Павел Корнев - Ревенант [СИ litres]

– Мы знакомы? – спросил я с ничуть не меньшим удивлением.

Как оказалось, формально мы представлены друг другу не были, дозорный знал меня в лицо, поскольку сопровождал маркизу цу Лидорф в ее поездке в Мархоф. Это все предельно упростило, и я справился, где могу отыскать ее светлость.

– Держите ориентир на пирамиду, мы дадим знать – вас встретят. – Караульный махнул рукой в сторону центра города и предупредил: – Поворачивайте на перекрестках со срубленными деревьями. Крона смотрит в нужную сторону.

Я поблагодарил подручного маркизы и тронулся в путь. Марта тут же нагнала и шепнула:

– В развалинах был кто-то еще.

– Логично, – усмехнулся я, внимательно посматривая по сторонам.

А посмотреть было на что! На окраинах лес полностью захватил покинутый людьми город, сомкнутые кроны превратили улицы в темные коридоры, развалины поросли кустарником и плющом, а мощные корни выворотили из земли и перекосили каменные плиты, коими была замощена дорога. К счастью, подлесок в этом царстве теней оказался не слишком густым, да и трава на ковре прелой листвы росла плохо, поэтому кони пробирались вперед без риска переломать ноги в чащобе.

Постепенно заросли поредели, вместо руин вдоль улицы потянулись фасады домов. Устоять под напором времени удалось далеко не всем особнякам, частенько нам приходилось спешиваться и переводить лошадей через перегородившие дорогу завалы. Из-под травы кое-где начала проглядывать брусчатка, подковы застучали по ней четче и звонче, время от времени слышался приглушенный треск не успевших окончательно истлеть костей и черепов. Судя по всему, народу на улицах погибло превеликое множество.

По мере приближения к центру города уцелевших строений становилось все больше, на многих сохранилась искусная резьба, кое-где даже подпирали остатки карнизов статуи. По большей части они были разломаны, их куски белели в траве мрамором. Узоры толком разглядеть не получалось, а скульптуры представляли собой стройных обнаженных женщин и мускулистых мужчин – самых обычных на вид, за исключением начинавшихся ниже талии змеиных хвостов.

– Экие затейники тут жили! – протянул Микаэль с явственным неодобрением. – Срамота!

Я был склонен с мнением бретера согласиться. Статуи мне не понравились. Не приходилось удивляться тому, что ни разорившие город захватчики, ни наведывавшиеся сюда впоследствии мародеры не озаботились их продажей. Разве что почти у всех не хватало голов.

Несколько раз мы натыкались на срубленные деревья и поворачивали на кольцевые улочки, чтобы вскоре снова вернуться на радиальные бульвары. Мост через примеченную с холма речушку давно рухнул, но та оказалась не слишком широкой, да еще один из домов обвалился столь удачно, что людям Адалинды удалось перекинуть с его руин на противоположную набережную несколько сосновых стволов. Мы перевели по ним лошадей и больше уже забираться в седла не стали, зашагали дальше пешком вдоль одного из каналов. Вода в нем и в самом деле оказалась теплой; на дне били горячие источники.

– Не нравится мне здесь, – проворчал маэстро Салазар, настороженно косясь на мертвые оконные провалы разрушенных домов. – Мало ли какая нечисть здесь за века завелась? Да и жили язычники – от них тоже много чего остаться могло!

Я только хмыкнул. Самого меня сейчас волновала исключительно грядущая встреча с сеньорой Белладонной, но, сколько ни пытался выстроить в голове ход беседы, ничего путного не выходило.

По мере приближения к центру города особняки превратились в настоящие дворцы, точнее – в развалины оных. Время оказалось не властно лишь над пирамидой, та высилась мрачным монолитом, площадь вокруг нее заросла высокой травой, из которой местами проглядывали края перекосившихся каменных плит и обломки статуй.

– Сейчас возьмут под белы рученьки и принесут в жертву! – с наигранной горечью произнес Микаэль.

– Что вы такое говорите?! – опешил Уве. – Как так можно?!

– Молодой ты еще. Зеленый-зеленый! – вздохнул бретер и расправил усы, а после с невозмутимой улыбкой приподнял шляпу над головой, приветствуя коллег. Я последовал его примеру, тогда и Уве стянул войлочную шапку.

Встречали нас смутно знакомый магистр-надзирающий и двое охранников в кольчугах, при шпагах и с парой пистолей с колесцовыми замками. Я порылся в памяти, но припомнить имени рыжеволосого ритуалиста не смог, а сам он представиться не счел нужным. Лишь ответил на приветствие и повел нас к одному из выходивших на площадь дворцов. Адалинда скромничать не стала и остановилась в самом роскошном здании, если такое слово вообще применимо к строению, простоявшему без присмотра более четырех сотен лет. Крыша его давно обвалилась, поросла травой и невысокими кустами, а левое крыло и вовсе представляло собой груду каменных обломков.

Лошадей мы оставили на заднем дворе; там был обустроен загон для скакунов свиты маркизы цу Лидорф, лежали мешки с овсом и охапки травы.

– Жди здесь, – сказал я Марте, и девчонка от обиды закусила губу.

Маэстро Салазар тут же отвесил ей легкий подзатыльник.

– Ты наш засадный полк, дура! Сейчас тебя считают слугой, а маркиза сразу дар разглядит.

Ведьма фыркнула, но выказывать норов не стала и принялась обихаживать своего осла. Охранники вернулись на площадь, по темным коридорам дворца нас повел магистр-надзирающий. Ладонь Микаэля немедленно легла на рукоять шпаги, но долго блуждать впотьмах не пришлось, очень скоро мы вошли в огромную залу и начали подниматься по широкой центральной лестнице. Ограждение ее оказалось разломано, лишь бугрились выточенные из синего с розовыми прожилками камня основания балясин, а от них самих и от перил не осталось и следа. Из первоначального убранства, вероятно, уцелел лишь пол, поросший сейчас невысокой травой.

Временное пристанище Адалинда обустроила в просторной комнате на третьем этаже, окно которой выходило на пирамиду. Из нескольких мраморных плит для маркизы соорудили некое подобие стола, рядом стояла деревянная колода, а дальний угол отгородили отрезом парусины. Помимо самой сеньоры Белладонны в кабинете нас дожидался начальник ее охраны – чернобородый бретер Хлодвиг Кранц. Заслышав шаги, маркиза цу Лидорф отвернулась от окна и тепло улыбнулась.

– Филипп, мальчик мой! – произнесла она мягким грудным голосом. – Что привело тебя в это забытое небесами место?

Я отвесил церемониальный поклон и протянул сеньоре Белладонне предписание, обязывавшее меня дать оценку адекватности ее действий. Адалинда приняла сложенный надвое лист бумаги, небрежно обмахнулась им и перевела взгляд на Микаэля.

– Отрадно видеть, маэстро, что вам больше нет нужды вкушать тюремную баланду!