Оса Авдич - Эксперимент «Исола» [litres]

Я услышала, как Полковник встал, контрольная панель погасла. Судя по шагам, он покинул медпункт. Человек, напавший на Катю, наверняка спрятал ее где-нибудь на острове, и теперь они, кажется, ищут ее. Наверное, это тот же человек, что ударил меня по голове. Кто-то знал, что я вовсе не умерла прошлой ночью.

Я еще полежала, дыша и размышляя, какие у меня альтернативы. Мне вдруг пришло в голову, что человек, напавший на меня и Катю, мог спрятать ее и спрятаться сам на Стратегическом уровне. Если я сейчас спущусь туда, то попаду прямо в руки к нему или к ней. Но идти в другом направлении еще опаснее, а вариант лежать в морозилке, пока с большой земли не придет подмога, представлялся и вовсе безнадежным. И я решила все-таки спуститься.

Как могла тихо и осторожно я кралась вниз по крутой лестнице. В моем подземелье было по-прежнему пусто. Я понадеялась, что о существовании Стратегического уровня – как и о том, как туда попасть – знаем только мы с Катей. На коленях у меня все еще темнела засохшая кровь, и я вытерла их мокрым полотенцем. Потом положила полотенце в пакет, а пакет заклеила скотчем – на случай, если ему придется послужить уликой. На полке стояли пузырьки с лекарствами; я с некоторым усилием потянулась к пузырьку с болеутоляющим и вытрясла три таблетки. Во рту пересохло, и я с усилием сглотнула несколько раз, чтобы отправить таблетки вниз по пищеводу. Ощущая во рту вкус таблеток, я уселась перед мониторами. Прогнать мысли о Кате и о том, что может означать ее исчезновение, никак не получалось. Может, надо прервать задание и искать ее? Я колебалась. Меня инструктировали не раскрывать себя, что бы ни случилось . Я решила, что шансов найти Катю у меня будет больше, если я стану искать ее из своего укрытия и при помощи средств, которыми располагаю: мониторов и стенных глазков.

Я стала одно за другим отсматривать зернистые изображения. На нижнем этаже Лотта и Полковник методически обыскивали кухню и салон, на верхнем Юн и Генри бегали по коридору, распахивая двери одна за другой. Франциска, скрестив руки, стояла возле лестницы; похоже, она не участвовала в разговоре, вообще ничего не делала. Ее зернистая зелено-синяя фигурка казалась замерзшей, это было видно даже на экране, потому что она плотнее натянула на себя пальто с меховым воротником, словно оно недостаточно ее согревало. Мало-помалу все трое исчезли из обзора камеры в коридоре и объявились под той, что наблюдала за холлом. Потом все собрались на кухне. Чтобы слышать, о чем они будут говорить, я торопливо поднялась, открыла дверцу и последовала за ними, снова в стену.

– Как это могло случиться? Я думала, она с вами.

Голос Лотты сорвался – видимо, она была на грани истерики.

– Человек сам отвечает за себя! Она была с нами, когда мы выходили, и, по-моему, я не обязана следить, кто где болтается, – фыркнула в ответ Франциска.

Она стояла, прислонившись к стулу, на который опустился Юн, который теперь выглядел по-настоящему разбитым. Наверное, тоже мучился похмельем, как Полковник. Юн тяжело подался вперед, словно сидел не на стуле, а на унитазе.

Франциска, наоборот, как будто оправилась от первого шока и обрела новые силы. Каким-то образом ей удалось найти время, чтобы прихорошиться и одеться продуманно. Она сняла пальто, под которым обнаружились широкие черные брюки и ядовито-розовый кардиган с узором из крупных полукруглых цветов – по виду ручной вязки, но на самом деле ужасно дорогой, наверное, импортный. Такую одежду она могла выбирать для какого-нибудь домашнего интервью по заказу дамского журнала, когда требовалось выглядеть якобы расслабленно и непринужденно.

Теперь, когда я могла рассматривать ее без помех, я заметила, что на шее, под подбородком, у нее странная вмятинка, а когда Франциска говорит, кожа у нее вокруг глаз туго натягивается. Наверное, следы операции. Ходили слухи, что партийные и другие высокопоставленные лица имеют собственную клинику, где американские пластические хирурги кромсают первых людей государства за баснословные гонорары и в величайшей тайне. Может быть, и Франциска там бывала. Наверное, операции ей устраивал ее зять из министерства внутренних дел. Как у них принято. Я почти наяву услышала, как звучно фыркает Нур. Она ненавидела такое мелкое тщеславие с остервенением, которое наводило меня на мысль о зависти.

Тут мне пришло в голову, что Нур и Франциска, должно быть, когда-то вращались в одних и тех же кругах; интересно, знали ли они друг друга. Вполне возможно, что да. Может быть, Франциска даже сиживала у Нур в квартире в Хёкарэнгене – сигаретный дым ест глаза, рюмка снова наполняется водкой; они пели партийные песни или спорили о политике, а я лежала в соседней комнате, сунув голову под подушку и пытаясь заснуть. Как бы мне хотелось заговорить об этом с Франциской – просто чтобы посмотреть на ее реакцию, но теперь было уже поздно. Чем бы она ни занималась в молодости, она просто маневрировала в партийной среде лучше, чем Нур, учитывая, какое положение она теперь занимает. Поставь их с Нур сейчас рядом – и ясно будет: из них двоих повезло Франциске. И только отсутствующее выражение в ее глазах свидетельствовало кое о чем другом.

В комнате разговор крутился вокруг того, что могло случиться с Катей.

– Может, она удрала с острова – откуда нам знать? – Юн с усилием поднял голову.

– Это невозможно, – утомленно сказал Полковник. – Вы ведь проверяли лодочный сарай? Насколько я знаю, здесь нет судна, на котором при таком ветре можно отплыть в море хоть на сколько-то приличное расстояние.

– А не могли ее забрать?

Юн явно не хотел расстаться со своей версией. Полковник возражал ему, словно увещевал строптивого ребенка.

– Если бы за ней прилетел вертолет, мы бы его заметили. Этот остров слишком мал, чтобы кто-нибудь мог спуститься незаметно.

– А может, она сама решила спрятаться?

– Да зачем ей это? – фыркнула Франциска.

Мне пришло в голову, что до сих пор я слышала от нее всего две интонации. Преувеличенно-радостную, с какой она обращалась к Юну во время ужина, и недовольно-брюзгливую – кажется, ее обычную. Я посмотрела на Франциску.

– Не знаю… Может, испугалась? Может быть, она знает что-то, чего не знаем мы? – Юн тяжело перевел дух и продолжил: – Может быть, она знает, кто убийца, и прячется от него…

– Или от нее, – вставила Лотта.

– Или от нее, – допустил Юн, – а может, это вообще она… Тело Анны ведь нашла Катя? Откуда нам знать, что не она ее задушила… – Он посмотрел на остальных, ища поддержки своей версии – кажется, чем больше он ее развивал, тем больше она ему нравилась. Голос у Юна становился все более звучным и важным. Заметно было: по прежней своей жизни он привык, чтобы его слушали. – Вполне возможно. Она убивает Анну, запирает тело, чтобы мы не могли его осмотреть, а потом прячется. Мне этот сценарий кажется вполне разумным, и я считаю, что нам следует действовать, исходя из него.