Елена Гуйда - Шустрая Кэт [СИ]

— Моя горячо любимая сестра. Кэтрина Ролден, — прогудел некромант.

Опаньки! В этот момент почему-то захотелось рассмеяться и бросить в этого неудавшегося актёра гнилой помидор. Нет, лицедей из него ничего, а вот у сценариста нужно бы забрать ту траву, что он курил. И раздать её зрителям в качестве компенсации.

Ну вот, Шустрая Кэт. Растёшь на глазах, так сказать, просто как плесень в доме с прохудившейся крышей. Если полгода тому ты была просто воровочкой из самого гнилого квартала в городе, вчера — приёмной племянницей тётки по пятому колену, которой в глаза не видела, но которую жуть как любишь… То только что ты стала обладательницей самой известной в мире тёмных магов и артефакторов фамилии, счастливой родственницей непонятно чего в виде сгустка тьмы. Вот тебе, Шустрая, и родословная в три десятка колен. Просила? Получи. Потрясающе. Единый, ты однозначно меня любишь. И что тут ещё скажешь?

Подумать только: сестра человека, создавшего артефакт-тюрьму для душ. И которая стала первой, кому не повезло стать узницей артефакта и кому повезло из него выбраться. Кстати, как бы мне не забыть попросить «братца», чтобы дал списать заклинание — если не сойду с ума, то когда-нибудь найду Сильвию, ну или просто подарю его Абрахаму на день рождения. Нужно только на красивой бумажке с золотыми вензелями записать. Потому как кажется мне, что та на два листа скороговорка с выражением, читая которую можно пять раз в каждой строчке заработать перелом языка со смещением, незапоминаема.

Я перевела взгляд на статую новоявленного родственника, закутанного во тьму.

Какие чувства он испытывал при этом разговоре, понять было невозможно. Тьма всё так же преданно скрывала его от всего мира даже здесь, где он и правда был пусть не богом, но чем-то очень к тому близким. Да мне, в принципе, было как-то всё равно. Слова о том, что та душа, которую этот нелюдь поселил в тело маленькой новорождённой меня… чёрт… или это я подселилась в тельце маленькой дочери Сонеи? Свихнуться можно, пока разберёшься. Хорошо хоть с именем не возникает вопросов. Позаботился милый братец. В общем, его слова всё равно не вызвали у меня никакого отклика в душе. Может, потому, что не осознала и не приняла сей факт, а может, потому, что просто не верила в реальность происходящего.

— Она была удивительной силы и таланта некромантом, — расщедрился на подробности изобретатель тюрьмы для душ.

— Это ты из зависти её в кольцо жить переселил? — спросила я, отмечая для себя, что некоторым некромантам тоже не очень-то легко принять то, что я и его сестра — одна и та же особа. — Она была, как и ты..? Её тоже выносило в это серое место? Как оно, кстати, называется хоть?

— Тень, — и, понимая, что я жду более подробной информации, Рикар продолжил: — Каждый мир, существующий во вселенной, находится в определённой плоскости. В нём происходят определённые процессы, текут определённые магические потоки, что формирует его как жизнеспособный или наоборот. Эти потоки всегда светлой энергии жизни. Благодаря ей живые создания проходят свой путь от жизни до смерти. И только умерев, оставляют ту самую брешь между мирами, а сами уходят за Грань. Не спрашивай, куда. Пока не знаю и проверять не горю желанием. Каждый такой мир отбрасывает Тень. В ней всё как бы наоборот. Потоки тёмные и жизнь, теоретически, невозможна…

— Если долго здесь шататься, можно заболеть?

— Если долго здесь шататься, можно умереть, — передразнил меня братец.

Осознала, впечатлилась. Что-то мне это место больше не нравится так, как раньше.

— Стоп! Дорк говорил, что тёмная энергия из-за Грани.

— Много он знает. Я ему уже сто раз говорил, что потоки не имеют к Грани никакого отношения. У меня есть одна теория, что Грань — это просто излом между мирами… ну да то такое… Я ещё в Академии пытался донести до него это. А он всё равно не верит и упёрся, как старый баран… — разбушевался Рикар, и тьма вокруг него заволновалась, словно вода, в которую бросили камень. — Ладно. О чём я? А, ну да. Так вот: энергия тьмы, попадающая в мир живых, обычно работает на то, чтобы почистить то, что осталось от человека, животного или растения после его смерти. Порой бывает перебор и вместо того, чтобы разложиться, труп поднимается и начинает портить людям жизнь. И тогда на сцену выходят некроманты, те, кто способен управлять тёмной энергией. Ну или хотя бы знают, что с ней делать. Но есть ещё одна каста магов. Их называют Ходящими в Тени. Таких крайне мало. Если по правде, я был последним, пока не проявилась ты…

— Та Кэтрина, твоя сестра, тоже была Ходящей в Тени? — некультурно перебила я его в который раз за этот короткий рассказ.

— Нет. Ей не досталось этого дара. Боюсь, в тебе он проснулся только благодаря тому, что ты сначала умерла и вместо того, чтобы покинуть мир, заняла новое тело. Думаю, запустил этот процесс проведённый мной ритуал и то, что проводил я его именно в Тени. Наверное, именно это приблизило тебя к Грани настолько, что ты смогла видеть Тень и даже проникать в неё… — Рикар вскочил со стула и стал мерить шагами каменный мешок, сцепив руки за спиной и что-то бормоча себе под нос.

Удручающее зрелище, заставляющее задуматься о том, а стоит ли с этим человеком лясы точить вообще?

— Подожди-ка… Думаю… Наверное… Ты… Ты, скотина некромантская, даже не представляешь, чем для меня мог обернуться твой ритуал? Так?! — задыхалась от негодования я. — Может, тогда… это был эксперимент?!

От злости и возмущения я с силой сжала пальцы и вздрогнула, когда обморочный Абрахам зашипел. Но не проснулся. И всё же руки я убрала от греха подальше, а то потом объясняй ему, кто на светлой некромантской башке плешь проел. И что это за заклинание такое? Хоть бы он слюни пускать и нечленораздельно мычать после него не начал. От этого, прости Единый, братца можно чего хочешь ожидать.

Рикар остановился, качнулся с носка на пятку и замер.

После подошёл ко мне и протянул руку.

— Простудишься, Кэт, а мне бы ещё племянничка. Только не сразу так. Вы с некромантом поженитесь, а потом потомством обзаводитесь. Иначе моя родовая гордость не позволит оставить его в живых.

— О! Даже так? — проигнорировала я его благородный порыв, и братец, пожав плечами, опустил руку. — А твоя родовая гордость позволила тебе смотреть, как я выживаю на улицах Квартала Семи Висельников? Что ж твоя родовая гордость молчала, когда я резала кошельки на рынке и у Храма Единого просила милостыню? Знаешь, как-то мне слабо верится, что ты, будь действительно моим братом, смотрел бы…

— Узнаю мою драгоценную сестрицу, — перебил меня некромант. — Сразу с претензий и обвинений. Нет чтоб сказать: «Спасибо, любимый братец, что не оставил меня и дальше в темнице томиться…»