Джефф Нун - Человек теней [litres]

Бэйл крепко зажимал руками уши, но напрасно.

– Элиза. Элиза. Элиза. Элиза. Элизабет. Элиза Кинкейд. Элиза. Элиза. Элиза. Элиза. Элиза. Элизабет Кинкейд. Элиза. Элиза. Элизабет. Элиза…

За ее спиной вздымался огромный белый занавес, а в сумерках клубились серые сгустки тумана.

– Элиза. Элиза. Элизабет. Элиза…

Найквист поднялся на сцену. Он видел, что ситуация ухудшается. Он позволил ей зайти слишком далеко.

– Брось это, Элеанор, – сказал он, хватая ее за руку.

Но она не останавливалась, продолжая петь.

– Элиза. Элиза. Элиза. Элизабет. Элиза Кинкейд. Элиза. Элиза. Элиза.

Осветительные приборы удвоили ее тень на экране.

Бэйл последовал за Найквистом.

– Элеанор, пожалуйста, остановись, – взмолился он и попытался схватить ее, чтобы остановить завывания. Она отстранилась.

– Оставь меня в покое! – взвизгнула Элеанор. – Ты отнял ее у меня!

Бэйл продолжал двигаться, Найквист шел за ним.

В слепой панике она пятилась к занавесу, пытаясь убежать от них обоих. Занавес опутал ее.

– Она близко. Я чувствую ее! Она… она зовет меня!

Бэйл отчаянно потянулся к дочери, но Элеанор круто развернулась и полностью исчезла за занавесом. Видны были только складки белой ткани, все еще облегавшие ее тело. И вдруг Найквист услышал звук рвущейся и слетающей с подвесок ткани, которая медленно скользнула на пол сцены. Бэйл вскрикнул.

– Я заберу ее, – сказал Найквист, при этом они оба смотрели туда, где мутнела стена тумана, окутывающая заднюю часть сцены. Но никаких признаков присутствия Элеанор не было.

– Где она? – прошептал Бэйл.

– Я не знаю.

И вдруг Найквист увидел ее. Элеанор стояла прямо на краю Сумрачного района, обвитая сгустками тумана. За ней виднелись две фигуры с лицами, скрытыми за дымными масками.

Он подошел к ней.

– Элеанор, не глупи. Уходим.

Он чувствовал, как длинные холодные пальцы сумерек тянут его к себе, и ощущал, что его опутывает нечто неизвестное. Он не мог идти дальше.

Две фигуры в масках исчезли.

Бэйл приблизился к нему.

– Элеанор, пожалуйста! – воскликнул он. – Не уходи. Позволь мне объяснить. Вернись ко мне. Вернись!

Его последний зов не помог. Серый туман обернулся вокруг тела Элеанор, мягко обняв ее, как тень могла бы обнять свою любовь. Найквист сделал еще шаг вперед. Сумерки манили своими чарами, а стена тумана струилась, как медленный поток.

Девушку забрал туман.

Увидев это, Бэйл бросился вперед, крича:

– Элеанор! Где ты? Элеанор?

Найквист схватил его за плечи, но он выскользнул и ринулся вперед, в туман. Не имея другого выбора, Найквист последовал за ним. Все зря, все насмарку. Он снова протянул руку, на сей раз крепко схватив президента.

– Бэйл! Не глупи.

Двоих мужчин окутывало туманом.

– Слишком поздно.

– Нет!

Они недолго боролись друг с другом, но у Бэйла не осталось сил. Найквист выпустил его, и тот упал на пол. Тело мужчины казалось невесомым.

– Она умрет там, – выдавил Бэйл, захлебываясь от раздиравших его душу мучений. Еще некоторое время он бессвязно бормотал, глотая слова, и наконец, остался лишь плач.

Найквист оставил его там. Он всем телом ощущал туман и его шепот. Сцена мерцала глубоким серебристым светом, создавая странную музыку. Обрывки шума, мелодичные фразы, потерянные голоса. Он двинулся вперед, по размытому порогу, заходя дальше, глубже, ощущая кожей то внезапный холод, то тепло. Прием: он не мог придумать другого слова для этого чувства. Время пришло. Туман принял его. Сделав несколько шагов, он оказался за кулисами, нашел открытую дверь, прошел по туманному коридору и открыл другую дверь, ведущую наружу, на участок земли за театром.

Засохшие цветы, зловоние гнилых листьев.

Паутина, покрытая росой.

Сорняки и колючки, цеплявшиеся за ноги Найквиста.

Было слишком поздно.

Никаких признаков или надежды на человеческую жизнь, нет, только не здесь.

Но Найквист медленно продвигался вперед, чувствуя, как туман сгущается и вьется, обретает форму, окутывая его.

Обнимает и ласкает.

Холодный влажный воздух на лице.

Темно-серебристый или серый окружающий свет. Он не видел ничего дальше вытянутой руки.

Внезапный крик птицы.

Страх холодком пробегал по спине, Найквист то и дело поворачивался, пытаясь понять, где он. Театр уже исчез за сумрачным пологом.

В каком направлении он должен идти и как двигаться?

Шаг, другой. Еще один…

Он потерялся.

Лунный свет. Туман. Его тело.

Еще шаг.

Его тело, туман. Где заканчивается человек и начинается туман?

Уже не различишь.

Луна. Туман. Плоть. Все в одном, все единое целое.

Он потерялся…

Еще один шаг.

Нулевой участок – таинственный участок земли, существующий между Дневным и Ночным районами.

Он не имеет официального названия и никаких точных ограничений на карте.

Большинство людей называют его Сумрачным районом.

Границы не могут быть определены или исправлены.

Луна в ее разных обличьях – одинокая забытая императрица этого царства тумана и печали, наряду с Геспер, также известной как Венера или вечерняя звезда.

Путешественники должны знать, что Сумрачный район считается строго ограниченным. Только городским поездам разрешено пересекать этот регион.

Это опасная зона, другой мир с другими правилами и физическими свойствами.

Люди теряются там и никогда не возвращаются.

Туда ведет множество путей, но лишь некоторые ведут обратно, и эти немногие хорошо скрыты и постоянно меняются.

В худшем случае регион крадет у вас, приносит боль и разрушает.

Это тот момент времени и пространства, где нет ничего определенного, где чувства и сердце встречаются на полпути между тьмой и светом. Люди рассказывают о демонах и причудливых существах, людях без тени и безликих женщинах, призраках и потерянных воспоминаниях.

Никто не знает правды.

Все туманно, неопределенно, хрупко. С одной стороны города тает и растворяется дневной свет, становясь новым и странным. С другой стороны – в туманы сумерек одна за другой падают слезы ночи.

Таким образом, день и ночь медленно начинают терять себя.

Здесь, где туман подходит вплотную…

Все движения вперед или назад, влево или вправо вели в одно и то же место, в бесконечно медленно сворачивающийся туман, заключающий Найквиста в свои объятия с каждым шагом. От раздражения на глаза навернулись слезы, а еще у него болело горло. Он выкрикивал имя девушки: «Элеанор? Элеанор? Ты там? Элеанор?» – но ответа не было, и только его собственные слова исчезали в густом сером облаке.

Он двинулся дальше, и вот рядом раздался мягкий, с придыханием голос женщины. Найквист не мог расслышать слова, но развернулся и снова позвал ее. «Элеанор? Это ты?» Голос стих, а затем снова вернулся, звуча уже чуть громче и с другой стороны. Он внимательно прислушивался, пытаясь определить точное направление. Но нет, это было невозможно, и теперь к нему присоединились другие голоса – мужские и женские, взрослые и детские, – хор оборванных слов и фраз, и некоторые были достаточно отчетливы: