Михаил Фиреон - Полиция Гирты [СИ]

— Сколько у вас человек? — отойдя от майора Вритте, осведомился у графа Тинкалы Пескин.

— Двести семь — обиженно ответил тот, наливая себе игристого вина в два фужера и залпом выпивая один.

— В Сорне? — ничуть не смутился его тона, уточнил рыцарь — извольте переместить их вот по этому адресу. Он достал из поясной сумки пенсне, блокнот и химический карандаш, написал на чистом листе название улицы, развернул блокнот к графу и, убедившись, что тот прочел, закрыл страницу.

— Либо завтра утром вы будете там, либо, настоятельно рекомендую до рассвета покинуть Гирту — объявил он коротко и ясно, снял пенсне и спрятал письменный прибор обратно в свой планшет.

— Рейн, но вы же не покинете нас так быстро? — к раздосадованному столь пренебрежительным отношением к своей персоне наследнику Фолькарта подошла принцесса Вероника, крепко схватила его под локоть и с улыбкой заглянула ему в лицо снизу вверх тем ласковым, радушным взглядом, после которого можно простить любую, даже самую горькую обиду.

— Приехали как завоеватель, а уедете ни с чем.

Граф Рейн вздрогнул, словно жаркое электричество полилось по его венам, передавшись от этого крепкого рукопожатия герцогини. Что-то раскаленное и яростное вспыхнуло у него под горлом в груди.

— Я останусь в Гирте! — повернув лицо к принцессе, вдохновенно глядя ей в глаза, с пылкой готовностью, сказал он ей — все мои войны будут в вашем полном распоряжении, моя леди!

Его кулак сжался, порыв вскочить, пойти, найти графа Прицци и вонзить ему с размаху в живот меч, захватил его сердце…

— Ну вот и отличненько. Значит мы договорились! — кивнула принцесса и, моментально отпустив его руку, завела беседу с кем-то другим.

В соседнем зале приглушили свет. Ритмично забил барабан, зазвенели клавиши электропианино, мелодично заиграла перегруженная гитара, запела скрипка. Известная модная мелодия, синтез напевов прошлых веков и современных инструментов, всколыхнул сердца в едином порыве, призывая покинуть столы и кресла, пойти и послушать концерт.

Как будто заинтересовавшись звучанием, обернулась, прислушалась, направилась в сторону музыки и принцесса Вероника, позвала за собой остальных. Со всеми ушли и Кристоф Тинвег, которого увлекла за собой Эмилия Прицци, герцог Вильмонт Булле, майор Вритте с Эльсой Гутмар, и Пескин.

Граф Тинкала остался один. Присев на мягкий кривоногий стул, подпер голову ладонью, прислушиваясь к музыке, в одиночестве приуныл над недопитыми фужерами. Рядом из знакомых остались только Гармазон и Элла, что увлеклись крепкими напитками и были уже изрядно пьяны и какой-то одетый скромно, но нарядно одновременно господин лет тридцати, с длинными темными волосами, темными глазами и большой кожаной папкой на коленях. Сидя на низком диване, высоко заложив ногу за ногу и деликатно держа в руках модную перьевую ручку, крупный, но не толстый, с мягкими руками, приятным добрым лицом и в очках, он был похож скорее на какого-то важного столичного служащего, чем на придворного Гирты.

— Максвелл Эмрит — приложив руку к груди, представился он графу из кресла — капитан юстиции второго класса. Я тоже родом из Фолькарта и очень рад нашей встрече. Если потребуется, для меня будет честью оказать вам квалифицированное юридическое сопровождение.

Последними печальными и вдохновенными аккордами фортепиано закончилось выступление столичных артистов. В вальсовой зале отдохнувшие скрипачи уже ожидали новых распоряжений от церемониймейстера. Важные господа и рыцари, кто не готов был танцевать снова, или кому было просто не с кем, расселись на диванах и стульях, закинули ногу на ногу, закурили, распустили верхние застежки мантий, ослабили шарфы, снова завели свои респектабельные деловые беседы. Лакеи принесли новые кушанья, бутылки с вином и чистые фужеры, переменили блюда на столе.

За окнами стояла ночь. На мосту через Керну, на набережной ниже полицейской комендатуры и стенах крепости на скале, горели фонари. С непривычки устав от танцев, музыки, шума, дыма и выпитого, Мариса, отошла к окнам. К ней подошел граф Прицци.

— Вы вызвали сэра Тинкалу на дуэль? — поинтересовалась у него Мариса, когда тот усадил ее в кресло у окна и принес ей фужер вина и конфет.

— Мне омерзительны трусы и бесхребетные тряпки, которые, раз избив слугу, или пьяницу в кабаке, мнят о себе, что имеют право бахвалиться и хамить всем подряд без всяких на то причин — ответил граф, присаживаясь рядом на подоконник, насыпая себе на руку нюхательного табаку и предлагая Марисе табакерку. Та кивнула, тоже насыпала себе на тыльную сторону руки и поочередно вдохнула крепкую, приятно жгущую нос пыль.

— Не видела, чтобы сэр Рейн кому-нибудь хамил — слегка изумилась его ответу Мариса — он галантный кавалер…

— Если он не хамил лично вам, это не значит что он не хам в принципе — строго ответил ей граф Прицци и философски-снисходительно рассудил — что вообще женщины понимают в мужчинах? То, что если мужчина скачет на задних лапках, исполняет любую прихоть, смешит и сам хихикает, значит, он милый. Если он злой, значит сильный, раз хамит, значит смелый, а если не лижет ей сапоги, он мерзавец и скотина? Доверьте женщинам выбирать себе мужей, и они тут же нарядят своих нежных женоподобных мальчиков с подведенными глазками в узкие розовые штанишки и не выпустят за порог из постели. Такое общество обречено на гибель.

— Скорее всего, так и есть — кивнула Мариса, доставая трубку и раскуривая ее — но сэр Тинкала не похож на женоподобного мальчика…

— Это несложно проверить.

— Прямо здесь? — уточнила Мариса и лукаво прищурилась, почти как принцесса Вероника.

— Зачем портить вечер? И так слишком много тех, кто любит делать всякую дрянь и мешать окружающим жить. А кровь надо лить на землю, а не на ковер или паркет — салютуя проходящим мимо знакомым, ответил граф Прицци. Он сидел на широком подоконнике боком, держа в руках табакерку, свесив одну ногу и согнув вторую в колене, так что в своем облике, при цепи и мече на фоне темного ночного неба, он был похож на персонажа из какой-то романтической рыцарской книжки.

— Пускай повеселит нас на охоте, покажет себя во всей красе, а будет не смешно, или леди Булле не понравится, никогда не поздно отрубить ему руку и бросить в Керну. Кстати оповестите сэра Вертуру, леди Вероника хотела видеть вас обоих в своей свите.

— Да, конечно… — уже совсем захмелев от вина, рассеянно ответила Мариса. Приметив что она устала, граф легко спрыгнул с окна, поцеловал ей руку, галантно попрощался и исчез в толпе.

Принцесса Вероника нашла Марису задумчиво сидящей в одиночестве в кресле у окна, с фужером и трубкой в руке.