Ольга Ярошинская - Крылья колдуна

— Привет, Дороти, — прошептала Тиль, выравнивая дыхание.

Высокая, полноватая, в куртке и спортивных штанах, Дороти выглядела румяной и здоровой, в отличие от большинства девочек, живущих в пансионе. Светлые прядки, выбившиеся из хвоста, обрамляли круглое лицо, на котором выделялся крупный нос, шея была обмотана шарфом. Что-то знакомое сквозило в ее чертах, и Тиль напряженно нахмурилась, вспоминая.

— Тебя зовут Матильда, я знаю, — неуверенно улыбнулась Дороти. — Ты спешишь куда-то?

— Мне надо в библиотеку, — пробормотала Тиль. — Только я заблудилась.

— Тебе надо вернуться в центральное крыло и спуститься по лестнице, — наставительно сказала девушка, а взгляд Тиль зацепился за ее шарфик. Мертвые красные птички на синем снегу… — По утрам еще прохладно, — пояснила Дороти, заметив ее пристальный взгляд, — так что мама заставляет меня одеваться теплее.

— Мама? — тупо повторила Тиль.

— Ага, — подтвердила Дороти с легкой гордостью. — Лучше бы она, конечно, не выгоняла меня на утренние пробежки. Но она говорит, что это полезно для здоровья. А сама не бегает. Думаю, она хочет, чтобы я похудела…

Доротея сконфуженно отвернулась, а Тиль пристально ее рассматривала: круглый лоб, пухлые щеки, водянистые глаза.

— Значит, твоя мама библиотекарь? — уточнила Тиль.

— Почему библиотекарь? — удивилась Дороти. — Моя мама Руби.

Руби? Тиль мысленно накинула на Дороти двадцать килограмм, так что упругие щечки раздулись, а линия подбородка оплыла, распустила волосы и безжалостно их обрезала — сходство все равно оставалось слабым. Скорее, девочка похожа на папу, но почему тогда она кажется ей знакомой?

Они остановились у статуи пловчихи, вернувшей себе первоначальный облик, и Дороти кивнула на лестницу.

— Я живу с мамой в преподавательском крыле, — сказала она. — А библиотека внизу. Поторопись, уроки уже скоро.

Тиль кивнула, проследила взглядом за Дороти, которая пошла дальше по коридору, и вернулась в ученическое крыло. Она нашла душевую, кладовку в дальнем конце, забралась по лестнице наверх и вышла на крышу.

Тучи накрыли Либеморт плотной свинцовой простыней, провисшей, набрякшей влагой. Ветер толкнул в грудь, засвистел в ушах. На свежем воздухе в голове прояснилось, липкий страх постепенно испарился. Чужое колдовство подействовало так сильно из-за того, что она осталась без магии. Кто-то не хочет, чтобы она пришла в библиотеку.

Тиль переступила одинокий кроссовок Клэр, подошла к парапету. Когда она сегодня спрыгнула с него, то на миг ей показалось, что за спиной распахнутся крылья, а ветер подхватит ее и понесет к небу, где нет ничего кроме чистой пьянящей свободы… Грызущая тоска сменилась обидой на Клэр, которая украла подарок, предназначавшийся ей. Хоть Ланс и наглая беспринципная сволочь, презирающая само понятие личных границ, стоило признать — артефактор он хороший.

На дворе уже не было ни Ланса, ни Клэр, но на брусчатке отпечатался темный контур сгоревших крыльев, а директриса сидела на краешке фонтана, болтая короткими ножками.

Тучи разорвались, и в просвете на миг показалось солнце. Плеснуло в Тиль пригоршню тепла и скрылось за сомкнувшейся свинцовой пеленой. Тиль недоверчиво вгляделась в небо, но больше через тучи не пробивалось ни лучика. Выходило, что солнце уже приближалось к зениту, а ведь совсем недавно рассвело!

Какое-то движение привлекло внимание Тиль, и она прищурилась, всматриваясь вдаль. Поначалу она решила, что ей показалось, но потом за зелеными туями снова что-то сдвинулось. Каменная стена, окружающая пансион, медленно стягивалась в тугое кольцо. Кованые ворота лопнули, смялись и вскоре перестали существовать, сплюснутые серыми камнями, шершавыми, как змеиная чешуя.

Внезапно потемнело, и, запрокинув голову, Тиль увидела над собой огромную синюю тень. Та постояла неподвижно, а потом шевельнула плавниками и медленно уплыла в глубь тучи. Следом за ослепительной вспышкой молнии прокатился громовой раскат, похожий на звериный рев, и Тиль поспешила к люку.

Клэр обвивала рукой шею Ланса, легонько поглаживая пальцами завитки рыжих волос на затылке, вторая ладонь лежала на его груди — крепкой и гладкой. Он был обнажен по пояс, а ее тело прикрывала лишь его рубашка. Клэр представляла себе похожие сцены миллион раз. Вот только в фантазиях Ланс нес ее в кровать, а не в медпункт.

— Точно не больно? — спросил он, хмурясь.

— Все прекрасно, — улыбнулась Клэр.

— Не щекочи мне шею, — попросил Ланс, поднимаясь по ступеням в пансион.

— Тебе не нравится? — промурлыкала Клэр, легонько царапая его ноготками.

— Нет, — отрезал он. — И я очень, очень зол на тебя! Ты украла мою вещь!

— Лучший поступок в моей жизни, — вздохнула Клэр, закрывая газа и прислоняясь щекой к его плечу. — Летать — классно. Сделаешь мне еще такие крылья? Ты волшебник, да? Ты не похож на волшебника. У тебя ни посоха, ни бороды, ни шляпы…

— Я когда-то отрастил бороду, потом сбрил. Мне не идет. Послушай, Клэр, ты умеешь хранить секреты? — спросил Ланс без особой надежды.

Она кивнула и жестом повернула невидимый ключик у рта.

— Я никому не скажу, — прошептала она. — А я — тоже волшебница?

— Вроде того, — вздохнул Ланс.

— И Матильда?

— Она круче всех.

Ланс пронес ее по лестнице, повернул в коридор и безошибочно толкнул нужную дверь. Не обращая внимания на ошарашенную докторшу, которая вскочила с кресла при их появлении, сгрузил Клэр на кушетку и деликатно поправил сползшую с ее плеча рубашку.

— Что с ней? — ахнула врач.

— Все в порядке, — отмахнулась Клэр.

Врач суетливо ощупала ей затылок, где волосы слиплись от загустевшей крови, заглянула под рубашку.

— Я не поняла, — нахмурилась она. — Это чья кровь? Что произошло?

Клэр посмотрела на Ланса, но тот уже скрылся за дверью.

— Я упала, — вздохнула Клэр. — Ударилась головой. И ничего не помню.

— Плохой признак, — сказала врач. Она включила фонарик и поочередно посветила Клэр в оба глаза. — Странно, не замечала раньше, что у тебя такие необычные глаза… Ну-ка, скажи «а».

Клэр послушно открыла рот, высунула язык.

— Где-нибудь болит? Можешь конкретней рассказать, что произошло?

— Ничего не болит, — честно сказала Клэр. — Похоже, у меня это… — она пощелкала пальцами. — Амнезия.

На кончиках ее пальцев вспыхнули короткие язычки пламени. Врач ошарашенно уставилась на огонь, и Клэр, опомнившись, сжала руку в кулак. Докторша побледнела, так что веснушки на ее лице выделились резче.

— Давай кое-что проверим.

Она взяла со стола инструмент, похожий на стетоскоп, присела на кушетку и приложила к груди Клэр датчик, напряженно глядя на показания прибора, круглого и с единственной стрелкой, как компас. Прямые линии разделяли его табло на три части.