Ольга Ярошинская - Крылья колдуна

— И что, люди вот так просто отстали? — недоверчиво спросила Камилла.

— А ты верно мыслишь, — похвалил ее Ланс. — Не отстали, конечно. Но человеческая жизнь коротка. Сменилось несколько поколений — и вот уже то, что раньше было обыденностью, превратилось в сказку. Плюс небольшое магическое вмешательство — с появлением телевидения и радио влиять на людей стало куда проще.

— Значит, людям внушили, что магии нет, но она есть? — спросила вдруг тихая девочка, которую Клэр часто видела в яблоневом саду.

— Это всего лишь миф, база для вашего сочинения, — улыбнулся Ланс. — Наверное, я перегнул с детализацией мира. Ванесса, — повторил он имя рыжей. — Напиши, пожалуйста, тему на доске. — Он подождал, пока она подойдет и возьмет мел. — Любовь мага, в скобках — ведьмы, и прочие неприятности.

Кивнув, он снова заглянул в синюю папку.

— У вас ведь сдвоенный урок? Вот и отлично. Сочинения оставьте здесь, — он постучал кончиками пальцев по столешнице. — А мне надо уладить кое-какие формальности с документами для приема на работу.

Он прошел между рядами, задержался возле Клэр на мгновение, и она уже предвкушала, что вот теперь-то он станет расспрашивать о том, где она видела Матильду. А она, конечно, заставит его потомиться в неведении. Но Ланс лишь выдернул из-за ее уха забытую сигарету, сломал ее пальцами и бросил в урну в углу.

— Не кури, — сказал он и вышел из кабинета.

Клэр погладила висок, где еще сохранилось ощущение теплого прикосновения. Встав, подошла к окну и, устроившись на подоконнике, вынула из кармана зажигалку. Как она и думала, учитель и не собирался заниматься документами. Он появился во дворе через несколько минут, в черной кожаной куртке поверх рубашки, широкими шагами пересек площадь, направляясь к дороге из пансиона. Клэр покрутила колесико зажигалки, и крохотный язычок пламени тут же вспыхнул, едва различимый в дневном свете. Клэр погасила его и снова зажгла. Обернувшись, посмотрела на класс. Почти все девочки склонились над тетрадями, корпя над заданием, но некоторые и не притронулись к ручкам. Рыжая девчонка, имя которой Клэр снова забыла, пялилась в потолок, серый и плесневелый, как и все в этом дурацком пансионе. Белобрысая корова Дороти тупо смотрела на доску, словно пытаясь осмыслить тему сочинения, или рассмотреть ее из-за своего длинного носа. А Камилла вдруг встала с места и, подойдя к Клэр, выхватила из ее рук зажигалку.

— Не надо играть с огнем, — наставительно заявила она.

— Слышишь, ты, — возмутилась Клэр. — Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, зажигалка давно не работает. Так что если ты думала побежать к директрисе, чтобы снова на меня нажаловаться, то придумай повод получше.

Камилла недоверчиво покрутила колесиком, посмотрела на зажигалку на свет и, сунув ее назад в руки Клэр и окатив девушку осуждающим взглядом, пошла на место.

Клэр проследила, как учитель исчезает за туями, окаймляющими дорогу, и лишь потом вернулась за парту.

Написать о любви? О магии? Она хмыкнула и вынула из сумки ручку и тетрадь. Учитель не сможет забыть ее сочинение до конца своих дней.

Девочки, увлеченные заданием, даже не стали выходить из кабинета на перемене. Зануда Камилла, конечно, справилась первой. Она демонстративно положила тетрадку на край стола, а потом, думая, что никто не видит, склонилась к забытому пиджаку учителя и воровато его понюхала. И Клэр едва не задохнулась от окатившей ее волны злобной ревности.

Она дождалась, когда класс опустеет, и лишь тогда подошла к учительскому столу. Вытащив из-под стопки одинаковых зеленых тетрадок нижнюю, подошла к окну, вынула зажигалку и крутанула колесико. Тетрадь Камиллы занялась сразу, но Клэр повернула ее так, чтобы огонь точно охватил все страницы, и лишь когда пальцы обожгло, выпустила тетрадь из рук. Она полетела вниз, на еще влажную после дождя брусчатку, оставляя за собой шлейф пепла и искр. Проследив за ней взглядом и лизнув кончики пальцев, Клэр вернулась к учительскому столу. Она положила свою тетрадь на верх стопки, а потом сняла забытый пиджак со стула. Просунув руки в слишком длинные для нее рукава, Клэр завернулась в пиджак, как в халат, и, уткнувшись в воротник, втянула запах.

Ульрих встретил Матильду такими крепкими объятиями, что она едва не задохнулась. Он устроил ей настоящую экскурсию, с гордостью хозяина показав и на удивление большую ванну, и зеленые обои с огурцами, и предмет его особенного восторга — жестянку с блеснами в кладовке. Проведя ее в просторную кухню и усадив на табуретку, он приготовил кофе. Белая чашка из тонкого фарфора в его руках казалась совсем крохотной. Он бережно поставил ее на стол, сел напротив Тиль и умильно вздохнул.

— Ты смотришь на меня, как бабушка, — улыбнулась она, отпивая кофе, который ощутимо горчил. К тому же не хватало молока. — Давай сходим за продуктами.

— У! — согласился тролль.

— Я по тебе соскучилась, — призналась Матильда, и Ульрих расплылся в улыбке.

С троллем ей было так просто найти общий язык. Но, возможно, лишь потому, что он обычно со всем соглашался и не лез с расспросами? Допив кофе, Тиль направилась к умывальнику, но Ульрих забрал чашку, сполоснул ее и аккуратно повесил на крючок.

Когда они вышли на улицу, Тиль покосилась в сторону развалин, но сразу отвела взгляд. Тень от съеденных временем стен накрывала домишко, ветер, сырой и холодный, будто вырвавшийся из подземелья, хлестнул ее по лицу. Идти в развалины отчаянно не хотелось, и, взяв тролля под руку, Тиль повернула в город.

Закупившись продуктами, она вручила пакеты Ульриху и отправила его назад в дом, а сама решила спуститься к набережной.

Она села на скамейку, вынула из кармана куртки батончик из овсяных хлопьев и съела его, глядя на серые волны и тучи, растянувшиеся до горизонта. Вынув из кармана куртки розовые очки, подаренные Лансом, она нацепила их на нос, и мир вокруг сразу стал теплее. Выбросив обертку в урну, Тиль прошлась вдоль перил с полуразрушенными балясинами и вскоре нашла то, что искала. Запирающий знак — три петли, перетекающие друг в друга, — был нарисован белой краской. Она присела, поскребла его ногтем, и под отшелушившимся куском показалась оранжевая линия, повторяющая те же петли. Нахмурившись, Тиль выпрямилась и, спрятав озябшие руки в карманы, посмотрела по сторонам.

Ветер гнал по пустынной улице лист бумаги, и Тиль прижала его носком ботинка. Склонившись, прочитала выцветшее объявление о продаже квартиры. В ближайшем доме, сложенном из шершавых серых плит, не хватало нескольких окон, а в тех, что уцелели, не было занавесок.

Сюда не дотягивалась тень старых развалин замка, но Тиль все равно будто чувствовала их затхлое дыхание.