Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список] [litres]

– Смотрю, не зря этот тип корешки отращивал. Удалось ему таки занять место в твоей квартире. Самое хорошее выбрал, солнечное…

– Так ты на подоконник и не претендовал, – заметила я. – Хочешь с ним поменяться?

– Ничего себе! – возмутился он. – Только поженились, а жена уже пытается заместить меня в постели всякими странными зелеными проходимцами, да еще и в горшках…

– Ты сам захотел на подоконник. Самое солнечное место как-никак, – поддела его я.

– Для меня самое солнечное место – рядом с тобой. С тобой я и на подоконник согласен переселяться.

– Мне кажется, там слишком мало места для двоих, – заметила я, с трудом сдерживая рвущийся смех, – давай уж оставим подоконник фикусу, а нам пусть будет кровать?

– Ладно, – легко согласился муж и уселся на табуретку. – Порезать что-нибудь?

Я выдала ему кусок мяса и милостиво разрешила мне помогать.

– Ты не веришь в виновность Штефана? – вернулась я к разговору об убийстве.

– Нет, мне кажется, его подставили.

Упоминание моего бывшего жениха привело Дитриха в плохое настроение, но это отразилось лишь на скорости нарезки мяса – разделывал он вырезку с таким видом, словно мстил ей за что-то.

– Зачем?

– Хороший вопрос, – пробурчал он. – Но ответа на него я не знаю. Уверен, он будет равносилен ответу на вопрос, кто.

– Странно как-то… Если инору Вернер убили, – попыталась рассуждать я вслух, – и сделали это из-за ее книг, то то, как велось расследование вначале, должно было убийцу удовлетворить. Не убили же ее, чтобы обвинить во всем Штефана? Слишком много времени прошло…

– Возможно, были уверены, что Сыск сам на него выйдет?

Дитрих подвинул ко мне доску с мелко нарубленным мясом и потянулся за луком. Лук я к нему подвинула с превеликим удовольствием – переложить столь неприятное занятие на широкие мужские плечи, почему нет?

– А Сыск не вышел, и поэтому к тебе пришел Кремер?

– Возможно, – неохотно ответил он. – И мне все время кажется, что не только он пришел, но и тебя привел.

– Почему? – удивилась я. – Уж здесь точно на меня никто повлиять не мог. Мы с… Эмили столько объявлений пересмотрели. Я же поначалу хотела даже в гувернантки пойти, пока не поняла, что не возьмут по той же причине, что и на производство. Твое объявление оказалось первым более-менее подходящим, и попалось оно не в первой газете.

– Не знаю, – протянул Дитрих, – твоя бывшая подруга все же ведет себя очень странно. Следов ментального воздействия я не увидел, но я могу заметить лишь сильные и длительные, если было что-то короткое и однократное, только при глубоком сканировании можно понять.

– Она на сканирование не пойдет, – убежденно сказала я.

– Может пойти, если уверится, что это пойдет на благо Эггеру. Но нам это ничего не даст – даже если следы внушения найдутся, мы не поймем, кто и зачем заставил ее убедить тебя пойти ко мне в секретарши.

Я хотела было сказать, что меня никто не убеждал, я сама так решила. Но тут же вспомнила, что Эмили чуть не силком заставила меня пойти, да еще и в легкомысленном платье, при взгляде на которое сразу возникало сомнение в моем желании получить работу. Сама бы я точно не пошла устраиваться к какому-то сомнительному магу по особым поручениям. Да и сам маг мог мне отказать.

– Но тебя же никто не заставлял меня брать на работу, – заметила я.

Мясо уже стояло на плите, скворчало и делилось запахом жареного мяса, с которым по аппетитности сравниться может разве что аромат свежего хлеба. Все остальное пахнет не так вкусно.

– Не заставлял, но на странности я сразу обратил внимание, на что и рассчитывалось. Потом приходит Кремер и вываливает нам сказку про свою жену и Эггера, к которой прилагается твой приворот к этому же типу. Кремер был уверен, что я часть сведений получу из Сыска, а взамен поделюсь своими – о нарушении закона Эггером. Тот, кто нарушил один закон, легче нарушит и другой.

На это и был расчет – что достаточно обратить внимание Сыска на перспективного преступника, а дальше арест уже неизбежен.

– А когда ареста не случилось, подбросили книгу и настрочили анонимку? – азартно предположила я.

– Книгу наверняка подбросили раньше, – не согласился Дитрих. – Нужно было, чтобы его наверняка арестовали. А когда я своей нерасторопностью их огорчил, пришлось писать анонимку.

– Их?

– Я не знаю, один человек или несколько.

Все это мне ужасно не нравилось. Получалось, преступление совершили только ради того, чтобы обвинить в этом конкретного человека?

– То есть изначально хотели подставить Штефана, для чего и убили наставницу?

– Тогда бы у него были все книги, а так только одна.

– Одну легче замаскировать, чтобы хозяин квартиры не заметил раньше времени. И так – риск, что он откроет сейф, обнаружит контейнер и вызовет Сыск сам. Насколько я знаю Штефана, он бы так и поступил.

– Значит, тот, кто это сделал, был уверен, что Эггер в сейф не полезет.

– Инора Кремер?

– Возможно… – неохотно ответил Дитрих. – Но против нее у нас ничего нет. Линди, ну их всех, а? Нашли, о чем разговаривать.

– Хорошо, – легко согласилась я. – Только один, самый последний вопрос. Почему брату Штефана заблокировали Дар, если была возможность этого не делать?

Дитрих встал с табуретки, обнял меня и начал целовать. Это было верным ходом. Моей последней связной мыслью было, что мясо сгорит без присмотра. А потом и она вылетела из головы. Пусть себе горит, ведь есть намного более важное занятие – отвлекать меня от вопросов, ответы на которые Дитрих не хочет или не может озвучить.

Вчера я оплатила объявления в утренних газетах и сегодня весь день провела в офисе – надеялась, что желающие на него найдутся сразу. Какие-нибудь приятные арендаторы – отдавать абы кому такое замечательное помещение не хотелось. Почти каждый предмет в нем навевал приятные воспоминания, и хотя некоторых привычных вещей уже не было, но это мне не помешало провести в мечтах весь день. Как ни странно, толпы желающих не набежало, на что я в глубине души надеялась, хоть и не слишком верила. Под вечер я засомневалась, что придет хоть кто-то, но задержалась ненадолго. Все казалось – только уйду, и сразу придет тот, кто снимет наш офис. Отчасти это оправдалось. Пришел солидный инор, осмотрел обе комнаты, недовольно скривился, словно я подсовывала ему нечто неприличное, но спросил стоимость аренды.

– Дорого, – даже не дослушав, бросил он мне.

– Это центр города, – напомнила я. – Для центра цена минимальная. Попробуйте найти дешевле – не получится.

И это было так. К сумме, которая получилась у Дитриха за год и была поделена на месяцы аренды, я прибавила самую малость, чтобы оставить возможность маневра. Думаю, инор это прекрасно понимал – чем-то же он занимался весь день? Наверняка обходил все варианты, что устраивали его по расположению.