Александр Лонс - Куколка

Вообще, Радуница — весьма интересный праздник. Древний языческий день пробуждения природы, который церковь потом кое-как приспособила для своих надобностей. Считалось, что с Пасхи до Радуницы души умерших ненадолго возвращаются на землю, отсюда неофициальное название — Пасха мертвых. Мертвые отмечают свою пасху через некоторое время после живых: в эту ночь души покойников являются в храм, где пасхальную службу ведут умершие священники, работавшие в этой церкви при жизни и похороненные на ее территории. Живым людям находиться в это время в церквях опасно — покойники могут забрать с собой.

Минск встретил теплой, веселой, фактически летней погодой, и людям передавалось праздничное настроение. Люди были настолько доброжелательны, что сначала взяла оторопь. После Москвы и особенно Ебурга, любезность и улыбчивость изумляла. Причем так везде, улыбались даже гаишники. Среди милицейских много женщин — весьма симпатичных девушек в отлично сидящей черной форме с юбками выше колен. Все просто красавицы, специально что ли их так подбирают? Странно, но по-белорусски, по-моему, вообще никто не говорил. Как пояснил везший меня таксист, белорусского языка уже почти не помнят. О политике вспоминать никто не любил, не встречалось ни ярко выраженных приезжих, ни восточных гастарбайтеров.

Движение на улицах спокойное. Никто никого не обгонял, не подрезал, не лихачил, разборок не устраивал. Везде были натыканы камеры, если что, сразу получишь по мордасам. Полосы заметно уже, чем в Москве, с непривычки было немного страшно, когда таксист почти впритирку пробирался мимо других машин. Вывески и заголовки объявлений иногда ставили в тупик: названия вперемешку на белорусском и русском. Иногда — на английском. С одной стороны — «Мiлiцыя», « Кінатэатр», «Міжнародныя чыгуначныя касы» — на белорусском, зато «Белорусский государственный академический театр» и «Городской кардиологический Центр» — вполне по-русски. А еще по-китайски. Все надписи нормальным большим шрифтом, только маловато их, надписей. Навигатор в смартфоне почему-то отказался работать, а таксист попался неопытный, дороги не знал. Пришлось звонить знакомым в Москву и просить определить маршрут. Роуминг тут бешеный.

Везде очень много самых различных кафе и ресторанчиков с приятным удобным интерьером. Спиртное — как и везде, коктейли неплохие и строго дозированные. Недолива не допускают. Кухня похожа на нашу, только драники в Питере оказались вкуснее. Цены ниже московских раза в полтора, но обслуживание медленное. Потом понял почему: готовили исключительно из свежих сырых продуктов, полуфабрикаты не допускались.

С валютой оказалась какая-то чехарда. Обмен вне банков является уголовно наказуемым преступлением, могли и повязать. Если честно, с подачи таксиста я пару раз свои рубли все-таки махнул. Потом другой таксист обстоятельно пояснил, почему так поступать не следует, но деньги опять-таки взял. Как вскорости оказалось, российские рубли из-под полы принимают везде, да и доллары тоже, только курс у каждого таксиста оказался свой собственный.

Во время переговоров и поисков использовал ту же самую легенду о писателе и сочиняемом романе. С теми отличиями, что здесь у блудного бизнесмена числилось целых две квартиры. В общих чертах повторилась история Екатеринбурга, и адреса оказались липовыми. Оба. Ну, то есть не вполне липовыми, на самом-то деле существовали такие адреса. Улицы имелись, дома были на месте, даже квартиры с нужными номерами отыскалась, но о Николае Чайкине тут никто никогда не слышал. Боле того, никого похожего на пропавшего здесь не встречали. Впрочем, я ни о чем не сожалел, поездка доставила массу удовольствий, хоть и устал сидеть за рулем туда и обратно.

Столица нашей родины встретила обязательными пробками километров за пятьдесят до Московской кольцевой автомобильной дороги. Эти оставшиеся километры мой внедорожник буквально полз с черепашьей скоростью. Тащился я так больше пяти часов, при этом жутко ругал себя, что забыл запастись какими-нибудь аудиокнигами на подобный случай.

Третьим номером моего списка шел подмосковный адрес какой-то деревни у самой границы Тверской области.

Деревню отыскал сам. Загуглил Дмитрия Крылатскиса, самого молодого из команды Чайкина, и чутье не подвело — сразу же выскочил его Инстаграм. Открытый профиль с фотографией годичной давности, где улыбчивый парень в ковбойской шляпе хвастался выловленной рыбиной. Геотег указывал на некую деревню Алексеевка у границы Московской и Тверской области. Начал собирать рюкзак.

На машине добираться было себе дороже. На гугловских космоснимках нужная область карты практически отсутствовала: была вся покрыта фальшивым лесом, но на залипших в интернете старых туристических схемах тут обозначалась мощная стройка. Дороги не обозначены, пути неизвестны, электронная карта явно зачищена, поэтому ехать решил на электричке, а далее как получится: своим ходом или на попутке. Автобусы туда, по-моему, вообще не ходили, а вот с попуткой повезло. Договорился с мужиком, что ехал в ту же сторону и обещал высадить у поворота на Алексеевку, далее пешком. Территория охранялась столь качественно, что подъехать ближе, чем на десять километров не представлялось возможным. Решил спуститься по реке на лодке, которую арендовал у нетрезвого местного жителя за бутылку медицинского спирта. Добравшись до фальшивой зоны гугл мэпса, я обработал подошвы антисобачьей жидкостью, сошел на берег и под покровом ночи побрел в сторону комплекса, втайне надеясь, что там нет термодатчиков. Еще задолго до колючей проволоки сквозь деревья увидел мощные прожектора на вышках. Прокрался к самой колючке и сквозь кусты наблюдал, как одетые в армейскую полевую форму люди без знаков различия подвезли к трапу пассажирского самолета большой контейнер. На хвосте лайнера красовалось несколько белых звезд полукругом. Военные, или кто они там, открыли контейнер, внутри которого оказался целый отряд детей одинакового роста в серых робах с непроницаемыми мешками на головах. И тут произошло то, чего никак не предвиделось — в полной тишине мой смартфон громко просигнализировал о новом сообщении. Как же я забыл его отключить, идиот! Где-то рядом послышатся шорох, и грубый мужской голос приказал медленно выйти с высоко поднятыми руками. Я сорвался с места и опрометью бросился сквозь ночной лес. Пытался бежать зигзагами, но сзади уже слышался треск выстрелов, лай собак, и проблески фонарей. Бежал так долго, что давно начал паниковать — лес все не кончался, река куда-то подевалась, но и преследователи, похоже, потеряли след и отстали. В конце концов, выбежал к шоссе. Солнце еще не взошло, но небо уже посветлело. Ноги буквально отваливались, и только сейчас я заметил, что где-то в лесу потерял свою кепку. Полежав в кустах у дороги, услышал звук мотоцикла. Мимо медленно, словно что-то выискивая, проезжала стройная девушка в кожаной безрукавке и с непроницаемым шлемом на голове. Я как мог, догнал ее, мобилизовав все свое сомнительное обаяние и убедительность. Машина, мол, в лесу заглохла, до заправки иду, может, подкинете? Девушка, не снимая шлема, велела про машину не заливать, зато предложила довезти аж до самой Москвы. Без пробок и «с ветерком», но категорически запретила хвататься за ее туловище. В противном случае пообещала сбросить на ста двадцати километрах в час: