Мария Бородина - Завтра я стану тобой

– Со мной шутки плохи, Сирилла, – проговорил Йозеф в самое ухо. – Не повторяй больше своих ошибок.

Слёзы текли из глаз, скатываясь по щекам и собираясь на подбородке. Так больно мне ещё никогда не было. Я была готова на всё, чтобы заглушить эту пронзительную муку. Даже признать, что хочу остаться. И покорно пойти с мужем в постель на весь остаток дня и ночи.

– Проси прощения, – Йозеф с силой потянул мои волосы и тут же снова отпустил.

Шея наскочила на ребро ступеньки, и дыхание на несколько секунд оборвалось. Пришлось признать горькую правду: если я сейчас не остановлю это, всё может закончиться плачевно. Йозеф вышел из-под контроля. А я – перешла грань.

Открыла, было, рот, чтобы попросить его остановиться, но язык больше не подчинялся мозгу. Что-то навек сломалось в голове после ударной терапии Йозефа.

– Нет, – выговорила я через силу. – Я ухожу.

– Ну, смотри, – прошипел Йозеф.

Чёрная тень снова наползла на меня: ещё секунда, и обрушатся новые удары! Почтенные Покровители, выдержу ли я? Хватит ли меня на то, чтобы покинуть этот проклятый дом ползком?

– Ты сама во всём виновата! – прогремел над головой грозный рык.

Голос мужа перекрыл внезапный стук в дверь. Мощный и настойчивый. Такой силы, что даже стёкла в окнах начали позвякивать в такт ударам.

Йозеф, вздрогнув, отошёл от меня:

– Кто это может быть в такой час?!

Воспользовавшись возможностью, я перевернулась на спину и откашлялась. Капельки крови сорвались с разбитой губы и упали на платье.

– Разрушители пришли тебя прибрать, – выдавила я.

– Сгинь! – бросил Йозеф через плечо. – Но не надейся, что я с тобой закончил.

Между тем, стук повторился. На этот раз звучал он куда сильнее. Тот, кто стоял за дверью, точно не собирался сдаваться. Знал бы этот незнакомый человек или нефилим, что только что спас чужую жизнь!

Йозеф подкрался к двери и отодвинул засов. Высунул голову в щель.

– Моё почтение, господин Альтер… Альтогрони! – прошамкал знакомый старческий голос из-за двери.

– Моё почтение, – голос Йозефа приобрёл удивлённые нотки. – Госпожа Уразов?

– Земля гудит, – пожаловалась гостья, покряхтывая. – Вы что-то делаете тут!

Я готова была задохнуться от счастья, да мешала боль в истерзанных рёбрах. Госпожа Уразов – наша соседка – являлась к нам редко, но метко. Старческое слабоумие почти съело её рассудок, но, к сожалению или к счастью, совершенно не повлияло на мощную магию земной стихии, которой она владела. Приходила Уразов, чаще всего, с нелепыми претензиями, реже – за солью или лучинами. Отвязаться от бойкой старушки было невозможно при любом раскладе. Каждое слово госпоже Уразов нужно было повторять по восемь раз, иначе смысл сказанного проходил мимо её головы. Альтернативы не представлялось: если госпожа не была удовлетворена визитом, она обвиняла нас во всех грехах и устраивала беспорядок на участке. Взмахом руки выкорчёвывала цветочные кусты, портила посадки и клумбы, баррикадировала калитку земляным завалом. Да на совесть.

Но сейчас я готова была заобнимать старушку до смерти. И непременно осуществила бы затею, если бы не ослепляющая боль во всём теле.

– Ничего не трясётся! – выкрикнул Йозеф в приоткрытую дверь.

– Ась? – ответил возглас госпожи Уразов.

– Говорю же, всё у нас в порядке! Вам показалось!

– Показалось, да? – разочарованно прокряхтела госпожа Уразов. – А я вот сижу в кухне, думаю цветы полить. И тут как земля трястись начнёт. Как полтора сезона назад тряслась. Так и сейчас трясётся. Что-то у вас не то! Прекратите, иначе я жаловаться буду!

– Вам показалось! – повторил Йозеф, пока терпеливо.

– В Совет отправлюсь! Да трясётся же! Вы что-то делаете!

Воспользовавшись случаем, я подобрала под себя ноги и с трудом разогнула колени. Потрогала ссадины на икрах и, выдавив немного крови, поморщилась от боли и отвращения. Нещадно болел и низ спины, собравший ступени. Боль заполняла меня до краёв, как смертельный яд. Она рвалась наружу стонами и криками. Сегодня Йозеф, определённо, был исключителен в своих попытках подмять меня под себя.

Опираясь на перила, я вскарабкалась наверх: настолько быстро, насколько позволяла боль. Госпожа Уразов подарила мне время, которое нужно использовать с толком.

– Вы неправильно меня поняли! – Йозеф внизу начинал кричать. – У нас всё в порядке!

– Но земля-то трясётся, – возразила Уразов.

Я проковыляла по коридору, нырнула в уборную и щёлкнула задвижкой. И едва не закричала, когда из зеркала над раковиной выплыло отражение. Растрёпанная, грязная и окровавленная краля по ту сторону корчила недовольные рожи. Я склонила голову к плечу, и незнакомка послушно повторила движение. Глупо сомневаться – это я. Страшная, как вся моя жизнь. Если я выйду в таком виде к вознице – испугается и уедет, оставив меня на дороге с пожитками!

Надо что-то с этим делать.

Я развязала хвост, отправив волосы гулять по плечам. Повернула ручку, и вода, бурля, полилась на дно ванны. Немеющими губами я прочитала ключ и наложила на ссадины заклятие быстрого обновления. От утренних синяков, конечно, не спасёт, но недавние раны сгладит. Пока золотая энергия, пахнущая сандалом и ванилью, клубилась вокруг моей головы и плеч, я, морщась, промывала стягивающиеся ранки и замазывала их белилами. Каждое прикосновение давалось неимоверной болью. Пальцы онемели и казались деревянными брусками.

Когда заклинание сошло на нет, по ту сторону зеркала, наконец, проявилась я. И, хотя небольшая красная полоса ещё горела над верхней губой, а на скуле проступала ссадина, я уже не походила на жертву избиения. Половина проблемы была решена.

Оставалась самая главная часть – боль. Я не смогу уйти далеко, если сейчас не позабочусь о себе.

– Почтенные Покровители, – взмолилась я, косясь на себя в зеркало, – помогите мне сейчас!

Ключ снова полетел с языка, отстреливая острыми слогами. Жёлтое сияние нагрело ладони, и знакомый запах наполнил маленькую комнатку. Я редко испытывала врождённую силу своего Потока на себе. Не было надобности: я хорошо терпела боль. Теперь узнаю, за дело ли благодарил меня Морино.

Я подняла руки над головой, позволив золотистому сиянию скатиться на плечи. Кокон дымки окутал меня, превращая реальность в размытые штрихи акварели. На мгновение потоки энергии стали такими плотными, а запах – таким явным, что голова пошла кругом, а перед глазами повисла чёрная пелена. Я зажмурилась и тут же снова открыла глаза, дабы прогнать пугающую иллюзию.

Но ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему разливалась чернота.

– Почтенные Покровители, – вымолвила я шёпотом. Язык едва ворочался во рту.

– А ну, ешь! – мужской голос пролетел над ухом, как стрела, сорвавшаяся с тугой тетивы.