Павел Корнев - Ревенант [СИ litres]

Я заглянул в уходивший на глубину лаз и попятился.

– Что за погань там обитает? – спросил Микаэль. – Восставший?

– Точно нет, – ответил я, побродил меж просевших могилок и вскоре отыскал в траве обломок кости с характерными отметинами зубов. – Тут завелся какой-то трупоед. И хорошо если один, а не целая стая.

Маэстро Салазар покрутил головой по сторонам.

– Они едят только трупы?

– Тебя действительно волнует, станут тебя жрать живьем или сначала убьют?

– Ясно… – скривился бретер. – Вряд ли в логове этой гадины один выход, да?

– Зришь в корень, – кивнул я. – Давай-ка осмотрим церковь. Думаю, лучшего места для ночевки в деревне нам не сыскать.

Микаэль оглянулся на каменное строение с колокольней и крикнул:

– Мы идем к церкви! Не теряйте!

– Хорошо! – почти сразу откликнулся Уве, и тогда я первым двинулся меж могил к ограде, через распахнутую калитку в которой можно было пройти на церковный двор. Шли мы неторопливо, внимательно высматривая норы падальщиков; мне даже показалось разумным заменить мушкет на пистоль и магический жезл. Но нет, ничего. Только поваленные могильные камни, провалившиеся надгробия и тишина. Да еще скакала по забору какая-то черная пичуга.

– Темнеет, – многозначительно произнес маэстро Салазар.

Я пинком распахнул калитку и сместился в сторону, не спеша выходить за ограду. И вновь, насколько удалось разглядеть, – никого и ничего. Мы прошли мимо колокольни к центральному входу в церковь, которая даже на первый взгляд казалась куда солидней и прочнее неказистых обиталищ кметов. Если где и стоит искать укрытия от неведомых тварей, то в первую очередь там. Вот только дверь храма была открыта, а ступени пестрели многочисленными отметинами следов. И отметинами, несомненно, свежими.

– Не нравится мне это, – проворчал Микаэль, настороженно зыркая по сторонам.

– Тебе вообще на службы ходить не нравится, – съязвил я. – Вы с Хорхе два сапога – пара.

– Здесь другое, – возразил бретер и был, вне всякого сомнения, прав.

Я мысленно толкнулся сознанием в незримую стихию и не уловил ни малейшего отклика намоленного места, хоть обычно в подобных местах эфир еще долгие годы сохранял упорядоченность и нес на себе отголоски благостных эмоций прихожан.

– Не зевай! – шепнул я подручному, поднялся по ступеням и заглянул внутрь.

Лучи закатного солнца светили в окно под потолком, темно в помещении не было, и сплетать осветительное заклинание не пришлось. Меня это обстоятельство откровенно порадовало, поскольку афишировать свое присутствие в деревне как-то резко расхотелось.

Церковь была осквернена. Всюду темнели бурые рисунки – затейливые и нисколько не походившие на обычную похабщину, коей марают стены пьяные юнцы или потерявшие страх и веру ландскнехты. Здесь прослеживалась некая сложная система, и превалировали в ней лунарные мотивы. Да и бурый цвет весьма напоминал своим оттенком засохшую кровь.

– Что там? – поторопил меня Микаэль.

Я пересилил себя и шагнул через порог. Незримая стихия внутри казалась какой-то затхлой и словно бы испорченной. Возникло желание развернуться и выскочить вон.

– Дела! – протянул маэстро Салазар, разглядывая все это безобразие. – Твоя подружка окончательно сбрендила. Купаться в крови невинных девиц ей уже недостаточно, она еще и жертву посреди церкви принесла! Гулять так гулять!

Я дошел до алтаря и спросил:

– С чего ты взял, что здесь кого-то убили?

Микаэль присел на корточки у обширного пятна на полу, поскреб его ногтем и вынес вердикт:

– Кровь. И не слишком старая.

– А где тогда тело? – озадачился я, заметил протянувшуюся от пятна куда-то за алтарь бурую полосу, проследовал по ней и обнаружил в полу люк с уходящими в темноту ступенями. – Нет, пожалуй, ничего не хочу об этом знать…

– Трупоеды позаботились?

Я медленно попятился назад.

– Полагаю – да. Давай убираться отсюда, здесь ночевать точно не стоит.

Мы спешно покинули оскверненную церковь, и маэстро Салазар спросил:

– Ты все еще собираешься договариваться с маркизой?

– А что мне остается?

– Прикончить ее – и все дела!

– С какой стати, Микаэль?! – возмутился я. – Нет никаких доказательств, что эта похабщина – дело рук Адалинды! Разве не мог облюбовать заброшенную деревню чернокнижник? Те же падальщики завелись здесь давно!

Маэстро Салазар лишь фыркнул. Я указал на выход с церковного двора, намереваясь пойти напрямик через деревню и присмотреть место для ночлега, но Микаэль обратил мое внимание на церковный амбар. Мощью каменных стен он ничуть не уступал иным крепостям, был крыт добротными досками, да и дверь выглядела на редкость солидно. И – никаких окон. Внутри оказалось пусто.

– Годится! – одобрил я этот выбор, и мы поспешили к оставленным на дороге спутникам мимо брошенных домов, неказистых и покосившихся.

Вот только маэстро Салазар не счел разговор оконченным и заявил:

– Ты и в самом деле хочешь заключить сделку с маркизой? На ее руках – кровь дюжины невинных девиц! И это только те, о которых нам известно доподлинно!

Я остановился и зло глянул на подручного.

– Я собирался заключить сделку с князем запределья, что мне договоренности с убийцей, одержимой собственной красотой? – Резкая отповедь только вырвалась у меня, а я уже о ней пожалел и потому добавил: – Ты предвзят, Микаэль! Вспомни лучше, как сам восхищался бюстом и задницей маркизы, пока не угодил ее стараниями за решетку!

Маэстро Салазар раздраженно засопел и заиграл желваками.

– Если не решишь эту проблему сам, придется мне, как ты изволил выразиться, примерить на себя роль высшего судии! Я этого так не оставлю!

– Беззаконие, пусть даже и в благих целях, погружает мир в пучину хаоса.

Бретер скривился и ответил двустишием:

Я не остался в долгу и отшил Микаэля в его излюбленной манере:

Маэстро Салазар рассмеялся.

– Филипп! Люди в массе своей и есть ослы, тебе ли не знать! – Затем он оттопырил нижнюю губу и презрительно фыркнул: – И «слов – ослов»? И это меня ты называл стихоложцем?

Я тяжко вздохнул.

– Хорошо, Микаэль! Не стану больше отбирать твой хлеб. Мир?

Бретер подумал-подумал и подмигнул.

– Но с маркизой придется что-то решать. Решать-решать.

– Нам бы ее отыскать для начала, – резонно заметил я, оглянулся на кладбищенскую ограду и добавил: – И чтобы нас еще при этом не сожрали…

«И не прикончили перешедшие на темную сторону коллеги», – но эту мысль вслух я произносить уже не стал.