками, в дополненной реальности на этикетках мелькали мультфильмы, а в моей голове гудело, как от микродозы дури. Легкое опьянение смело депрессию, и я смеялся над всеми шутками Гаврила, над всем вокруг. Местные тусовщики со своими девчонками были покрыты татуировками с допами – дельфинами, прыгающими в океанской пене, и мерцающими феями. Гаврил сказал, что хочет меня напоить. Я ответил, что уже пьян.

– Значит, тебе надо напиться еще больше, – напирал он.

Появился официант с бутылкой абсента и поставил ее на стол вместе со стаканами и кусковым сахаром.

– Ты решишь, что я просто гребаный гений, – сказал Гаврил. – Штаб-квартира Фезерстона находится в Сан-Франциско. «Кукольный домик Бетти» – это бутик нижнего белья, и тоже в Сан-Франциско. В общем, я звякнул приятелю на Западном побережье, редактору модного журнала из Лос-Анджелеса. Рассказал ему про Чжоу, «Кукольный домик Бетти» и платье, которое похоже на еще не выпущенную коллекцию Фезерстона. Послал ему фотки Чжоу. Через час он мне перезвонил. Вот, держи, давай выпьем.

Гаврил протягивает мне бутылку абсента. Она сделана в форме капли, этикетка с допами взаимодействует с моей Начинкой. Дизайн навеян картинами Мухи [19] Альфонс Муха (1860–1939) – чешский художник и иллюстратор, один из известнейших представителей стиля ар-нуво, работал также во Франции и США. , это лесбийская оргия в окружении завитушек в стиле ар-нуво. Женщины целуются, шлепают друг друга и переплетаются, а в центре группы чернильными щупальцами извиваются ее волосы. Чжоу.

– Ни хрена себе! – охаю я.

– Она актриса, живет в Сан-Франциско, и зовут ее Цао-Син, – говорит он, произнося имя как Заусень. – Она американка, родилась в Канзасе и переехала в Сан-Франциско. Получает эпизодические роли. Почти нигде не снималась, но зарегистрирована в паре агентств.

Гаврил выдал мне денег на билет до Сан-Франциско и номер в отеле, осталось еще достаточно на жизнь, если придется там задержаться. Он сказал, что утром полетит в Лондон и заляжет там на дно, пока все не утрясется. На посадке столпотворение, я стою в очереди почти шесть часов.

Поглядываю в стримы – еще одно убийство в Вашингтоне, очередная девушка, голова и руки отделены от тела. Ее нашли в мусорном баке у ночного клуба «Шерсть». Там было шесть диджеев и толпа народу, но никто ничего не видел. Стюардесса сканирует мой посадочный. На Четвертом канале утверждают, что, несмотря на отсутствие отпечатков пальцев и слепка зубов, полиция идентифицировала жертву по ДНК, с помощью ее крови. Девушка приехала в Вашингтон из английского Манчестера по студенческой визе, она училась в Джорджтауне. Звали ее Вивиан Найтли. Для оплаты учебы она подрабатывала фотомоделью, и в стриме вспыхивает реклама с прелестной блондинкой в футболке спортивной команды, подпоясанной как платье, и гольфах по колено.

Твигги.

– Бог ты мой…

– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает стюардесса.

– Кошмарно, – отвечаю я.

Я иду в конец салона в поисках своего места, и новость о гибели Твигги свербит в голове и висит перед глазами. Я вот-вот расплачусь. В поле зрения всплывает место преступления – Твигги без головы, руки отсечены по локоть. Я вспоминаю ее алые, как у Альбион, волосы на вечеринке, и меня чуть не выворачивает. Показывают другие фотографии Твигги из Англии, у нее фигура фотомодели. Она писала стихи, сообщают в стриме, а сервера журнала мод рухнули из-за наплыва любопытных, которые решили поглазеть на ее фотографии. Теперь утверждается, что она была гениальным поэтом и уже стала главной находкой «Звезды криминальной сцены», с самым высоким рейтингом за все время существования программы.

Все пассажиры в салоне уткнулись в стримы таблоидов, с открытыми ртами взирая на тело Твигги, на видео, где она мастурбирует, декламируя «Я потянулась к тебе утром, но ты уже ушел». Они смотрят в иллюминаторы на крылья самолета и взлетную полосу, и повсюду лицо Твигги, все пассажиры пожирают ее глазами. Боже, боже мой! Фотографии с выпускного в школе. Фотографии Вивиан с друзьями в Париже.

CNN показывает порновидео, купленное у ее бывшего парня, Твигги в топе всех новостных лент, миллионы людей по всему миру смотрят, как она трахается, смотрят на ее тело, которое вытащили из мусорного бака и разложили в переулке, на фотографии со вскрытия – серая кожа, плоская грудь, соски цвета камня и проступающие вены, обрубки на месте шеи и рук, на снимках она мертва, или улыбается, или позирует для рекламы, или трахается с другими фотомоделями, она бы стала суперзвездой, утверждают в новостях, какая потеря, ах, какая потеря. Я опускаюсь на свое место и закрываю глаза, отгораживаюсь от всего этого, не могу больше на это смотреть, но все равно вижу ее, лицо навеки запечатлелось в мозгу, как и ее прекрасная фигура, и прекрасные волосы, похожие на солнечный свет, но я вижу ее волосы выкрашенными в цвет крови, как у Альбион, вижу расчлененное тело, еще одну пропавшую девушку, вижу ее губы и глаза, бог ты мой, и мои пальцы впиваются в череп, мне хочется вырвать все это с корнем, вырвать весь этот мир.

Пять часов в полете, девятьсот пассажиров, уставившихся в телефоны или встроенные в спинку кресла экраны. На борту запрещено смотреть некоторые каналы: весь сезон «Кнута и пряника» и шоу Джулса и Бларфа в Каире. Кондиционированный воздух спертый, наполнен чужим дыханием, запахами грязных подгузников и размороженной самолетной еды, потных носков и вонючих ног сбросивших обувь пассажиров. В проходах валяется мусор, а персонала не хватает, чтобы его убрать, стюардессы толкают тележки в проходе прямо по мусору, предлагая несколько капель спиртного в стаканчике со льдом.

На рассвете я прижимаюсь лицом к иллюминатору, и подо мной раскидывается Сан-Франциско, бежевый и бетонно-черный рядом с синевой океана. Чем ниже мы спускаемся, тем более знакомым становится лоскутное одеяло побережья. В поле зрения появляются торговые центры, пробки на шоссе, строящиеся районы. Внизу бежит посадочная полоса. Открываются закрылки, и салон слегка потряхивает. Ремни пристегнуты, электронная аппаратура выключена. Орут дети, поднимается облачко зловонных испарений. Шасси самолета ударяются о бетон. Когда включается Начинка, раздаются жидкие аплодисменты, большинство пассажиров автоматически подключаются к SF.net. Самолет рулит по дорожке, почти все встают, сгорая от нетерпения выйти, неуклюже нагибают головы под багажными полками. Люди вытаскивают куртки и багаж, толкаются в проходе, из туалетов несет химией, мочой, поносом и дезинфекцией. Давненько я не летал. Стюардесса желает приятного пребывания в Сан-Франциско.