Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Железный двор, в котором располагалась миссия ордена Герхарда-чудотворца в Рёгенмаре, оказался не слишком большим зданием, выстроенным наособицу от остальных домов квартала. Его сложенные из темного кирпича стены понизу были преимущественно глухими, нормальные окна имелись только у помещений третьего этажа, а второй опоясывали исключительно узкие бойницы. Полукруглые эркеры позволяли полностью контролировать прилегающую территорию, мертвых зон для защитников не оставалось вовсе.

Сейчас высоченные ворота с железными шипами поверху стояли распахнутыми настежь, и крепкие парни, коих я насчитал никак не менее полутора дюжин, споро разгружали заставленные бочонками, ящиками и коробками телеги. На послушников они, пусть и были в простых черных рясах с красными веревками вместо поясов, походили мало. Да и с учетом отбывших на облаву братьев численность миссии вызвала некоторое даже удивление.

Въезд во двор перегородили повозки; пришлось выйти из кареты и пробираться вдоль стены.

— Лукас! — окликнул дознаватель молоденького послушника, в котором я узнал встретившего меня у городских ворот паренька. — Возьми ключи и проводи магистра в казематы.

— Не пойдете со мной, брат Бруно? — удивился я.

Монах глянул в ответ с нескрываемой усмешкой.

— У меня еще будет время потолковать с грешницей.

— Сомневаетесь, что она из ученого сословия?

— Нет, — покачал головой старик, — в этом я как раз не сомневаюсь. Деревенским ведьмам без надобности мудреные книги. Они и читать-то редко когда умеют и передают свои мерзкие умения из уст в уста от матери к дочке. Уж поверьте моему опыту, эта грешница далеко продвинулась по тропе изучения запретных знаний. Чрезвычайно далеко. Да вы и сами все поймете, как только ее увидите.

Я развел руками:

— Вы что же, собираетесь просить магистра Кирга о доступе к ней?

— Просить?! — улыбнулся, если не сказать — оскалился, брат Бруно. — Зачем бы мне это? Вы не сможете забрать колдунью, решение о ее передаче Вселенской комиссии должен принять приор, а сегодня его высокопреосвященству будет не до того. В моем распоряжении вся ночь.

Я похлопал увесистым решебником в новенькой кожаной обложке по ладони и напомнил:

— Вы не имеете права подвергать допросу с пристрастием школяра!

Брат Бруно лишь надтреснуто рассмеялся.

— Боль прекрасно развязывает языки, но можно обойтись и без пыток. Вселенская комиссия слишком снисходительна и на многое закрывает глаза. Мой же долг выяснить, кто обучил грешницу запретным знаниям, отыскать источник этой заразы и выжечь его!

— Поверьте, это и мой долг!

— Отрадно слышать, магистр, — сказал дознаватель, явно не приняв эти слова в расчет. — И не волнуйтесь так, утром вы получите колдунью в целости и сохранности. Если, разумеется, она одна из ваших заблудших овец…

Последняя фраза прозвучала с откровенным отвращением, и на этой не слишком приятной для меня ноте злобный старикан развернулся и зашагал прочь. На смену ему по ступенькам скатился сбегавший к брату-ключнику Лукас, лицо которого буквально светилось из-за важности порученной миссии.

Дверь в подвал оказалась распахнута, бочонки и короба из телег спускали по крутой каменной лестнице и уносили вглубь освещенного факелами коридора. Мой провожатый взял из ящика короткую палку с промасленной паклей на конце, запалил ее и свернул в боковой проход, низкий и темный.

Когда дорогу перегородила глухая дверь, Лукас попросил подержать факел и принялся перебирать нанизанные на кольцо ключи. После недолгой возни он отпер тугой замок и повел меня дальше.

— Пришли! — объявил послушник через пару дюжин шагов и указал на дверь с запертым на засов смотровым оконцем. — Это здесь!

На этот раз Лукас справился с запором куда быстрее и не удержался, шагнул в камеру, пусть никакой необходимости в его присутствии на допросе и не было. Паренька снедало банальное любопытство, не более того.

Я усмехнулся, поднырнул под низкую притолоку и повыше поднял факел, желая осветить прикованную к стене фигуру. И осветил.

Послушник восхищенно присвистнул, а я шагнул к нему за спину и со всей силы приложил переплетом решебника по шее. Лукас повалился на пол и без чувств замер на каменных плитах. Удар вышел что надо.

Звякнули цепи, отблески факела отразились в льдисто-серых глазах, глядевших на меня через пряди спутанных серебристо-белых волос. Была девица худой и высокой, на осунувшемся лице с жесткой линией рта багровела отметина кровоподтека.

Марта!

Ангелы небесные! Это была Марта!

«Пропал! — молнией промелькнула в голове мысль, паническая и запоздалая. — Пропал! Пропал! Пропал!»

Я отбросил решебник, обнажил кинжал и приставил его к девичьей шее.

— Что ты им сказала?!

Марта вжалась в стену, разлепила губы и прошептала:

— Ничего! Ни слова! Я ждала тебя! Знала, что ты спасешь!

Поколебавшись, я вернул кинжал в ножны и зашагал по камере, будто угодивший в ловушку зверь.

Святые небеса! За что мне все это?!

Даже если признать девчонку выпускницей факультета тайных искусств и потребовать выдачи, за ночь брат Бруно успеет ее разговорить; сомневаться в его умении развязывать языки не приходилось. Дознаватель герхардианцев и без того питает некие подозрения на мой счет, а признание Марты подарит неопровержимые улики.

Обучение ментальному доминированию и владение запретными сочинениями! Проклятье! Не спасет даже принадлежность к Вселенской комиссии! От меня тут же отрекутся как от паршивой овцы!

Марта стояла с растянутыми цепями руками, смотрела на меня и молчала. А я будто снова в опочивальне графини Меллен очутился. Дежавю!

«Взялся душить бабенку — доводи дело до конца», — вспомнилось наставление маэстро Салазара, и я досадливо поморщился. Не выход! Это не выход!

— Ладно, — сказал я тогда самому себе. — Ладно…

Скоро нас не хватятся, да и Лукас еще какое-то время пробудет без сознания. Есть возможность все хорошенько обдумать и принять взвешенное решение.

— Зачем ты преследуешь меня? — обратился я к ведьме.

Марта недолго помолчала, потом облизнула губы и едва слышно произнесла:

— Дуб умер, и лес отверг меня, перестал делиться силой! Талант больше не повинуется мне!

— И что с того?

— Мне нужен учитель! Ты должен научить меня! Научить настоящему колдовству!

— Должен? — оскалился я. — Я должен? Ты ткнула меня ножом в спину!

Девчонка беззвучно заплакала.

Ангелы небесные! Только не это!

— Хорошо, — недобро улыбнулся я. — Хорошо! Вот тебе первый урок: избавься от кандалов!

Герхардианцы проявили вопиющую небрежность, они лишь приковали ведьму к стене, но не оплели должным образом пальцы, дабы помешать пленнице дотянуться до эфирных потоков. То ли все знающие братья отправились на задержание чернокнижника, то ли никто не опознал в Марте истинную колдунью.