Дэниел О’Мэлли - Ладья [litres]

Окруженный кислолицыми фанатиками, Суонси был вынужден играть блестящий спектакль: если бы соседи обнаружили в его доме какие-либо из его записей, его бы несомненно вздернули на виселицу. Однако благодаря своим добрым общественным делам и, как казалось, пылкой богоугодности, он слыл местным героем и пользовался даже бо́льшим почтением, чем старейшины колонии. Ни один человек не одевался более рассудительно и не осуждал распущенность других скорее, чем он. Бедняга, наверное, жил в настоящем аду.

До этого, в Лондоне, Ричард Суонси наслаждался жизнью в замечательном упадке. Дитя успешной мадам, Суонси рос, свободно блуждая между двумя мирами. Половину своего времени он проводил шляясь по улицам без присмотра, а вторую – знакомясь с многочисленными первоклассными клиентами… конюшни его матери. Одним из этих клиентов оказался высокопоставленный член Шахов, и поскольку среди способностей Суонси было изменение цвета кожи, регенерация конечностей и гиперпластичность, его забрали в организацию, как только ему исполнилось двенадцать.

На протяжении всего периода обучения Суонси восхищался учителями и пользовался почтением своих товарищей. А закончив учиться – стал виднейшим агентом в организации. Многочисленные контакты Суонси в светском обществе и глубокие знания теневого мира позволили ему провести ряд самых выдающихся операций своего времени. И соответственно, когда появилась возможность создать первый крупный аванпост Шахов в Америке, туда отправили лучшего из пешек.

Я могу лишь представить его разочарование, когда он стал расхаживать в шляпе с пряжкой и с хмурым видом носить свой мушкетон. Некогда истинный денди, любимец лондонских шлюх, джентльмен, одинаково легко чувствовавший себя в залах высшего общества и в канализации под ними, был обречен на жизнь в скучном захолустье, заселенном одними религиозными фанатиками, которые видели удовольствие лишь в его отсутствии.

Если бы не безграничная преданность Шахам, Суонси отступил бы в сторону, приветствуя любых чудовищ, которые забредали бы в этот Плимут. Черт, да он, наверное, сам бы предоставил им подробные карты, а потом наслаждался зрелищем, когда те принялись бы пожирать пилигримов.

Как я полагаю, он покинул колонию только раз, когда предпринял дальнюю экспедицию на необжитые территории, где сумел хорошо поладить с местными. Он постарался предупредить их об опасности, которую представляли его соотечественники, и настоятельно рекомендовал жителям племен переехать дальше. Те любезно кивали, показывали ему секреты своей земли и совершенно игнорировали его предостережения. Он же наблюдал за дальнейшим исходом с печалью, но без подлинного удивления.

Следующие сто семь лет Суонси занимался созданием прочной структуры, находившейся в тесной связи с головной организацией. Эти американские Шахи, получившие известность под названием Кроатоан, вскоре распространились по всем колониям. Ее члены часто встречались с невообразимо трудными задачами. Технически они отвечали за учет всех сверхъестественных существ и событий Нового Света. Если возникала угроза, им полагалось ее отвести и, по возможности, переслать живьем в Англию, для изучения. Они старались следовать этим наказам, но ограниченность в ресурсах и суровая реальность зачастую вынуждали их просто уничтожать любые угрозы. Каждая колония служила крошечным аванпостом, а вся организация – тонким архипелагом, раскинувшимся посреди океана безлюдности.

В каждой колонии имелось свое отделение Кроатоана, но не думай об организации как о чем-то большем, чем она была. Ей не хватало столь богатых людских ресурсов, каких могли привлекать Шахи, поэтому силы Кроатоана состояли из скопища любых одаренных людей, которых членам организации удавалось заполучить. Суонси обращался за новобранцами к коренным племенам – он видел, что у них одаренные рождались гораздо чаще. Но ему вежливо отказывали. Очевидно, там считали, что тысячелетний опыт и так позволял им справиться с любой опасностью, которой могла быть подвержена их земля. Ему же они искренне желали удачи.

Суонси сталкивался с серьезными проблемами. Из-за набожности и независимости колоний Кроатоану не приходилось рассчитывать, что забирать к себе детей им поможет авторитет правительства. Если колонистов возмущали даже налоги на чай, то перспектива отдавать своих отпрысков понравилась бы им и того меньше. А сам Суонси лучше всех знал, насколько опасно развивать сверхъестественные способности у детей в пуританском обществе. Тогда он задумался о ловушках. И таким образом, был вынужден прибегнуть к чрезвычайным мерам, чтобы создать силу, которая сумеет защитить население.

Они начали забирать детей. Те дети, чьи семьи желали отдать их в учение видным местным «торговцам», становились агентами без особенной суеты. Дети же с менее сговорчивыми родителями, э-э, похищались. Суонси и его соратники хватали таких детей на улицах или просто вытаскивали из кроватей, после чего высылали в другие колонии. Там они обретали новые имена и узнавали о важности миссии Шахов, пусть и осуществляемой Кроатоаном. Они получали образование, узнавали, как торговать и как защищать свое сообщество.

Взрослых тоже заманивали. К тому же Шахи время от времени присылали людей в подкрепление, и их принимали с восторгом. Ну и сам Суонси делал все что мог. Моряков, по иронии судьбы, сбрасывали с их судов. А если взрослые проявляли свои способности, то возникала довольно высокая вероятность, что их казнят (хотя стоит отметить, что, например, в Салеме Суонси так и не обнаружил никаких способностей ни у взрослых, ни у детей). Как бы то ни было, Кроатоан спас немало таких «ведьм» и по-своему их воспитал. Харизма и преданность делу Суонси существенно помогла ему в преображении этих поздних гениев. Пополнялись ряды организации и рабами – их тщательно проверяли и выкупали. Причем когда они попадали в Кроатоан, им даровали свободу. Некоторые агенты высказывали свое возмущение тем, что рабы становились вольными людьми и служили в Кроатоане наравне с остальными. Но их протесты быстро сошли на нет, когда общий уровень умений среди африканцев превзошел уровень остальных агентов.

Над колониями нависало немало угроз – причем они возрастали с тревожным постоянством, – и Кроатоан стремился их отвести. При наличии возможности колонии выделяли подкрепление, чтобы помочь терпящим бедствие соседям. Это единство и позволило им вынести революцию. Единство и, возможно, то, что члены Кроатоана были освобождены от уплаты налогов (тут я должна добавить, что британские Шахи такой привилегии никогда не имели. Ты даже не поверишь, как много я их плачу!) и что представители Шахов, наносившие им визиты, всегда относились к ним с глубоким уважением. Тем не менее они были реалистами и осознавали, что их миссия состояла не только в защите народа, но и – в той же степени – верности трону.