Сюзан Алберт - Повесть о Ферме-На-Холме

Немногим позже, услышав, как скрипят по гравию колеса докторского экипажа, викарий встал и посмотрел на часы. Почти девять. Капитан Вудкок конечно же уехал с доктором, да и ему пора. Только скажет несколько слов мисс Виоле и мисс Пэнси — и пойдет домой.

Он прикрутил фитиль лампы, оставив слабый огонек, и отодвинул ее, чтобы свет не падал на постель. Затем склонился над спящей, тронул ее неподвижные руки и прошептал последнюю молитву. Уже повернувшись к двери, он вздрогнул: из темного пространства над комодом, который стоял рядом с дверным проемом, на него смотрела пара зеленых демонических глаз.

«Боже, — подумал викарий, задохнувшись от испуга, — что это может…»

Тут зеленые глаза прищурились, послышалось тихое «мяу», и он с облегчением перевел дух, поняв, что перед ним Макс, кот сестер Краббе, — черная шкурка сделала Макса невидимым в темноте, и только блеск глаз выдал его присутствие. Викарию уже приходилось встречаться с Максом во время прошлых посещений Замка, и кот вызывал у него глубокую симпатию. Сэмюэль Саккет протянул руку, чтобы погладить жесткий мех.

— Макс, — прошептал он, — ах ты разбойник.

— Здравствуйте, — дружелюбно ответил кот, встав и выгнув спину. — Очень рад встрече. — Он не хотел привлекать к себе внимание, ведь никто не знал, что он лазает по лестницам. Однако викарий был одним из немногих мужчин, посещавших эту женскую обитель, и Макс питал к нему самые теплые чувства. Игривым жестом он протянул лапу и зацепил когтем обшлаг викария.

— До чего ты забавный, Макс, — сказал викарий и усмехнулся. Затем он освободил обшлаг и почесал кота за ухом. И тут же сосредоточенно нахмурился, заметив, что Макс сидит на книге — книге в кожаном переплете с застежкой, размером и формой точь-в-точь… — Макс, — голос Сэмюэля Саккета стал строже, — а ну-ка давай вниз. — Он без церемоний поднял кота и опустил на пол. Потом взял заинтересовавший его предмет.

В руках у викария была приходская книга.

Когда Табиса Дергунья повстречалась с Пышкой и Плутом в кустах за пабом, было почти девять вечера. Доктор Баттерс только что высадил капитана Вудкока у Береговой Башни. Стук колес кабриолета затих в темноте, и тишину нарушали только крик козодоя да хриплые взрывы смеха, доносившиеся из паба, где с полдюжины мужчин шумно играли в дротики и болтали за кружкой пива.

Псу и кошкам было что обсудить. Табиса (на правах старейшей кошки Сорея она председательствовала на этом собрании) сообщила Пышке и Плуту сведения, которые добыла нынче днем на кухне Берты Стаббс: Берта оставила свой пост в школе из-за того, что мисс Краббе несправедливо обвинила малыша Джереми Кросфилда (все животные его знали и любили) в краже школьного фонда для ремонта крыши. Пышка и Табиса рассказали Плуту, что они узнали о мисс Барвик, когда прятались за диваном в гостиной мисс Толливер — теперь уже гостиной мисс Барвик. В свою очередь, Плут, еще не отдышавшись после пробежки по Рыночной улице, ввел Табису и Пышку в курс самых последних событий в Замке.

— Мисс Краббе сломала ногу?! — воскликнула пораженная Пышка. И тут же рассказала о плане, который предложила мрачному Максу, чтобы не допустить встречи мисс Краббе с констеблем Брейтуэйтом. — Должна признаться, — добавила она, — я и не думала, что Макс сможет преодолеть себя и сделать это. Ведь он боится высоты.

Плут одобрительно похлопал Пышку по плечу.

— Отличная мысль, Пышка! Она теперь носа из дому не высунет, будет лежать трупом. — Он помолчал, пытаясь осознать, что сказал. — Ну, не трупом, ясное дело — в общем, вы меня понимаете.

— Я не думала, что она сломает тогу, — недовольно сказала Пышка. Она была сторонницей быстрых и решительных действий, но калечить людей в ее планы не входило. — Мне жаль, что она пострадала.

— Попробуй посмотреть на это под другим углом, Пышка, — предложила Табиса. — Остановить эту женщину не было иной возможности, кроме как скинуть ее с лестницы. А если бы не пострадала от падения она, то пострадали бы Джереми Кросфилд и его тетушка, да еще как! При любом раскладе кому-то пришлось бы страдать.

Пышке пришлось признать правоту Табисы. Ну какой ребенок смог бы противостоять учительнице и директрисе в одном лице? Ведь в Сорее авторитет мисс Краббе был почти так же велик, как авторитет викария и мирового судьи.

Плут сел на задние лапы и вскинул голову.

— Вот что я думаю, — сказал он. — Если деньги никто не украл, значит, их потеряли, верно? А поэтому нам надо пойти в школу и поискать их. Если деньги в школе, мы их найдем и очистим Джереми от всех подозрений.

— Но разве это уже не сделали? — хмуро спросила Пышка.

— Может быть, и сделали, — сказал Плут, беспечно тряхнув головой. — Да только бьюсь об заклад, что у тех, кто искал, не было моего носа. Помните, как я нашел кожаный кошель с монетами, который Джордж Крук обронил в поле за Зеленой Красавицей? Я знаю, как пахнут монеты, и, если только они там есть, я их почую, будьте уверены.

Табиса придвинулась к Пышке и прошептала ей на ухо:

— Плут не врет про свой нос. У него и на самом деле больше шансов найти эти деньги, чему любого человека. Они могут полагаться только на свое зрение, да и оно у них не блещет. Я думаю, пусть попробует.

— Ясное дело, надо попробовать, — протявкал Плут. — Девушки, вперед! Идет охота за сокровищами!

Порешив на этом, две кошки и пес припустили по узкой дороге, соединяющей Ближний Сорей с Дальним. Крупный диск полной луны плыл над самыми верхушками лиственниц, превращая тропу в ковровую дорожку, сшитую из черных и светлых лоскутов. Вокруг сновали, скрипели, пищали и верещали мелкие ночные твари. Ручей Уилфин-бек, спрыгнув с холмов Клайф-Хайтс и миновав Кукушкин лес, вздулся и грозил выйти из берегов, по темным лугам посверкивали серебристые нити, ночной воздух был напоен столь милыми всем животным осенними запахами — сырой земли, торфа, увядающего мха, палых листьев. И если меж корней огромных дубов в роще Пенни-Вуд в такой вечер замешкается пара-другая эльфов, разве это кого-нибудь удивит? Во всяком случае — не наших кошек и собаку, которым хватало ума признать, что в мире есть место вещам и событиям, не вполне объяснимым. Да и большинство обитателей Озерного края все еще верило в эльфов, ведьм, колдунов, фей — и вообще во все сверхъестественное. Викарию Саккету за истинную правду выдавали историю о том, как феи стащили с лошади одного прихожанина, который поздно ночью возвращался в Сорей из Хоксхеда. Мужчина божился, что феи как пить дать протолкнули бы его через дверь в свое жилище в холме, не окажись у него в кармане странички из Библии — он-де всегда носил ее как амулет против подобных похищений.