Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

– И, коль скоро они связаны, красота исчезла тоже? – Шариф подался вперед, сложив руки чашечкой под подбородком и уперевшись локтями в колени. Он смотрел на Роберта большими серьезными глазами.

Роберт отвернулся. Наконец выдавил:

– Красота все еще существует. Я ее верну.

Я ее отвоюю.

Шариф улыбнулся, приняв уверенность Роберта за… некую веру в перспективы человечества?

– Отлично сказано, профессор. Этого не было в вашей статье для «Каролинговского».

– И правда. – Роберт откинулся в кресле, размышляя, что, черт побери, происходит.

Шариф помедлил, словно сомневаясь, переходить ли к следующему вопросу.

– А как поживает ваш проект для университетской библиотеки Сан-Диего?

Внизу по-прежнему ни шороха. Роберт спросил:

– Вы полагаете, существует связь между моим искусством и… «Библиотомой»?

– Ну да. Не хочу показаться назойливым, но то, чем вы занимаетесь в УСД, мне кажется важным заявлением о позиции искусства и литературы в современном мире.

Возможно, это Шариф – любитель научной фантастики прощупывает, что затеял Незнакомец-Шариф. Вот бы их друг с другом стравить . Он рассудительно покивал.

– Я поговорю об этом с друзьями. Может, что-нибудь придумаем.

Кто б то ни был, его такой ответ, кажется, удовлетворил. Они договорились о новой встрече в чате, и посетитель исчез.

Роберт отключил доступ из круга друзей. Больше никаких неожиданных визитеров этим вечером.

А внизу по-прежнему никакого движения. Он добрых пятнадцать минут подсматривал сквозь стены. Да уж, продуктивный способ провести время. Займись чем-нибудь другим, идиот.

Он снял крышу дома и посмотрел вдаль через Уэст-Фолбрук. Без усиления тут было очень темно, скорей как в заброшенном городке, чем в жилом пригороде. Небо над реальным Сан-Диего светилось не так сильно, как в 1970-х. Но под реальной картинкой скрывались бесконечные альтернативные, все возможности киберпространства, какие только могло вообразить поколение Боба. Там этим вечером сотни миллионов играют. Роберт буквально кожей чувствовал – и Эпифания бы ему это при желании позволила – их ритмы и щекотку соблазна присоединиться к ним. Вместо этого он набрал команду, о которой обмолвилась Чумлиг; там и сям в Северном округе загорелись крохотные огоньки. Это были его одноклассники, по крайней мере те из них, кто делал уроки на завтра, не теряя интереса к делам остальных. Двадцать огоньков. Более двух третей класса, специфический круг убеждений, нацеленный получить высокие оценки за совместную работу. Он и не представлял, как тяжко трудятся маленькие троечники.

Роберт призраком воспарил над пригородами, направляясь к ближайшим огонькам. Он раньше не пробовал опцию «выхода из тела», предлагаемую Эпифанией. Ощущения потоков воздуха не было, движения тоже. Просто синтезированная точка зрения несется над местностью. Он продолжал чувствовать кресло под ягодицами. Но понимал, почему эту опцию рекомендуют активировать сидя. Точка зрения промчалась над долиной и спланировала на головокружительной скорости.

Он проплыл в приглашающее окно. Хуан Ороско, Махмуд Квон и еще пара детей собрались в гостиной, строят планы на завтрашний обмен с Кейптауном. Они подняли глаза и поприветствовали его, но Роберт понимал, что видят они всего лишь парящую в воздухе комнаты иконку. Он мог предстать виртуально, наверняка с не меньшей детализацией, чем обычно присутствовал Шариф. Но он лишь повисел несколько мгновений в воздухе, прислушиваясь к разговору, и…

Тревожное уведомление!

Он прервался и снова оказался в своей спальне.

Внизу Боб покинул гостиную, подошел к двери берлоги Элис и тихо постучался. Насколько мог судить Роберт, ответа не было. Спустя миг Боб вздернул подбородок и отвернулся. Роберт проследил, как он поднимается по лестнице. В коридоре прозвучали и удалились шаги. Боб постучался к Мири, как делал обыкновенно по вечерам. Они вполголоса поговорили о чем-то, Мири сказала:

– Спокночи, папа.

Роберт впервые слышал, чтобы она так назвала Боба.

Шаги Боба приблизились; он остановился у двери Роберта, но ничего не сказал. Роберт следил за ним сквозь стену, пока Боб не отвернулся и не ушел. Приватность большой спальни поглотила сына.

Роберт сгорбился за столом, оглядывая нижний этаж. Элис редко задерживается дольше Боба. Конечно, сегодняшний вечер получился особенным. Черт. Стоит собраться с духом для предательства своей семьи, как судьба всячески противится твоему бесчестному намерению. Но если даже Элис вылезет из берлоги гораздо позже, ей так или иначе понадобится в туалет. Правда ведь?

Прошло двадцать минут.

Дверь комнаты Элис открылась. Она вышла в гостиную и направилась к лестнице. В ванную на втором этаже, ядри твою мать. Она снова повернулась и стала сердито мерить шагами гостиную. Мерить шагами . В каждом ее движении чувствовались сила и выверенность, как у танцовщицы или мастера боевых искусств. Ничего общего с Элис Гун Гу, какой она представала дома: круглощекой веселушкой в бесформенном старомодном платье. Но это реальный вид. Ее реальное лицо, скованное болью и покрытое каплями пота. Что? Роберт приблизил картинку, попытался проследить ее скользящий танец. С женщины пот лил градом. Платье промокло, будто Элис долго бежала в панике.

Она была похожа на Карлоса Риверу.

Невероятно. Элис ведь ни разу не зацикливало на иностранном языке или на определенной специальности. На какой бы то ни было из ее специальностей. Он вспомнил сетевые обсуждения синдрома динамической переподготовки. Как насчет редких исключений, странных людей, способных пройти больше одного тренинга, людей, которые наращивают свои таланты до тех пор, пока не сломаются под грузом побочных эффектов? На чем именно «застревают» те, в ком запечатлены десятки моделей поведения?

Скользящий танец Элис замедлился и прекратился. Мгновение она стояла, потупив голову, плечи ее обвисали. Потом развернулась и медленно прошла в ванную первого этажа.

Наконец-то, наконец-то. А мне бы полагалось обезуметь от радости . Вместо этого он принялся крутить в мозгу выводы, к которым только что пришел. Столько маленьких загадок наконец объяснено. Кое-что самоочевидное опровергнуто. Возможно, Элис на него не охотится. Возможно, она ему враг не в большей степени, чем другие соседи по дому.

Иногда все не то, чем кажется.

Было очень тихо. В Пало-Альто, в его старом доме, все время что-то скрипело, постукивало, а порой на компьютере Боба играла спираченная музыка. Здесь и сейчас, этим вечером… гм, кое-какие звуки слышатся, дом остывает в вечерней прохладе. Стоп. В обзоре сантехники проявился активный водонагреватель. Он услышал журчание воды.