Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Не смяли нас лишь благодаря мастерству Салазара. Он не только отбивался от наседавших на него артиллеристов, но и прикрывал меня. Шпага маэстро была заметно длиннее пехотных тесаков, и это обстоятельство удерживало солдат на расстоянии, а узость улицы не позволяла зайти с боков. И даже так приходилось отступать и пятиться, иначе бравые молодчики попросту задавили бы нас массой.

Я безостановочно орудовал фальшионом и не мог даже отвлечься, чтобы выдернуть из-за пояса волшебный жезл, но тут наконец сбросил с себя оцепенение Уве. Применить атакующие заклинания он не решился и подвесил у себя над головой ослепительно сияющий шар. Тени тут же удлинились и уползли вдаль по улице, а солдаты начали щуриться и опускать головы, прикрывая глаза ладонями и козырьками саладов. Вот только в панику артиллеристы не ударились и продолжили напирать. Численное преимущество приумножало их решимость, да еще в бой включился фейерверкер!

Сотворенный школяром сгусток сияния замигал и погас, а незримую стихию сковало неестественное напряжение. В лицо повеяло студеным ветром, сильно похолодало, по одежде, оружию и обуви начал расползаться иней. Морозный воздух словно сгустился, он забрался под одежду и попытался вытянуть тепло и силы, замедлить наши движения и подставить под удар. Фейерверкер опасался задеть прямой атакой подчиненных и пошел на хитрость, а Уве с ходу не сумел перебороть эти не слишком-то и сильные чары.

Звон! Лязг! Всполохи искр! Каждый удар болью отдавался в ладони, рука понемногу наливалась тяжестью, дыхание сбилось. Отчаянным броском гандлангер ринулся в ноги, нарвался на короткий тычок сапогом и, выплевывая кровь и выбитые зубы, отлетел в сторону, но за этот краткий миг кто-то успел пырнуть меня кинжалом.

Кольчуга двойного плетения выдержала удар, но даже так перехватило дыхание. Я спешно отступил, разрывая дистанцию; Микаэль последовал моему примеру и вдруг поскользнулся на льду. Шустрый артиллерист тут же ринулся в атаку, пришлось со всего маху рубануть его фальшионом. Меч соскользнул с салада и не смог пробить бригандину, но и так гандлангер отлетел назад, едва не повалив напиравших сзади сослуживцев. Мой утяжеленный на конце клинок обладал воистину убойной мощью.

Маэстро Салазар прямо из низкой стойки проткнул бедро одному из солдат и отступил. Я отбил замах тесаком, промахнулся ответным выпадом и коротко крикнул:

— Уве, бой!

Заложенный в подсознание школяра приказ заставил его выправить хват и действовать с полной отдачей сил. Сзади полыхнуло призрачное сияние, враждебные чары разорвало в клочья и развеяло, по незримой стихии промчался ураганный порыв, и гандлангеров отшвырнуло сразу на несколько шагов. Да и нас с Микаэлем невидимая волна так и подтолкнула в спину.

Артиллеристы испуганно попятились, лошади заржали и захрипели, начали разворачиваться и окончательно заблокировали повозками проезд. Фейерверкер смахнул хлынувшую из носа кровь и крикнул:

— Мушкеты к бою!

Гандлангеры слаженно отступили, но и Уве не сплоховал, он ловко крутанул над головой жезлом, и сгустившийся эфир тотчас перегородил улочку мерцающей пеленой. Только вот беда — с плетением школяр откровенно промахнулся: для тяжелых свинцовых пуль выставленная им магическая защита препятствием не являлась. Да и долго ее не удержать…

— Уходим! — крикнул я, и тут с соседней улицы вывалилась взбудораженная толпа. Вооруженных топорами и кошкодерами горожан оказалось никак не меньше полутора дюжин; они с ходу врезались в строй солдат, и началась рубка, в которой не щадили ни людей, ни лошадей. Артиллеристы дрогнули и принялись отступать, а после и вовсе бросились наутек, не в силах сдержать напор нового противника.

— Меч и ключ! — прозвучал им вдогонку клич бунтовщиков.

— Золото и лазурь! — спешно отозвался я и, как видно, угадал. Горожане приняли нас за своих.

Впрочем, а горожане ли? Действовали бунтовщики для простых обывателей слишком уж слаженно и, скорее, напоминали банду наемников. Зазвучали отрывистые команды; одни устремились в погоню за солдатами, другие принялись спешно разбирать трофейное оружие, а из переулка выбегали все новые и новые головорезы.

— Наверх! Живо! — направил их на холм предводитель бунтовщиков. Невысокий и узкоплечий, он нисколько не походил на командира столь крупного отряда и в своем куцем плаще и шляпе с высокой тульей почти без полей больше напоминал то ли средней руки торговца, то ли невысокого полета клерка. Но слушались его беспрекословно, а это говорило о многом.

Перегородившая проход пелена исчезла, и бледный словно мел Уве согнулся, избавляясь от содержимого желудка. Я ухватил его под руку, отволок к стене дома и отпустил, а сам принялся выдирать из бороды намерзшие в ней ледышки. Меня тряс озноб, и было не разобрать, что послужило тому причиной: морозные чары или пережитая опасность.

— На холме солдаты! — предупредил кто-то главаря мятежников, но тот лишь отмахнулся.

Послышался стук копыт, на улочку ворвался взмыленный конь, к шее которого приник залитый кровью всадник.

— Мастер Свантессон! — окликнул он предводителя отряда. — К селедкам подкрепление подошло! Наших посекли!

Люди в окружении главаря загалдели, но мастер Свантессон и слушать ничего не стал.

— Сначала холм! — объявил он.

С пониманием отнеслись к такому решению далеко не все. Жуликоватого вида молодчик сплюнул под ноги и скрестил на груди руки.

— Надо штурмовать селедок. Там оружие и деньги! — заявил он и прибавил со знанием дела: — Казна!

— Нельзя! Нельзя просто взять и оставить их! — с тягучим северным акцентом отрезал мастер Свантессон. — Разойдемся по району, и солдаты передавят нас поодиночке! А ворота? Если они отобьют ворота, всему предприятию конец! Баста! Селедками займемся позже!

Смутьян открыл рот, намереваясь возразить, но верзила в кольчуге и короткой кожаной куртке положил ему на плечо свою лапищу и пробасил:

— Не о золоте думай, а о виселице, если все сорвется! Да и у маркиза найдется чем поживиться!

Тут Уве наконец перестал блевать, я подхватил его под руку и потащил к перекрестку, спеша поскорее убраться с глаз столь опасной публики. Стихийные беспорядки как-то слишком уж подозрительно быстро возглавили хорошо организованные и до зубов вооруженные смутьяны. Поневоле возникали подозрения, так ли случайно взорвалась в толпе горожан шутиха.

Как назло, Уве шел нетвердо и постоянно спотыкался; приходилось едва не волочь его на себе. Микаэль придерживал паренька с другого бока, а Марта забежала вперед, глянула за угол и махнула рукой.

— Никого!

Тут же на холме захлопали выстрелы, а следом басовито рявкнула ручная бомба. Пронзительные вопли раненых смешались со звоном оружия, но нас нисколько не заботило, кто выйдет из этой схватки победителем. Не приходилось ждать ничего хорошего ни от тех, ни от других.