Мария Бородина - Завтра я стану тобой

Скошенная трава густо устилала полянку под окном. Йозеф специально оставил её сушиться здесь, на западной стороне дома. Земля, проглядывающая между пучками сена, казалась соблазнительно близкой и упругой. Она манила, тянула к себе, призывая совершить отчаянный шаг. И обещала быть мягкой, как изысканная перина.

Второй этаж. Не так и высоко! Уж голову не сверну точно.

Недолго думая, я спихнула вниз завязанные мешки с пожитками. Два мягких снаряда с лёгким шелестом бухнулись в траву. Неуверенно присела на подоконник и оторвала ноги от пола, оценивая прочность. Старое дерево заскрипело и застонало подо мной, словно проклиная на прощание. Долго ли осталось ему служить?

Я перекинула ноги наружу. Теперь земля казалась ещё ближе и гостеприимнее. От свободы меня отделял всего один шаг. Пара метров вниз. И долгие годы, превратившиеся в смятые обрывки воспоминаний и череду смазанных образов, каждый из которых порождал ноющую боль.

Времени на раздумья не оставалось. Четырежды помянув Покровителей и сделав ритуальный жест, я оттолкнулась от подоконника. Поток встречного воздуха засвистел в ушах, раздул юбку и вздыбил волосы над головой.

Падать пришлось недолго.

Я готовилась встретить резкую боль в суставах и связках. Но ничего подобного не случилось: лишь неведомая сила прижала меня к земле и тут же отпустила. Отдышавшись, как после долгого бега, я вспомнила, что несколько минут назад обезболила себя. Смех задрожал на губах. Стоило ли бояться?

На всякий случай, я ощупала ноги. Кости целы. Надо будет просветить себя, когда я вернусь на старую квартиру: вдруг что упустила. Боли до завтрашнего дня не будет, но это не означает, что я неуязвима.

Поднявшись на ноги, я подцепила мешки с одеждой и поволокла их за собой. Интересно, что подумают мои посетители, увидев меня в таком состоянии?

Протащившись с десяток шагов по выкошенной лужайке, я упёрлась в старый забор. Потемневшие доски разукрашивали разводы плесени и лишайника. С этого угла сада парадный вход не просматривался, и это не могло не радовать. Йозеф не смог бы заметить меня при всём желании.

В любом случае, рисковать и тащиться до калитки я не собиралась. Весь план мог пойти насмарку! Теперь единственной преградой на моём пути был трухлявый забор, увитый цветным вьюном. Что ж, придётся вспомнить детство!

Забросив поклажу на торец, я выкинула оба мешка в узкий проулок между домами. С трудом орудуя уставшими ногами, взобралась на забор. Ветер раздул платье, как парашют. Мгновение – и вот я уже в проулке! Подхватив испачканные мешки, я обогнула дом и прокралась к калитке. Теперь забор прятал меня от мужа.

Я незаметно подобралась туда, где, спрятавшись за густой порослью жасмина, ждала меня повозка. Погрузила мешки и запихала их под сидение.

– Едем? – нефилим склонил голову на плечо.

– Едем, – заявила я, забираясь в повозку следом.

Сомнения снова закипели внутри обжигающей кислотой. В самый неподходящий момент, когда путь назад уже за баррикадами. Что я творю? Куда я еду? Подумала ли о том, что придётся ночевать в бараке с обрушенным потолком и проплесневелыми стенами? Я вспомнила удобную и широкую кровать в своей спальне, что теперь стала чужой. Вспомнила уютный запах дерева и скошенной травы, непременно сопровождающий тёплые вечера. И закаты, подсвеченные кровавой акварелью. Самые красивые в моей жизни.

Посмотрела на розоватую полосу, рдеющую у горизонта, и едва сдержала слёзы. Часа через два придёт новый закат, но уже не для меня.

– Ничего не забыли? – поинтересовался возница, настороженно подняв крылышки.

– Вроде бы, нет, – я вынырнула из озера ностальгических воспоминаний.

– Подумайте хорошенько. Гонять мерина туда-сюда я не намерен.

Я откинулась на спинку сидения и подставила лицо солнцу. Мысли крутились в голове, пытаясь друг друга перекричать. Ключ – на месте, деньги – тоже. Документы я, повинуясь странному веянию интуиции, ещё в субботу заперла в ящике стола на работе. Платьев, белья и накидок хватит на первое время. Мыло и прочее – куплю, не так это и дорого.

– Нет, – я мотнула головой.

– Ошибаетесь, – заявил нефилим, таращась на мои ноги. – Вы босиком ходить собрались?

Я опустила взор и едва не расплакалась от досады. Обезболивание, видно, оказалось слишком эффективным. Ведь я даже не ощутила, что забыла надеть обувь! Скажи кому – на смех поднимут. Страшно представить, сколько заноз оставили гнилые доски забора в моих ступнях. И как они будут ныть завтра, когда эффект заклинания сойдёт на нет.

– Я сейчас, – махнула рукой. – Сейчас заберу.

Вот мой план и полетел к Разрушителям. Захотелось завыть от обиды. И зачем нужна была глупая конспирация, если я забыла самое главное?

Что делать дальше я не подозревала. В голове крутился единственный вариант: честный, но опасный. Зайти через парадный вход, демонстративно взять ботинки и столь же демонстративно оставить Йозефа потерянным. Навсегда, не возвращаясь назад и не оборачиваясь.

Но мне ли не знать, чем это грозит? Я слишком хорошо усвоила этот урок сегодня.

Может быть, госпожа Уразов ещё там? Йозеф дорожит своей репутацией и не станет распускать руки при ней.

И, хоть я и не могла полагаться на волю случая, другого выхода не намечалось. Решившись, я выпрыгнула из повозки и направилась к дому. В голове звенела одна лишь мысль. Даже не мысль: твёрдое убеждение, накалённой иглой пронзающее рассудок и не оставляющее выбора.

Этот бой – мой. Я должна выстоять.

***

– Сирилла?! – прозвенел нагретый воздух.

Когда я приблизилась к крыльцу, лицо Йозефа исказило безграничное изумление. Словно он поверил в призраков. И сейчас я его понимала. Даже мне час назад не могло бы прийти в голову, что я могу тайком сигануть со второго этажа. С двумя мешками пожитков, между прочим.

– Чему ты так удивляешься? – проговорила я, ступая на крыльцо.

– Ась? – подхватила госпожа Уразов, сморщив сухенькое личико. – Вы меня, что ли, гориллой назвали, господин Альбертони?!

– Сирилла, ты? – Треклятые Разрушители, когда надо, мой муж может выглядеть посланником Покровителей во плоти. – Это… ты? Но как?!

– Как видишь, – бесстрастно пожала плечами. – Пришла забрать ботинки.

– Ты что же, – выдохнул Йозеф, – правда?!

Два чёрных глаза округлились, но теперь в них не было ярости: она выгорела несколькими минутами ранее, оставив голое пепелище. В уголках дрожало лишь пустое изумление. Мне нравилось видеть своего мужа поверженным. Кажется, до Йозефа начала доходить правда: он не удержит меня ни силой, ни мольбами.

– Нет, шучу, – я сжала губы. – Будь добр, пусти в дом!

Похоже, Йозеф был так удивлён, что даже не сопротивлялся. Посторонившись, он освободил проём. Я, как кошка, просочилась в щель и метнулась в гостиную. Не церемонясь особо, запихала ноги в ботинки и принялась затягивать шнурки. Подняв голову, заметила, что госпожа Уразов тоже не теряла времени даром. Воспользовавшись моментом, она юркнула в гостиную с явным намерением продолжить противостояние на территории Йозефа.