Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

– Вот и прекрасно, – осклабившись, пожал плечами Вебб. – Стоит найти одного, как найдете обоих, верно? Все просто!

– Все просто, – повторила за ним Деларава, все еще едва дыша. По ее трясущимся щекам снова текли слезы, и она с трудом вышла за дверь.

Салливан припарковал фургон под одним из развесистых рожковых деревьев в дальнем углу парковки, вышел и осмотрел машину.

Зад был полностью раскурочен. На правой угловой части корпуса от разбитых фар и ниже красовалась глубокая резкая вмятина с царапинами и следами синей краски. Очевидно, когда они задом выскочили на Лукас, в них врезался синий автомобиль. Задние двери по-прежнему походили на гармошку и хранили следы белой краски – после вчерашнего столкновения с «Хондой» Бадди Шенка у ресторана «Мичели». Перекошенный бампер напоминал огромную ложку, покореженную утилизатором отходов.

Вдобавок в области задних дверей обнаружились четыре дырки размером с мизинец, окольцованные блестящим металлом в местах, где отлетела краска.

Салливан с усилием открыл левую дверь, увидел, что малыш-холодильник на пропане словил две 9-миллиметровые пули, отключил его, а пиво, «коку» и сэндвич выложил на траву, чтобы потом отнести в квартиру. В умывальной стойке зияла дыра, а сама раковина была щербатой. Мощным рикошетом от свежекупленной стойки частотного модулятора оторвало одну подушку, а деформированная пуля неглубоко осела близко к изголовью постели. В одном заднем окне зияла дыра: очевидно, пуля прошла сквозь салон фургона и вышла через лобовое стекло. Еще одна идеально круглая глубокая выемка в брызговике скорее всего тоже была оставлена пулей. Ну и, разумеется, боковое зеркало с водительской стороны превратилось в полдюжины осколков, болтающихся в резиновом уплотнителе.

Учитывая объем ущерба, Салливан нервно обрадовался, что во время шквального обстрела мальчик прижался к полу фургона, и вздрогнул при мысли о том, что вышедшая через лобовое стекло пуля пронеслась совсем рядом с головой Элизелд. Им просто повезло.

Салливан несколько раз сходил в квартиру: сложил электронное оборудование в углу, рядом с купленными Элизелд ведьмовскими магическими штучками, а напитки и сэндвич поместил в холодильник. Потом запер фургон, накрыл его старым, усеянным ржавыми пятнами парашютом и даже, предвкушая вероятное недовольство мистера Шэдроу, попытался аккуратно задрапировать его.

Сейчас он сидел, поглядывая на угол Оушен-бульвара, на желтом пожарном гидранте напротив Двадцать первой плейс и держал в руках гипсовые руки Гудини. Автобусная остановка находилась сразу за углом – на Черри. По небу двигались облака, похожие на куски битого бетона, а в голове у него сменяли друг дружку светлые и темные мысли.

На темной стороне: их поймали, палец Гудини не справляется с сигналами мальчишки и не в состоянии скрыть его, их пытают, предательница Анжелика ведет сюда плохих парней, и нужно уйти как можно дальше от этого места, чтобы успеть спрятаться, когда кошмарные «Линкольны» свернут на Двадцать первую плейс.

На солнечной стороне: на автобусах долго ехать, особенно с учетом пересадок, Анжелика – подарок судьбы, и замечательно, что весь этот кавардак он переживает в столь интересной, хоть и непростой компании умной девушки, и не страшно, если вдруг сеанс не получится; и даже мальчишка, шейх Бути, или как его там, скорее всего окажется интересным ребенком.

«Я уже битый час тут сижу», – успел подумать он и тут услышал на дорожке позади себя отчетливое шарканье ногами.

Он подскочил с гидранта и резко развернулся с мыслью о том, что у него нет пистолета, но это были Элизелд с мальчиком – они шли из глухого переулка с береговой стороны Двадцать первой. Салливан заметил у мальчика в руках большую белую сумку с красными буквами «КФС» на боку.

– Вы зашли за едой? – потребовал объяснений Салливан, выдвигаясь навстречу и озираясь по сторонам. Он хотел показать, что злится, но обнаружил, что на самом деле смеется, и обнял Элизелд. Она было тоже обняла его, но потом отстранилась.

– Извини, – сказал он, тоже отстраняясь.

– Дело не в тебе, – ответила она, – обнимай только левой.

Он приобнял ее левой рукой и притянул к себе поближе, так что ее голова оказалась у него под подбородком.

Когда они пошли через улицу по направлению к старому зданию с апартаментами, она кивнула в сторону белой гипсовой руки, которую он нес в правой руке.

– Просто я не люблю, когда на мне чужие руки, – сказала она.

– А я не люблю людей с неправильным количеством рук, – сказал мальчик.

Салливан бросил на мальчика неоднозначный взгляд, затем посмотрел на сумку с надписью «Жареный цыпленок из Кентукки» [58] KFC (Kentucky Fried Chicken). , попытался придумать каламбур про пальчики оближешь, но не смог и просто сказал:

– Идемте же, не стойте под дождем. – Хотя никакого дождя, конечно, не было.

В квартире они сразу закрыли дверь на задвижку и подперли ее руками Гудини. Мальчик опустил сумку на крашеный деревянный пол и поинтересовался:

– У кого-нибудь из вас имеется врачебный опыт?

– Я врач, – осторожно произнесла Элизелд, – настоящий, доктор медицинских наук.

– Отлично. – Мальчишка аккуратно вывернулся из рваной джинсовой курточки и натужно потянул через голову грязную рубашку поло.

Вскинув брови, Салливан посмотрел на Элизелд. Под рубашкой прямо на голом теле показался какой-то увитый кабелем пояс со светящейся впереди лампочкой.

– Как вас звать-то? – прозвучало изнутри рубашки.

Салливан одновременно хмурился и улыбался.

– Питер Салливан, ваша честь, – ответил он, усаживаясь в углу рядом со своими коробками. Он распахнул окна еще днем, когда заносил вещи, но отопление по-прежнему работало, и воздух на уровне выше плеч был довольно горячим.

– Анжелика Элизелд.

– Мальчика… меня зовут Кут Хуми Парганас. – Ребенок стянул рубашку, и Салливан увидел, что на правом боку, чуть выше гротескного пояса, пластырем закреплен окровавленный перевязочный бинт. – Вчера во второй половине дня нас полоснул ножом мужчина. Мы обработали рану ромом с высоким содержанием спирта, так что она вроде бы чистая и без инфекции, но кровотечение никак не уймется.

Элизелд опустилась перед ним на колени и потянула за край перевязки. Мальчик поджал губы, но даже не дрогнул.

– Могу сказать, – в голосе Элизелд сквозило раздражение на грани недоумения, – тебе следовало наложить швы. Теперь уже поздно, у тебя будет дуэльный шрам. Тем не менее рана выглядит достаточно чистой. Вдобавок к обработке алкоголем нужно сделать что-нибудь еще для предотвращения инфицирования.