Тим Пауэрс - Последний выдох [litres]

Салливан вскочил на ноги, он видел, что Элизелд даже не думает поднимать свой 45-й. Пистолет Деларавы был нацелен на Элизелд, которая стояла менее чем в двух ярдах от нее, прямо в центр фуфайки «Грейсленд», и когда Салливан наклонился вперед, чтобы отдернуть Элизелд от траектории выстрела, в режиме «времени бара» черепом словил ударную волну от выстрела Деларавы.

Поэтому, вместо того чтобы потянуть Элизелд на себя, он прыгнул вперед между двумя женщинами (в то мгновение, когда обе его ноги были в воздухе, в прохладном морском воздухе он уловил запах масла для загара и майонеза, а еще – слабый запах бурбона), и тут его оглушил настоящий выстрел, а пуля вошла в его плечевую кость.

От контакта с пулей (и секундного предвидения по «времени бара») его повернуло в воздухе лицом к сияющей фигуре Деларавы, и второй выстрел пришелся прямо ему в грудь.

Коснувшись ногами палубы, он завалился назад и, падая, услышал, как наконец щелкнул взвод 45-го калибра, и когда он с силой ударился бедром о палубу, свернулся и покатился, воздух рассек патрон, выброшенный из-за лишний раз передернутого затвора. Он увидел, как Элизелд поднимает на Делараву зажатый в руках пистолет, ее большие пальцы аккуратно лежали ниже затвора. 45-й сверкнул и подпрыгнул, а соседнее фойе усилило звук выстрела до грохота взорвавшейся бомбы.

Салливан подтянул под себя колени, а правую руку прижал к груди, но вскинул голову, чтобы увидеть, как толстое тело Деларавы опрокинулось назад, с грохотом осело на палубу и, брызжа кровью, откатилось к дверному проему правого борта…

…Салливан изумлено замер…

Но Деларава все еще стояла перед Элизелд и все еще целила в нее свой пистолетик, только ее рука уже была прозрачной. Она недоуменно перевела взгляд с Элизелд на пистолет, и под тяжестью пистолета ее иллюзорная рука опускалась вниз.

Затем вдруг провалилась верхушка ее головы – до самых бровей, а резиновые ленты схлопнули хрупкий, состоящий из эктоплазмы череп.

Салливану казалось, будто его грудь раскололась и расплавилась, он с усилием повернул голову, чтобы поискать на залитой солнцем палубе свой свежий труп. Посланная Деларавой в грудь пуля наверняка убила его, и теперь он стал новеньким призраком, который вот-вот растворится в свежести дневного воздуха, просачивающегося сквозь щель в ночном небе. Он ведь даже дышать не мог, пострадали легкие, они замерли, и лишь глухие удары сердца встряхивали изображение в его глазах дважды в секунду…

«Мое сердце бьется!» Он вздрогнул от пугающей надежды. Внезапно он понял, что хочет жить, что хочет вместе с Элизелд и Кути убраться отсюда и жить…

Нелепый безмозглый призрак Деларавы глазел на свою руку, которая под весом пистолетика растянулась до самой палубы. Прозрачная фигура заплетающимися ногами пошла туда, где недавно находилась дуговая угольная лампа, а ее рука продолжала растягиваться, удерживаемая маленьким пистолетом, который мелкими рывками слегка подрагивал на отполированной пробковой палубе.

Через дверной проем фойе Обстадт тянулся к лестнице правого борта. За ним рвалось искусственное черное небо, и Салливан видел, как в нем сияющими клочьями проглядывала далекая синева.

Сцепленный с Обстадтом мужчина поднялся на ноги и тащил его за собой, словно раненую собаку. Теперь у мужчины была одна рука, и Салливан понял, что это все-таки Шерман Окс, отсутствующая рука которого лишь на время проявлялась из-за размагничивающего поля, волшебным образом активировавшегося в этой части корабля. Окс свистел и хрипел, словно сотня расстроенных аккордеонов, а его ветровка и мешковатые камуфляжные штаны морщились и подергивались, покрываясь свежей кровью, будто под ними бесновалась орава голодных крыс.

Потрепанный адвокат, стоявший в компании маленьких девчушек, продолжал держать в руках метлу и глупо смотрел на разваливающееся небо, – Обстадт протянул к нему правую руку и схватил за галстук. Затем с силой протащил его вдоль поручня и широко распахнул рот, нацелившись на шею адвоката.

Сверху на него вдруг навалился Ники Брэдшоу и оттащил Обстадта. За последние несколько секунд короткая стрижка Брэдшоу беспорядочно удлинилась, и теперь в волосах появилась проседь, а свитер с высоким воротником стал натягиваться в области живота, но он обеими руками схватил Обстадта за лацканы пиджака и поднял так высоко, что тот уже почти сидел на перилах, поднапрягся и выбросил Обстадта за них.

Беспомощно размахивая руками и ногами, с воплем ужаса Обстадт вывалился за борт, и Шерман Окс внезапно поднялся на ноги, прижавшись животом к перилам, а его единственная рука свешивалась за перила, приняв на себя весь вес Обстадта.

– Ники, – многоголосно проревел Окс, – я вместе с тобой работал в «Стейдж-5 Продакшнз» в 1959-м! Я достану тебе такого призрака, от которого ты снова помолодеешь! Из дьявольского Ада мы восходим, чтобы увидеть наших подданных! [76] Кристофер Марло. Трагическая история доктора Фауста.

В ниспадающем сверху ярком солнечном свете Салливан рассмотрел на щеке Брэдшоу блеск слез…

И все же Брэдшоу взял Окса за ремень и перекинул через перила. Окс брыкнулся, но не было второй руки, чтобы ухватиться за что-нибудь, и взвыл, ибо все его голоса, казалось, утратили способность говорить словами. Легко и без усилий Брэдшоу отправил скованную парочку в сияющую бездну.

Вопль тысячи голосов растаял где-то далеко, на другой стороне палубы «Площадь Пикадилли», и Салливан неуютно поежился.

Салливан не мог поменять положения тела, только видел, как Кути повернулся в сторону палубы левого борта, чтобы увидеть, не приземлятся ли там Обстадт с Оксом, но с той стороны не раздалось ни звука. Феноменально усиленное магнитное поле, очевидно, распадалось, и оба мужчины скорее всего упали в обнесенную рвом лагуну вокруг лайнера.

Салливан услышал, как охнула Элизелд, и снова посмотрел через фойе, чтобы увидеть, что Брэдшоу взобрался на перила правого борта и стоял на них, балансируя расставленными в стороны руками.

Недавно юное и подтянутое тело Брэдшоу стремительно старилось и превращалось в массивную фигуру Соломона Шэдроу, и с каждой секундой все нелепее было созерцать трепыхающегося на перилах старого толстяка.

Брэдшоу вызывающе покосился на растрепанного адвоката, который прошел, пошатываясь, по узкой части открытой палубы и, тяжело дыша, прислонился к выходу на «Площадь Пикадилли». Адвокат явно надул в штаны.

– Фрэнк, ты в порядке? – неприветливо поинтересовался Брэдшоу.

Адвокат неуверенно поводил взглядом по сторонам и потом испуганно посмотрел наверх – на балансирующего на перилах толстого старика. Узнав его, адвокат обмяк.