Владимир Подгальский - Агарта [litres]

Шейнин в 20-х годах, до того как стать следователем, работал в лаборатории Лурии. Лурию интересовали все загадки, связанные с мозгом. Также он задолго до американцев разрабатывал устройство с названием «детектор лжи». Шейнин, став большим начальником, не растерял страсти к новым методам выяснения истины и с удовольствием принимал участие в работе группы, связанной с гипнозом, даже несмотря на свою занятость.

– Угощайся, Волгин, – махнул рукой на бутерброды Шейнин после того, как они поздоровались. – Подкрепись. Сегодня у нас особенный клиент – целый граф.

Через десять минут привели арестованного и посадили на стул. Охранник снял с него наручники и вышел. Осужденный по фамилии Быстролетов был красавцем-брюнетом лет сорока. Даже несмотря на изможденный вид в нем чувствовалась порода.

– Руководством решено пересмотреть ваше дело, – проговорил Журавлев, поправляя круглые очки на усталом лице. – Для этого вы должны сотрудничать.

– Я готов на все, чтобы доказать, что являюсь верным сыном партии и нашего советского государства, – быстро заговорил Быстролетов.

– Сейчас наш сотрудник введет вас в гипнотическое состояние, находясь в котором вы искренне ответите на наши вопросы, – резко сказал Шейнин. – Можно! – перевел он взгляд на Никиту, у которого ушло десять минут, чтобы ввести в транс клиента. Он мог и быстрее, но зачем пугать людей своими способностями.

– Фамилия? Имя? Отчество? – Журавлев макнул перо в чернильницу и приготовился записывать ответы.

– Быстролетов Дмитрий Александрович.

– Имя отца? – резко спросил Шейнин.

– Граф Александр Николаевич Толстой, – спокойно ответил Быстролетов.

– Когда и где был завербован Артузовым?

– С начальником Контрразведывательного отдела ОГПУ Артузовым я познакомился в 1925 году, на конспиративной квартире в Москве.

– С какого года состоял в контрреволюционной заговорщицкой организации внутри НКВД? – внимательно посмотрел Журавлев, на сидевшего как сомнамбула Быстролетова…

Три часа они допрашивали Быстролетова, но доказать его причастность к шпионажу и террористическим актам, в которых он обвинялся, не смогли. Его вина заключалась в том, что он сотрудничал с Артузовым, и том, что после пыток оговорил себя. Причем на суде он отказался от своих показаний, но было поздно. Его ждал Норильлаг. Племянника известного писателя Алексея Толстого смог выдернуть из района вечной мерзлоты Фитин. Быстролетов владел двадцатью двумя языками и был мастером перевоплощений, а также лучшим вербовщиком советской разведки. Почти все женщины млели от его внешности и безукоризненных манер. Такие люди в данный момент были в большом дефиците, потому что, как выяснил Никита в школе, в 1937–1939 годах две трети разведчиков были расстреляны или гнили в лагерях с клеймом «враг народа». Сейчас политика медленно менялась, и некоторых специалистов стали снова привлекать к работе.

Когда Никита вывел Быстролетова из гипноза, почувствовал сильный голод. После таких длинных сеансов он ощущал себя полностью выжатым. Энергия страданий этой тюрьмы превышала все разумные пределы, исключая Дахау.

После Нового года Павел Журавлев включил Никиту в свою особую группу, предварительно проверив в деле его способности. Журавлев и его заместитель Зоя Рыбкина, завели литерное дело под кодовым названием «Затея», в котором сосредотачивались информационные материалы о подготовке Германии к войне против Советского Союза. Это была первая попытка разведки создать аналитический отдел. Сотрудники группы собирали материалы по возрастающей агрессивности германской политики. Главной задачей «Затеи» стало определение даты начала войны. Информация из этого литерного дела регулярно ложилась на стол Сталину и Молотову.

Именно к Рыбкиной стекались данные от «Красной капеллы» – группы антифашистов, действовавших в Германии и Европе. Она же анализировала материалы, полученные от Вилли Лемана, который занимал руководящий пост в гестапо.

C самого начала работы группа столкнулась с сильным противодействием. В конце 1938 года наркомом НКВД стал Лаврентий Берия. С собой из Грузии он привел кавказский клан – группу сотрудников, с которыми работал много лет в Закавказье. В считаные месяцы, уничтожив людей Ежова, кавказцы заняли ключевые должности в центральном аппарате НКВД, а также возглавили некоторые республиканские и областные управления. Кроме личной преданности наркому у большинства из них не было особых достоинств. Плохо образованные, безмерно наглые выдвиженцы быстро проваливали порученные дела, но, как правило, их не наказывали, а переводили на другую работу, где они могли нанести меньше вреда стране. К сожалению для государства, они стали влезать в дела разведки.

В 1940 году освободились места посла и резидента в Германии. Послом, по протекции Берии, стал Владимир Деканозов, настоящая фамилия которого была Деканозишвили. Ранее он занимал должность заместителя начальника ГУГБ НКВД СССР и являлся одним из главных организаторов репрессий в РККА и органах внутренних дел. Резидентом советской разведки в Берлине назначили Амаяка Захаровича Кобулова – получившего псевдоним Захар, все достоинство которого заключалось в том, что его старшим братом был Богдан Кобулов, заместитель Берии, с которым он любил отдыхать.

Фитин и начальник немецкого отдела Павел Журавлев перед отправкой Кобулова в Берлин провели с ним беседу. Они с трудом смогли сдержать себя. Кобулов, окончивший пять классов Тифлисской торговой школы и впоследствии не получивший никакого систематического образования, вел себя с ними откровенно вызывающе, постоянно намекая на покровительство Берии. Впрочем, делать было нечего, с Берией не поспоришь. Кобулов возглавил резидентуру в Берлине, заняв пост 1-го советника полпредства СССР в Германии. Немецкая разведка быстро установила его истинную должность и подослала к нему несколько дезинформаторов…

План «Барбаросса», составленный под руководством фон Паулюса, состоял из двух частей. Первая часть – сами действия по разгрому Красной армии и завоеванию СССР. Вторую часть составляли дезинформационные мероприятия, которые должны были обмануть русских. В плане особо отмечалось: «Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны».

Не успев приехать, Кобулов, засучив рукава, принялся за дела. Неразборчивость в установлении связей и повышенная болтливость привлекла к нему внимание начальника отделения гестапо штандартенфюрера СС Ликуса, который дал указание начать его разработку. В августе 1940 года Кобулову был подставлен агент германской разведки – латыш Орест Берлинкс, который усиленно снабжал его дезинформацией. Кобулов завербовал его, присвоив оперативный псевдоним Лицеист.