Александр Лонс - Куколка

— Номер не отвечает, — бесстрастно сообщил женский голос автоответчика телефонного оператора. — Номер не отвечает, номер не отвечает, номер не отвечает…

А-а-а-а! Что за… Ну почему, почему сейчас, когда надо?

Я набрал этот номер еще, и еще… тот же результат. Нажал кнопку вызова. Тишина. Еще, еще раз на кнопу вызова… черт! Никакого эффекта.

Где, черт возьми, эти мои три минуты? Как? Уже все?

Сверху действительно уже послышалось шипение, словно из велосипедной камеры. Запахло резким, защипало в глазах, в носу, в горле…

Ничего другого не оставалось, как верить в чудо. То самое последнее чудо, надежда на которое живет во всех нас до конца. Несмотря на весь наш атеизм и бытовое неверие.

Я взял и повернул золотое кольцо на пальце левой руки. То самое кольцо, будто составленное из множества миниатюрных отрубленных человеческих рук. Руки сместились, кольцо увеличило свой диаметр, а в голове зазвучал до боли знакомый голос:

«Я твоя Удача. Да, удача любит, когда ее зовут по имени. Но употреблять это имя нужно уверенно и только с позитивным настроем. Никаких «Ах, если бы мне улыбнулась удача…». Вместо этого нужно говорить «Я верю, что удача улыбнется мне сегодня». На самом деле я и есть часть тебя, хотя, чтобы посмотреть на нас со стороны тебе приходится смотреть в зеркало, в следующий раз смотри глубже, и ты разглядишь меня. Я и есть твои персонифицированные амбиции и мечты, которые ты должен реализовать, так как ты достоин всего, чего ты пожелаешь! Не веришь? Тогда я тебе докажу и когда это сделаю у тебя не будет пути назад, это сработает один раз и навсегда. Я тот знак, которого ты так ждешь. Давай, проси теперь, только очень быстро, и правильно сформулируй задачу одним предложением».

Глаза уже не щипало, разъедало. Газ обжигал носоглотку и горло, мысли путались, голову будто сжимал стальной обруч. Перед глазами плясали мушки, сжалось поле зрения.

— Хочу… — из последних сил прохрипел я, —выбраться живым без всяких повреждений и потерь здоровья. Хочу еще…

Но договорить, что же я хочу еще, уже не успел.

Двери раскрылись, и я буквально вывалился на лестничную площадку. Рядом оказался недовольный сотрудник в темно-синей спецовке с белой надписью «МОСЛИФТ» поперек спины. Про себя я назвал его механиком.

— Что тут у вас? — как ни в чем не бывало, спросил «механик» громко принюхиваясь. — Фу, откуда такая вонь?

— Оттуда, — прохрипел я. — Вы не могли бы сейчас вызвать «скорую»? Там газ какой-то…

Дальше не случилось ничего особо интересного.

Сначала меня отправили в больницу с нормальным диагнозом: «легкое отравление и раздражение верхних дыхательных путей», но уже на другой день выписали «под наблюдение участкового врача». Собственно, могли и подольше продержать, но из разговора с лечащим доктором я понял: особого смысла пребывания в клинике нет, и специальное стационарное лечение не требуется. Я дал соответствующую расписку и был милостиво отпущен. Как только получил выписной эпикриз, сразу же набил через «Телеграм» сообщение: «Стелла, в лифте меня хотели убить».

Почти тут же пришел ответ:

«Что-то пил или курил?»

«Если бы, — ответил я, — я в больнице».

«В какой?»

«В 64. Уже выписали, такси жду, домой еду».

«Я к тебе, сиди дома и никуда не уходи».

Интересно, куда это я уйду? Надо же, в кои-то веки обещала приехать. Интересно, ключи мои у нее еще сохранились?

Как скоро выяснилось, ключи все-таки сохранились.

— Привет, ты кого сейчас изображаешь? — прохрипел я. Горло, обожженное газом, все еще доставляло проблемы с голосом. — Медсестру или работницу секс-услуг?

Стелла не ответила. Она расположилась в моем домашнем «компьютерном» кресле круто заложив ногу за ногу. Ее расстегнутый белый халатик разошелся, а под ним оказалось суперкороткое черное платьице перехваченное красным кожаным поясом. Узкая юбочка уехала практически до предела, совсем не скрывая черных трусиков. Все это дополнялось «фетишными» сандалиями на всю голень и черным ошейником с шипиками. На свободном шейном ремешке кулоном болталась простенькая флешка, с которой Стелла почти никогда не расставалась. Ранее белый медицинский халат она иногда использовала вместо фартука и когда мыла балкон. После того, как я поведал о своем приключении, закончившемся недолгой госпитализацией, Стелла удивилась, почему сразу же выписали. Пришлось объяснить почему, но конспективно, без подробностей.

— Чего это ты в таком необычном для себя облачении? — снова спросил я про ее странный внешний вид.

— На шлюху скажешь, похожа, да? Так и есть, это специально было задумано. Ты меня прямо с задания выдернул, только-только освободилась, не переоделась еще.

Я даже побоялся расспрашивать, что за задание такое. Повисла неловкая пауза.

— Ты сейчас как? Нормально себя ощущаешь?

— Видишь как, — хрипел я. — Извини, тогда к тебе не приехал, как раз в больницу угодил. Врач обещал, что еще некоторое время хриплость голоса сохранится. Можно ингаляцию специальную поделать, но это, как я понял, не вполне обязательно. Ты что-то от меня хотела, да?

— Хотела…

Мы снова замолчали. Складывалось впечатление, что никто из нас просто не знал о чем надо говорить.

— Дождик, — наконец выдавила из себя Стелла, кисло посмотрев в окно.

— А мне нравится, — признался я, предусмотрительно не пояснив, что именно. — Я плювиофил.

— Чего? — явно не поняла моя собеседница, приняв менее сексуальную позу. — Это какое-нибудь модное извращение, которому ты вдруг решил предаться?

— Не совсем так, — изобразил я вежливую улыбку. — Плювиофилизм, всего-навсего, обожание дождя во всех его проявлениях. Аромат мокрых деревьев, запах влажной земли и сырого асфальта, звук капель по крыше и водяные дорожки на стекле, пахнущий грозой воздух, низкое и дождливое серое небо.

— Зануда ты, а не плювиофил. Я вот не люблю, когда дождь и серое небо. Сыро и скучно, наводит на депрессивное настроение, так что хоть в психушку попадай. Солнышко люблю и тепло. Так и с чьим-нибудь характером. Вообще, мне сейчас необходимо много тепла и комфорта. А еще нужен личный человек-обнимашка, кто в трудную минуту обнимет, согреет и обязательно выслушает. Неужели много прошу?

Несмотря на какую-то нарочитую литературность высказывания Стеллы, я сделал вид, что проникся. Подошел сзади кресла и обнял давнишнюю подругу:

— Просишь много. Сейчас вообще такое время, что смартфон заменил эмоции и прямое личное общение. На себе чувствую. Давно уже не понимаю, как люди жили без вот этих двух часов вечерней деградации, когда листаешь новостную ленту на смартфоне вместо того, чтобы спать.

— Зато в курсе новостей, — аргументировала подруга.