Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Мастер Волнер надолго задумался, словно оценивал мою осведомленность и пытался просчитать беседу на несколько ходов вперед. В итоге до откровенной лжи он опускаться не стал, но вместе с тем никак не прокомментировал факт знакомства с де ла Вегой, лишь нейтрально заметил:

— Мы не в империи, магистр…

— Нашего общего знакомого ищут и здесь, в Сваами. Я имел не слишком приятную беседу с одним из приближенных барона в Ольсе некоторое время назад.

Здесь я слегка приукрасил действительность, но против истины не погрешил.

Официал поморщился и забарабанил пальцами по столу.

— Это вы направили де ла Вегу к маркизу Альминцу? — надавил я на него.

Мастер Волнер кисло глянул на меня и поднялся из кресла.

— Продолжим разговор в другом месте.

Я не возражал. А стоявший за прилавком послушник и вовсе был нашему уходу откровенно рад, поскольку маэстро Салазар своей хмурой физиономией распугал всех покупателей.

Далеко идти не пришлось: только свернули за угол, и мастер Волнер поднялся на веранду кофейни. Вина и пива там не подавали, и Микаэль с кислым видом остался на улице, но потом все же решил не толкаться с прохожими, занял место у входа и велел половому принести кофе, такой крепкий, какой только подают в этой дыре.

— Надо пользоваться моментом, — с усмешкой произнес мастер Волнер, присаживаясь за стол. — По слухам, великий герцог полагает кофейни рассадниками вольнодумства и подумывает об их запрете.

Официал заказал себе чашку кофе и соленое печенье. Я столь любимый мессианами напиток на дух не переносил, остановил свой выбор на малиновом ликере и эклере с белковым кремом. Укорил себя за проявление слабости, но отменять заказ не стал. Сладкое… любил Рудольф.

— Кофейня! — покачал я головой. — Их хватает в Ренмеле, но здесь… Не ожидал!

Мастер Волнер только посмеялся.

— Все больше товаров попадает в империю северным путем, а мы находимся аккурат между Свальгрольмом и Силлесге, крупнейшими портами этих мест.

Я недоуменно хмыкнул.

— Всегда полагал, что мессианам проще и быстрее везти товары по Длинному морю.

— Так было, пока Лейгдорф не передали в управление ордена Герхарда-чудотворца. Добрые братья тут же взвинтили пошлины на товары из южных земель, мессиане пригрозили блокадой. Сейчас там неспокойно.

Я вздохнул и напомнил:

— Боюсь, разговор отклонился от темы…

— Мы стали заложниками непростой ситуации, магистр, — сказал мастер Волнер, отпив крепкого кофе. — Вы должны отдавать себе отчет, что записи святого Луки для братства бесценны. Фактически мы готовы отдать все, лишь бы обрести их. А помимо этого должны помнить о взятых на себя обязательствах перед… силами, которые доверили вам представлять их интересы.

Я не стал перебивать собеседника неуместными вопросами, позволяя ему выговориться.

— Вы даже не представляете, с какими сложностями нам довелось столкнуться! В юности святой Лука был захвачен пиратами с Изумрудных островов, грамоте он выучился, будучи рабом. А письменность тех мест мало того что давно вытеснена североимперской, так еще и разнилась от острова к острову. При общем внешнем сходстве некоторые фразы и выражения в зависимости от контекста могли принимать едва ли не противоположные значения!

Было видно, что тема задевает официала за живое, он раскраснелся и, казалось, с немалым трудом удерживается от того, чтобы не повысить голос. Впрочем, так на него мог подействовать кофе.

Я откусил эклер, запил его глотком ликера и благосклонно улыбнулся, показывая, что внимаю словам собеседника и в полной мере осознаю, сколь непростая стояла перед братьями задача.

— Но это лишь малая часть сложностей! — уверил меня мастер Волнер. — Наш небесный патрон использовал некую разновидность шифрования, которой впоследствии обучил приближенных учеников. За прошедшие века она заметно изменилась, что тоже не облегчило труд переводчиков. Помните пометки с номерами блока и листа?

Я кивнул.

— Они несут скрытый смысл, дают понять, какие слова и в какой последовательности нужно брать. Даже если непосвященный прочтет текст, он не поймет его тайного смысла! Ему станет ясно, о чем идет речь, но конкретные детали останутся сокрыты.

— Святой Лука отличался изрядной предусмотрительностью, — улыбнулся я.

— Того требовала тайна, поведанная им бумаге! — не разделил моей иронии официал. — Для расшифровки скрытого послания нужны все листы до единого. Только обладая всеми пергаментами, мы могли вычленить из текста ключ! И только ключ давал возможность выявить нужную вам формулу призыва!

У меня голова кругом пошла. Я отодвинул стаканчик с ликером и сказал:

— Но первый из листов утерян!

Мастер Волнер кивнул.

— Теперь вы понимаете, что заставило нас пойти на сделку с сеньором де ла Вегой.

— Первый лист! — догадался я. — Сильвио предложил вам первый лист!

Картинка в моей голове приобрела законченный вид. Косоглазый книжник был лишь посредником! Изначально древними записями заинтересовался южанин, а точнее — его таинственный наниматель. Но племянник епископа сделал копию лишь одного пергамента, выпавшего из сшива. Остальные отыскал уже я, а книгу и вовсе отправили в Сваами. И вот — Сильвио здесь…

— Предложил… — скривился официал. — Он выкрутил нам руки! Откуда-то проведал о ценности своей копии и знал наверняка, что без нее остальные записи бесполезны.

— Чего он хотел?

— Когда явился сюда в начале зимы, намеревался получить весь текст. Мы не стали даже разговаривать с ним, тогда у нас еще теплилась надежда разгадать шифр самостоятельно.

— А что теперь?

— Месяц назад мы заключили сделку. Его копия в обмен на копии четырех найденных вами пергаментов.

Я недоверчиво присвистнул.

Сильвио держал братство, выражаясь ученым языком, за тестикулы и вдруг пошел на столь существенные уступки? С чего бы это?

— И он согласился? — спросил я, не скрывая удивления. — Что вы посулили ему сверх того?

— Ничего, — спокойно заявил мастер Волнер. — Свыше этого мы в любом случае ему ничего дать не могли.

— В самом деле?

— Маркиз Альминц, — скривился официал. — Последняя наша проблема, но отнюдь не по значимости. Он богат и влиятелен, кузен великого герцога. Мы не могли просто забрать у него «Житие подвижника Доминика», пусть и обладаем некоторыми правами на этот труд.

— Маркиз — книжник, почему бы не соблазнить его каким-нибудь раритетом?

— Маркиз — алхимик! — оскалился мастер Волнер. — Увлеченный алхимик. И он слишком много времени проводит в помещениях с парами сурьмы и ртути. Это не лучшим образом сказывается на его рассудке.

— Не могу с вами не согласиться, — поморщился я от неприятных воспоминаний и отправил в рот последний кусочек эклера. Как ни старался растягивать удовольствие, от лакомства остались лишь крошки.