Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

— Но что тогда? — опешил школяр. — Куда мы идем? Разве вы не говорили, что на улице слишком опасно?

Микаэль пожал плечами.

— В Нистадде за нашу жизнь я сейчас не дам и ломаного гроша, а в Старом городе должно быть спокойней.

В словах маэстро особой уверенности не прозвучало, но безумцем он меня называть не стал. То ли понял, что не отговорить, то ли и в самом деле не счел ситуацию такой уж опасной. Хотелось верить во второе…

Я убрал мушкет в чехол, закинул его за спину и остановил уже подскочившего к двери Айло.

— А ты куда собрался? Сиди здесь, нас жди!

— Лучше внизу, — предложил маэстро Салазар. — А то обчистит тебя, сунется на улицу, там ему башку бестолковую и проломят.

— Да я… Да я никогда!

— Пошел! — Микаэль вытолкнул мальчишку за дверь и пообещал: — Попрошу присмотреть за ним хозяина.

Я сомневался, что домовладелец придет в восторг от необходимости приглядывать за уличным сорванцом, но при необходимости Микаэль мог быть чертовски — вот уж действительно подходящее слово! — убедительным, поэтому забивать себе этим голову не стал и посмотрел на Марту.

— Я пойду с вами! — верно расценила ведьма мой взгляд. — Здесь не останусь!

— А я бы остался, — сказал Уве и тут же вскинул руки. — Шучу! Шучу! С вами, магистр, точно безопасней будет!

Уверен, в своем воображении он уже получал награду за спасение маркиза Альминца; великий герцог за избавление кузена от смерти должен был пожаловать как минимум орден, а то и дворянство. Лорелей Розен точно не устоит, когда узнает о столь геройском поступке…

Я досадливо поморщился. Эх, мечты-мечты… Вероятно, хозяина Рыцарского холма уже нет в живых, да и столь внушительный отряд нам точно не по зубам. Ну да не беда, осмотримся на месте, возьмем след. И пошарить в библиотеке точно не помешает — трактат «Размышления о нереальности нереального» маркизу теперь точно ни к чему.

Мы спустились на первый этаж, и при виде нашей компании у домовладельца буквально руки опустились.

— Уходите? — поник он.

— Скоро вернемся, — пообещал я. — Возникло неотложное дело.

— Я запру двери! На засовы запру!

— Постучим.

Мы покинули доходный дом и зашагали по улице, и тут же с ближайшего перекрестка вывернула шумная компания подвыпивших горожан. Разойтись с ними не составляло труда, да только один из повстречавшихся нам бюргеров во всю глотку заголосил:

— Вот он! Бей его, ребята!

Герр Суви! Владелец разгромленной школярами «Жемчужной лозы» не простил потери кругленькой суммы и каким-то образом вызнал адрес обидчика-магистра! Как же это не вовремя!

— Уве! — скомандовал я. — Разберись!

Но паренек застыл с магическим жезлом в руке, и приятели трактирщика с ревом ринулись на нас, потрясая факелами, палками и топорами.

Пришлось вытянуть из-за перевязи пистоли и пальнуть в набегавшую толпу. Одну из двух пуль я уложил в потрясавшего кухонным тесаком герра Суви, и возмутитель спокойствия всплеснул руками и рухнул с простреленной грудью. Да еще маэстро Салазар метнулся вперед, рубанул по голове ближайшего горожанина и тут же проткнул другого. Пьяный кураж мигом оставил бюргеров, и они бросились врассыпную, оставив на мостовой истекавших кровью приятелей.

— Уходим! Быстро! — заторопился Микаэль, но я опустился рядом с одним из покойников и содрал с его руки повязку цветов городского флага.

Маэстро Салазар мигом сообразил, что без подобных украшений нам придется прорываться к Рыцарскому холму с боем, и последовал моему примеру. Кто-то захрипел, и Микаэль без малейших колебаний добил его тычком кинжала. Никаких эмоций на его жестком смуглом лице при этом не проявилось, с таким же бесстрастием он мог избавить от мучений раненую лошадь.

Забрав повязки со всех четырех тел, мы бросились прочь, пробежали через перекресток и поспешили укрыться в одном из глухих проулков.

— Надевайте! Живо! — распорядился я, кинув повязки на землю, а сам принялся заряжать пистоли.

Из-за темени действовать приходилось едва ли не на ощупь, но особых затруднений не возникло. Справился.

— Магистр! — встрепенулся вдруг Уве, облизнул губы и нервно почесал щеку. — Я кое-что забыл! Я быстро! Сейчас догоню вас!

Он потер кончик носа и шагнул к выходу из переулка, но я вмиг оказался рядом и прижал слугу к стене.

— Куда собрался?

— Да я… Это…

— Говори! — потребовал я. — И не вздумай врать!

Паренек собрался с решимостью и выдавил из себя:

— Я должен убедиться, что с Эммой все в порядке!

— С Эммой? — не понял я.

— Горячая вдовушка, — подсказал маэстро Салазар и покачал головой. — Уве, она в безопасности.

— Откуда тебе знать? — разозлился паренек. — Только посмотри, что творится в городе!

Я отпустил слугу и поморщился.

— Мясники не любят школяров. В лучшем случае подмастерья тебя крепко поколотят, а скорее, проломят голову и отправят в сточную канаву.

— Но меня все знают!

— Репетитору нечего делать в чужом квартале ночью!

Уве поник.

— Простите, магистр.

— Не надо извинений! — встряхнул я его за плечи. — Послушай лучше вот что: распугай ты простецов, и нам не пришлось бы никого убивать! Уве! Могу я рассчитывать на тебя?

— Да, магистр!

— Не подведи нас! — потребовал я и шагнул из переулка, только сейчас подумав, что не стоило оставлять в квартире маску. Та была выкрашена золотом и лазурью; сегодняшней ночью эти цвета пришлись бы как нельзя более кстати. Но чего уж теперь, не возвращаться же за ней…

На соседних улочках нам не повстречалось ни одной живой души, лишь на подходе к Грёсгатан угораздило нарваться на компанию школяров. Те с факелами и палками бежали и колотили во все окна и двери подряд, а парочка ритуалистов с упорством, достойным лучшего применения, запускала в воздух огненные шары. Хулиганы никуда не ломились, просто кричали и улюлюкали, до смерти пугая заперших жилища на все засовы обывателей.

— Смерть за медь! — завопил при виде нас заводила, и мне сразу вспомнились доносы о проделках смутьянов из числа учащихся местного университета.

— Густав Пятый! — выкрикнул я условный отзыв, и это вкупе с желто-синими повязками избавило нас от, казалось бы, неизбежной стычки.

Мы разошлись миром, и тогда маэстро Салазар оглянулся и с усмешкой бросил:

— В орлянку со смертью играют… отъявленные глупцы.

И на кон ставят не деньги — никчемные жизни свои!

Сложно было с ним не согласиться, и я с ухмылкой произнес:

— Умри, но точнее не скажешь.

Микаэль внимательно поглядел на меня и покачал головой:

— Иной раз, Филипп, твое чувство юмора ставит меня в тупик…

До Рыцарского холма добрались без приключений — не иначе, бузотеры из числа местных жителей отправились громить Редхус и купеческие склады, как и остальная городская шваль. Прилегающие к сгоревшему кварталу улицы и вовсе словно вымерли; тот после призыва демона стал пользоваться дурной славой, и околачиваться здесь ночью желающих не нашлось.