Теодора Госс - Европейское путешествие леди-монстров

Мэри восхищенно посмотрела на Жюстину. При своем высоком росте она выглядела в гневе почти величественно. С нее можно было писать Немезиду, богиню справедливого возмездия.

Жюстина: – Боже мой, Кэтрин. Я бы покраснела, если бы могла краснеть!

Диана: – А почему не можешь?

Жюстина: – Я же мертвая, ты что, забыла? То есть живая, конечно, но… Люсинда отказалась пить мою кровь, потому что это кровь покойницы.

Мэри: – Я уверена, она не хотела тебя обидеть.

Новый крик нестерпимой муки! А потом слова:

– Эдвард! Будь ты проклят, Эдвард!

Это где-то дальше по коридору.

Мэри ведь уже слышала где-то этот голос? И крик был такой же, как те, что она слышала раньше, – только тогда она подумала, что это кричит какое-то животное. А теперь было совершенно ясно, что это человек.

Она взглянула на Жюстину и едва не отшатнулась – такое у нее было лицо. Белое, как мел, в глазах ужас.

– Этого не может быть, – сказала Жюстина.

– Может, вы и сами прекрасно знаете, – сказал Хайд. – Вам лучше, чем кому либо, известно, как он силен. Если кто-то и мог выжить в этом пожаре, то именно он.

Мэри непонимающе переводила взгляд с одного на другую.

– Кто это кричал? И чего не может быть? Жюстина, в чем дело?

Жюстина сжала ее руку – так крепко, что Мэри вздрогнула от боли. На этот раз Жюстина не сдерживала свою силу. Должно быть, просто забыла о ней. Неподвижным взглядом она смотрела в стену, словно видела что-то очень далекое.

Свободной рукой Мэри потянула Жюстину за рукав.

– Мне больно. Пусти… и скажи, в чем дело.

– Он не хочет, чтобы вы его видели, – сказал Хайд. – В таком состоянии, в каком он сейчас, – нет. Только после того, как кровь мисс Ван Хельсинг излечит его. Но раз уж вы все знаете – думаю, вам лучше пойти с нами. Он не причинит вам вреда. Он сейчас никому не может причинить вреда.

Жюстина кивнула, но Мэри видела, что она колеблется.

– Я пойду к нему. Думаю, вы – вы оба – уже довольно нам лгали.

Мэри хотела спросить, о чем идет речь. Но Хайд уже шагал к двери, Жюстина следом, и Мэри оставалось только идти за ними по коридору – к той двери слева, которую она заметила раньше.

Хайд открыл ее. Она отворилась внутрь с громким скрипом.

Мэри услышала крик – ужасный, отчаянный крик.

Жюстина все еще стояла в коридоре, загораживая проход, но Мэри обошла ее кругом. В маленькой комнате, совершенно пустой, будто монашеская келья, стояла одна только железная кровать в углу, и на ней лежала легко узнаваемая фигура – Адам Франкенштейн. Узкое окошко без стекол пропускало свет, но кровать стояла в самом темном углу. Лицо он закрыл руками, но Мэри видела косматые черные волосы, бледную кожу, большое нескладное тело под одеялом. Это мог быть только он и никто другой. Он еле помещался на кровати – ему даже колени пришлось согнуть, чтобы втиснуться между спинками. Так, значит, он не погиб в огне! А они были так уверены, так твердо уверены, что он мертв. Она тоже оцепенела, как и Жюстина.

– Нет! – проговорил он. – Уходи! Не хочу, чтобы ты видела меня таким!

– Каким? – сказала Жюстина. Голос у нее был неестественно спокойный, даже для нее. – Что вы оба скрываете от нас?

Она подошла к кровати и встала рядом.

– Жюстина, осторожно! Помнишь, что было в прошлый раз…

В прошлый раз Адам хотел заменить ее мозг другим, тем, который будет подчиняться его приказам. Мэри не забыла бой на складе, где Ватсон получил такую ужасную рану.

Жюстина наклонилась над ним и отвела его руки от лица.

– Сейчас он не слишком силен. Правда, Адам?

Прежде чем он успел отвернуть лицо к стене, Мэри увидела, во что оно превратилось: вся левая сторона обожжена, левого глаза нет. Он вырвал руки у Жюстины и тут же закашлялся, прикрывая рот, – тяжелым, сухим кашлем, и его пальцы окрасились кровью. Тыльная сторона левой ладони тоже была обожжена.

– Его легкие пострадали от огня, – сказал Хайд. – Ему нельзя говорить. Большинство ран внутренние – они серьезно подорвали его силы. Я не знал, удастся ли довезти его сюда живым, тем более что нам пришлось пробираться через горы…

– Я буду говорить сколько хочу! – сказал Адам. – Какая, к черту, разница? Все равно я умираю. Ты не нашел в этой книге ничего, что могло бы меня вылечить, и от крови этой никакого толку – никакого!

– Так вот для чего вы похитили Люсинду – и нас заодно, – сказала Мэри. – Все эти россказни, что вы хотите помочь человечеству и миссис Ференц… Вы лжец!

– Думаю, следует попробовать еще раз, – сказал Хайд. – Пожалуй, теперь я вколю тебе ее кровь поближе к сердцу – может быть, это поможет. А если и в этот раз ничего не выйдет, тогда снова поищу в книге. Там должно что-то быть. Ведь сама-то графиня жива до сих пор, верно?

– Вы больше не будете брать кровь у Люсинды! – сказала Мэри.

– Кто больше не будет брать кровь у Люсинды? Привет, папаша. – Это была Диана – она стояла в дверях, а за ее спиной Янош. – Я услышала шум и решила выяснить, в чем дело. Ух ты, очуметь! Это же Адам Франкенштейн? – Она обернулась к Яношу. – Не удивительно, что ты не хотел меня сюда пускать! – Она стукнула его по руке – и, видимо, крепко, судя по тому, как он скривился и схватился за ушибленное место. Затем она снова повернулась к Мэри. – Нам что, опять придется с ним драться или как?

– Янош! – сказал Хайд. – Я хочу, чтобы ты принес еще крови мисс Ван Хельсинг. Мои инструменты в лаборатории.

Мэри видела, как Янош бросился в лабораторию. Эхо его шагов послышалось в коридоре.

– Нет! – сказала она. – Этому пора положить конец. Во-первых, ее кровь не действует так, как вы рассчитывали, а во-вторых, это жестоко.

Янош пробежал мимо двери, в руке у него блеснул шприц.

– Диана… – проговорила Мэри.

– Не волнуйся, – ответила Диана. – Я его к Люсинде на пушечный выстрел не подпущу, даже если придется продырявить его ножом!

Она развернулась, и Мэри услышала, как ее ботинки загрохотали в коридоре – она бежала за Яношем.

– Она не должна ему мешать, – сказал Хайд. – Мне необходимо знать, почему эксперимент Ван Хельсинга провалился. – Он сунул руку в карман. – Черт! Эта девчонка стащила мой револьвер! И как она…

Мэри невольно улыбнулась. Молодец, Диана! Конечно, она кого угодно выведет из себя, зато в трудном положении на нее всегда можно рассчитывать.

– Она ведь все-таки ваша дочь. Чего же вы ждали?

– Ты не понимаешь, – ответил он. Снова запустил пальцы в волосы и схватился за них, словно хотел вырвать с корнем. – Новое знание, которое мы могли бы открыть миру! Возможность проникнуть в мозг самой Природы! Вот так же Кортес глядел на Тихий океан, безмолвно лежащий у скал Дарьена. Мы могли бы открыть новый континент знания для всего человечества!