Роберт Беннет - Город чудес [litres]

– Ну… наверное, – отвечает Ивонна.

– Тогда займись оружием, – говорит дрейлинг, – пока я буду разбираться с туалетом.

Требуется меньше часа, чтобы полностью удалить унитаз, который Сигруд помещает посреди их каюты, но добраться до люка сложнее. Дрейлинг спускается в недра гондолы, глубоко во тьму, где полным-полно труб, проводки и бряцающих механизмов. Если он слишком сильно открутит неправильный болт или сядет на неправильную пластину корпуса, велика вероятность вывалиться наружу и полететь, кувыркаясь, к холмам внизу. Он сооружает импровизированный страховочный пояс из ремня Ивонны и пристегивается к трубе покрепче, но гарантий все равно нет.

Сперва он это чувствует: от одной из задних панелей гондолы исходит жгучий холод, как будто за ней пустота. Он находит стопор и понимает, что тот открывается, только если его потянуть снаружи. Морщась, вытаскивает нож и срезает запорное устройство.

Вся задняя панель поднимается. Сигруда окружает крутящееся облако снежинок, и он чувствует запах выхлопных газов, холодное и жгучее прикосновение зимнего воздуха. Лаз достаточно большой, чтобы дрейлинг поместился, но с трудом.

– Получилось? – кричит Ивонна сверху.

Он выглядывает наружу и видит толстый кабель, который проходит не более чем пятью футами ниже люка. С близкого расстояния кабель выглядит массивным, как ствол дерева. Кажется, что металл покрыт сахарной коркой, но дрейлинг понимает, что на самом деле это лед: видимо, кабель на четверть дюйма обледенел, и пускай колеса в механизме гондолы дробят его, превращая в пыль, этого вряд ли достаточно, чтобы кабель перестал быть очень скользким.

«Великолепно…» – со стоном думает Сигруд.

– Я спрашиваю, у тебя получилось? – опять кричит Ивонна.

Он бросает взгляд на отверстие наверху.

– В каком-то смысле, – затем похлопывает по месту рядом с собой. – Вот здесь ты будешь сидеть.

У нее вытягивается лицо.

– О нет.

Сигруд выбирается из недр гондолы через дыру, где раньше был унитаз.

– Я возьму пистолеты, – говорит он. – Винташи и дробовик оставлю тебе. Надеюсь, не придется использовать ни то ни другое.

Она заглядывает в пролом.

– Я ведь на самом деле не училась стрелять из таких замкнутых пространств…

– Ну, если это поможет, просто помни, что твоя меткость определит, выживет ли каждый мужчина, женщина или ребенок в этой гондоле.

– Это… точно не поможет! – в ужасе восклицает Ивонна.

– Еще я предложил бы надеть брюки, – продолжает Сигруд. – Сомневаюсь, что тебе будет удобно в вечернем наряде там, внизу.

Сигруд идет в выпотрошенную уборную и надевает несколько кобур – две для пистолетов, одну для ножа, – а также толстые кожаные перчатки. Обычно он предпочитает карабкаться с непокрытыми руками, но это в том случае, если предстоит иметь дело с камнем или деревом, а не со скользкой ото льда сталью.

Когда он выходит из уборной, Ивонна смотрит в окно на кабель.

– Будет грубо, если я скажу, что теряю веру в этот план?

– Да.

– Ладно. Тогда я утешусь тем, что буду очень громко об этом думать.

– Если вы на самом деле приступаете, – спрашивает Тати, сидя в углу, – мне надо уйти?

– Да, – говорит Сигруд. – Подберись как можно ближе к другому концу гондолы. Оставайся там, чего бы это ни стоило. Если понадобится, притворись, что спишь.

Тати колеблется, ее пальцы сжимают ручку двери.

– Тати? – зовет Сигруд.

Она молчит.

– Чего же ты ждешь? – спрашивает Сигруд.

Она опускает глаза. Потом сжимает челюсти и тихо говорит:

– Ты научил меня стрелять.

– Я что?

– Ты научил меня стрелять. Ты научил меня этому, и…

– Этому?! – переспрашивает Сигруд. – Нет, что-то не припоминаю. О чем ты меня просишь, Тати?

– Я могу тебе помочь, – дерзко говорит она. – Ты знаешь, что могу. Я могу поддержать тебя, как тетушка.

Ивонна морщится.

– Тати, дорогая…

– Вы же знаете, что я могу! – перебивает девушка.

– Я научил тебя стрелять, да, – говорит Сигруд. – В некотором роде. Но еще я научил тебя, когда стрелять. Знать, когда следует избегать битвы, не менее важно, чем знать, как сражаться.

– Но я могу тебе помочь! – с отчаянием умоляет Тати. Она подходит ближе и смотрит ему в лицо. – Прошу тебя. Пожалуйста!

Он бесстрастно глядит на нее сверху вниз.

– Нет, Тати.

– Но это несправедливо!

– Несправедливо? Несправедливо, что ты не будешь рисковать убиться или покалечиться во время этого испытания?

– Эти… эти люди отняли у меня маму! – в ярости говорит она. – Я… я заслуживаю шанса!

– Заслуживаешь? – тихо переспрашивает Сигруд. – По-твоему, пролить их кровь – справедливый поступок? Беспристрастный? Все равно что долг вернуть?

Тати окидывает взглядом комнату, будто ищет нужные слова.

– Я… я…

– Я много раз слышал из твоих уст слова Шары, Татьяна Комайд, – говорит Сигруд. – Но эти – не ее. Шара Комайд не могла ни сказать, ни подумать такое.

Разозленная Тати умолкает. Потом переводит дух, сглатывает и говорит:

– Они это заслужили. Так и есть. Я жалею, что мама не посадила их в тюрьму… или не казнила! Вообрази, какой боли она могла бы избежать, пожертвовав всего лишь несколькими жизнями. – Она качает головой, а потом с яростью говорит: – Наверное, единственный способ по-настоящему начать с чистого листа – это смыть написанное кровью.

Потом она поворачивается и выходит из каюты, хлопнув дверью.

Сигруд подходит к дыре на месте туалета и смотрит на карманные часы.

– Прошло шестнадцать минут после предыдущей опорной башни. До следующей примерно четыре.

Ивонна прерывисто вздыхает.

– О мои боги. О боги мои…

Сигруд прячет часы. Он не хочет признаваться, что слова Тати привели его в замешательство. Излившаяся из девушки беспримесная ярость его тревожит.

– Позволь мне пойти первым. Потом займешь позицию. У тебя есть одно преимущество: любая взрывчатка, которая может полететь в твою сторону, будет двигаться прямо вдоль кабеля из следующей за нами гондолы. Ничего со стороны. Нацель дробовик вдоль кабеля и стреляй во все, что увидишь. Если я упаду… – он морщится, зная, что у этого плана куда меньше шансов на выполнение. – Если я упаду, скажи команде, что увидела в следующей гондоле взрыв или что-то в этом духе. Они остановятся и разберутся… я надеюсь.

– А если я не смогу убедить их остановиться?..

– Тогда наши враги подорвут гондолу. И вы вместе со всеми остальными погибнете.

Она бледнеет.

– Не упади. Да, я хочу, чтобы ты выжил, – но, прошу тебя, только не упади.

Он забирается в дыру.

– Учту, – смотрит на нее. – Что бы ни случилось, кто-то должен добраться до Солдинского моста. Ты должна попасть туда и встретиться с Мальвиной. Она поможет тебе, Тати, – всем. Но кто-то должен туда попасть. Поняла?