Александр Лонс - Куколка

Спросишь, не таскали по поводу этих моих способностей в детстве к врачу? Таскали, причем много раз. Мама никак смириться не могла с моей «ненормальностью». Обычное дело. А потом кое-что произошло, и… вернее, не так. Я отлично помню, что случилось. Мне тогда лет пять исполнилось. Мы как-то в Екатерингофе гуляли, и к нам странная такая женщина подошла. На вид — совершенно ненормальная тетка, я ее на всю жизнь запомнила. Какая-то вычурная шляпка, лицо под плотной черной вуалью, платье темное, почти черное, все в оборках на старинный манер и черных кружевах, а на руках черные перчатки с отрезанными кончиками пальцев. На обувь внимания не обратила. Она будто вышла из романа девятнадцатого века или соскочила со страниц книжки про Гарри Поттера. Женщина откинула вуаль, молча посмотрела на меня, ничего не сказала, как-то странно улыбнулась и только потом что-то стала шептать матери на ухо. Та сначала отстранилась, но от той тетки не очень-то и отстранишься. Я всеми силами пыталась услышать, что там она ей говорит, но ничего разобрать так и не смогла, как ни старалась. Спросишь, что моя мама? А ничего моя мама. Так и не раскололась, сколько ни приставала к ней потом.

А еще потом, уже в шестилетнем возрасте я прошла в первый класс, в школу. Все годы школьного обучения я терпеть не могла, ненавидела это учреждение еще больше, чем детский сад. Не любила учителей, одноклассников, уроки и школьные задания. Все они казались мне невероятно нудными и крайне неинтересными, ведь я не знала тогда, что везде надо искать увлекательные задачи. Причем никому и никогда я не могла открыто высказать эти свои чувства.

Так, о чем это я? Да, о том школьном периоде моей жизни особо рассказывать не стану, даже и не проси. Скажу лишь, что Сила обычно оставалась благосклонна ко мне, а когда потом, сильно после сбоя в работе собственного сознания я застряла в несуществующем мире, Сила взяли меня под свое покровительство и вытащила наружу. Она добавила мне способностей и указала путь. В школе меня не дразнили и не обижали. Боялись. Все как-то быстро поняли, что злить меня нельзя, вот и не трогали. Потом все для меня переменилось, и теперь я отличаюсь от других, и, как мне кажется, не в самую худшую сторону.

С другой стороны, про худшую сторону. Тут смотря кого и как спросить. Говоришь, найдется немало таких персонажей, что со мной не согласятся? Ну, да, взять хотя бы моих бывших парней и мужиков. Чего-то мне подсказывает, что с ними не все так гладко и просто получилось бы, будь я... ладно, проехали.

Одна моя внешность чего стоила. В детстве и ранней юности терпеть не могла свою рожу, уродиной себя считала. Это потом узнала, что могу быть очень даже симпатичной и привлекательной. Вообще, люди нашего века помешаны на своей внешности, у них тысячи фотографий в соцсетях, они с ума сходят от смартфонов, одежд, брендов и прочей, по сути, фигне. Никому же не интересно, кто на каком пляже свои ноги «селфит». Всем плевать, что подарил парень и в какой ресторан потом сводил. Самоутвердиться от количества лайков, это серьезно? Ни один поход в кино, ни один выход в люди не обходится без контрольного селфи. Мрак.

Куколка, некогда подаренная Машей, та самая, что я посадил на край базы радиотелефона, упала и теперь лежала ничком, с высоко задранной попкой. Казалось, что игрушечная девочка с голубыми волосами горько-горько плачет. Почему-то мне это очень не понравилась, и показалось дурным предзнаменованием. Я не суеверен, но мало ли… поэтому сразу же поправил фигурку и посадил как раньше.

Не знаю, куда бы завели мои дальнейшие дела, если б не сообщение от Алексея, того самого старинного приятеля, почти друга, с которым мы не виделись уже несколько лет. Причем познакомились давно, а после того, как он женился на моей подруге, не разговаривал вообще. Нет, мы не ссорились, просто перестали общаться лично и очно, хотя поводы были. Меня даже приглашали на свадьбу, а я не пошел. Сослался на болезнь. Правда, после можно позвонить или написать. Недавний разговор с тем же Еремеем Маркиановичем, моим нанимателем, предоставлял достаточный повод. Ведь это Алексей меня «рекомендовал».

Я уже почти собрался звонить старому приятелю, но все откладывал и откладывал. Однако, как бы там ни было, он вдруг прорезался сам: «Привет. Ты сейчас очень сильно занят? Не найдешь немного времени зайти ко мне ненадолго? Живу там же, только домофон сменился: наберешь номер квартиры, я и открою».

«На ты» мы перешли только после того, как я включил Алексея в свою френдленту на Фейсбуке и на Телеграмме, посредством которого он и связался со мной. Странно, да? Тем более удивительно, что до этого мы неоднократно встречались и переписывались, сохраняя холодноватое «вы», а в какой-то момент вообще перестали поддерживать знакомство. Впрочем, я повторяюсь.

Утром надо было посетить ряд мест и поговорить с некоторыми нужными для дела людьми, но я все отменил, и встречи передвинул. Беседа с Алексеем казалась важней. На нее следовало выделить день целиком, причем как можно быстрее. В его записке проглядывал намек на срочность, а с такими просьбами этот человек никогда ранее ко мне не обращался. Что-то подсказывало, что Алексей не стал бы связываться со мной посредством сервиса, что даже Госкомконтролю оказался не по зубам. Видимо не очень хотел светить нашу встречу, а его пожелания я давно уже привык уважать.

Очередной способ не особо светиться был. Пришлось воспользоваться услугами доктора медицинских наук Раисы Михайловны Степской, или, как ее именовали в просвещенных кругах, Мамы-Раи.

Официально у нее была клиника мануальной терапии. Медицинский диплом и ученая степень Мамы-Раи позволяли оформлять и успешно содержать подобные заведения. После входных дверей — просторный холл с обычными медицинскими плакатами, регистратура, автомат для выдачи талончиков, касса. На одном из стендов перечислялись специалисты, на другом присутствовал перечень медицинских услуг, на третьем — список недугов, что должны лечить в данном учреждении. Если бы кому-нибудь понадобилось исцелиться от межпозвонковой грыжи, избавиться от остеохондроза или облегчить боли в суставах, вежливо порекомендовали бы обратиться куда-нибудь в другое место. Напротив таких и подобных заболеваний на стенде стояла надпись: «специалист временно не принимает». Зато синдром сексуальной напряженности, комплекс половой нервозности, депрессивное состояние, застой в малом тазу, или симптомы спермотоксикоза — вполне подпадали под профиль учреждения, специалисты всегда находились, и лечение обязательно осуществлялось. Но, правда, с применением собственных, запатентованных оригинальных методик. В салоне имелся буфет-кафетерий, больше похожий на ресторан, где в приватной обстановке под приятную музыку можно подождать сеанса терапии. Все было тонко продумано, здесь принимали как женщин, так и мужчин. Бордель был мастерски замаскирован под платную клинику. Обильные покровители из самых разных структур гарантировали неприкосновенность заведения. Если же вдруг появлялся какой-нибудь залетный принципиальный проверяющий, что хотел осуществить «контрольную закупку», его вычисляли на раз. Предоставляли стандартную медицинскую помощь, обычно далеко не самую приятную.