Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

Мифани выбралась из постели и принялась изучать обстановку. Накануне ночью, после заседания, машина привезла ее к дому. Она вошла, отключила сигнализацию (все тот же пароль 230500) и, сонно поднявшись по лестнице, добрела до комнаты с кроватью. Насколько она знала, это вполне могла быть и гостевая комната. Но судя по прикроватному столику с чашей, наполненной монетами и квитанциями, скорее всего, это была комната Томас. А значит, ей принадлежали и шкафчики, что стояли здесь. Мифани открыла сначала один, затем другой, но испытала разочарование, увидев, что одежда, которую она хранила дома, была такой же скучной, как та, что была и в квартире, и в ее комнате в офисе.

Сам же дом, в отличие от гардероба, был прекрасен. Красиво оформленный и украшенный множеством любопытных вещиц. Вдоль стен высились книжные шкафы, забитые книгами.

Войдя на кухню, она обнаружила на столе записку.

Мисс Томас,

Мне позвонила ваша секретарь, поэтому я не остаюсь. Я знаю, вы желали сходить поужинать, поэтому на всякий случай оставила вам еду в холодильнике, а также сменила лоток Вольфгангу. Если иных распоряжений не будет, то до встречи завтра после обеда.

Вэл

«Так, значит, у меня есть домработница», – поняла Мифани.

Осмотрев холодильник, она нашла хороший выбор аппетитного вида мяса, сыров и овощей.

«И она готовит! А еще у меня есть кот! По имени Вольфганг».

Набрав горсть мелкой морковки, Мифани отправилась бродить по дому.

– Вольфганг?

Ни мяуканья, ни звука шажков маленьких лап. Она проверила дверь – кошачьей дверцы там не оказалось.

«О боже, лучше пусть это будет кот. Потому что если здесь бродит что-нибудь странное и шерстяное…»

– Вольфганг?

Что-то быстро проскользнуло в проем – и Мифани увидела кролика с чрезвычайно длинными отвисшими ушами.

– Ого! У меня есть кролик! – Мифани села на колени и протянула руку. Вольфганг пристально смотрел на нее, но позволил осторожно себя погладить и принял морковку. – Как делишки, Вольфганг?

Не получив ответа, она решила, что это просто обычный кролик, и вернулась к мыслям о делах.

Было очевидно, что проблему Правщиков необходимо решить – особенно если они отправили еще кого-то из своих агентов. Уоттлмена, похоже, гневила сама мысль, что хоть один Правщик может ступить на британскую землю. Еще немного, и он был готов плеваться пулями. Но и текущую работу Ладейной остановить было нельзя, а для этого Мифани предстояло узнать о ней все. К тому же она по-прежнему не имела понятия, кто из Правления отдал приказ напасть на Томас.

Мифани вернулась в спальню, чтобы одеться. На день было назначено совещание ладей и коней, и ей следовало получше узнать, с кем она имеет дело. Накануне вечером они все, вроде бы, были в порядке, хотя разве кто-то способен показать себя с лучшей стороны, когда на него обрушивается новость о готовящемся вторжении в страну? Ей понравился Еретик Габбинс, хотя она и испытывала почти непреодолимое желание достать карандаш для бровей и подправить его безбровое лицо. Еще ее впечатлило невероятное число сигарет, которые умудрился выкурить Экхарт. Также Мифани не могла не признать, что Грантчестер выглядел чертовски привлекательно, пусть и был на пару десятков лет ее старше, но над ним так и висел образ его навороченной квартиры. Гештальт же производил просто дезориентирующее впечатление. А что можно было сказать об Алриче? На вид он был восхитителен, но вместе с тем его присутствие порождало у Мифани странное внутреннее ощущение – и оно было не из приятных. Но пора было снова заглянуть в фиолетовую папку.

Майор Джошуа Экхарт, конь

Родился в Йорке в неблагополучной семье. Имей в виду, что, насколько я помню, моя собственная семья тоже была ничем не примечательной, но мои родители были порядочными людьми, и мы вместе ужинали, я их любила. А Джоши Экхарт, как я не без оснований полагаю, своих родителей не любил. Они были чуть ли не самыми мерзкими людьми, что когда-либо жили в Великобритании, и мне даже кажется чудом, что когда они встретились, то не поубивали друг друга, а решили жениться и завести ребенка. Конечно, их взаимное убийство стало бы для остального мира благом, поэтому я полагаю, случившееся вполне укладывается в типичное поведение мистера и миссис Экхарт – они просто в очередной раз одурачили человечество.

Знаешь, на своей работе я узнала много печальных фактов, но мало что печалит меня сильнее, чем то, что родители коня Экхарта не умерли, а до сих пор живут вместе в Йорке и получают от Шахов тайное пособие. Единственное, что о них можно сказать хорошего, это то, что у них родился ребенок и его у них забрали.

Экхарт-старший, отец Джошуа, принимал участие во множестве стереотипных преступных деяний. Не будем, однако, приписывать ему обаяние или наличие каких-либо талантов. Мы говорим не о каком-нибудь умелом домушнике и даже не о ловком карманнике. Его карьера ограничивалась менее изощренными преступлениями. Он занимался всем, что не требовало ни умений, ни морали. По сути, это было единственное, на что он шел. Он был тупым и жестоким и находил наслаждение в том, чтобы разбивать окна, бутылки и челюсть своего шестилетнего сына.

Миссис Экхарт была лишь немногим лучше. Единственной причиной, почему она не организовывала доставку побоев за деньги, было то, что ей не хватало для этого сил. А еще то, что она обычно отрывалась от бутылки только для того, чтобы заработать на еще одну.

Отчеты социальной работницы, бывшей у Экхартов дома, читаются так, как если бы Стивен Кинг писал для «Хаус энд Гарден» [12] . Женщина, осматривавшая место, использовала куда больше восклицательных знаков, чем считается нормой для официального отчета, а также была укушена бульдогом и самим Джошуа. В результате своего небрежного воспитания мальчик рос грязным, голодающим и диким. Спал под кроватью и воровал еду где-нибудь поблизости, а его знания английского во многом основывались на тех разговорах, которые он подслушивал у родителей. Он и сейчас сохраняет большой словарный запас ругательств, пусть и не применяет его в повседневном общении.

Но когда Джошуа забрали в систему нашего ведомства, он расцвел. Даже тогда несчастный ребенок никогда не покидал приюта, зато ему повезло попасть под опеку хороших людей. И впервые в жизни Джошуа стали любить и ценить. Он проявил себя умным и любезным – по крайней мере, оказавшись там, он сразу же перестал кусаться.

Благодаря похвалам и одобрению, которые Джошуа получал от учителей и опекунов, он получил полную стипендию в университете и закончил его со степенью по военной истории. Оттуда поступил в армию, где в скором времени проявил себя как отличный солдат. Там же на него возложили немало обязанностей, а к тридцати пяти годам его уже отправляли по всему миру выполнять самые важные задания. Таким образом, еще до прихода в Шахи Джошуа Экхарт как следует ознакомился со всеми тонкостями, касающимися национальной безопасности.