Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

Роберт уже не впервые задумался, какое волшебство заключено в серой коробочке. Домовые церберы на нее не отреагировали. Возможно, она совсем не электронная, а механическая, пружинки-шестеренки, как в девятнадцатом веке. Но она ведь исчезла у Роберта прямо под носом. Это не визуальный фокус, а что-то новенькое. Может, коробочка отрастила лапки и шмыгнула прочь? Ну ладно, чем бы она ни была, для чего она здесь? Может, Незнакомец каплей крови не удовлетворится. Может, ему лужа крови больше по нраву. Роберт на мгновение застыл в неподвижности, шокированный этой мыслью, потом вскочил и снова замер. Я же совсем отчаялся. Если жертва сама хочет поверить лжецу, то особого правдоподобия не требуется. Незнакомец демонстративно высмеял его идею, что все эти хлопоты преследуют цель покушения на Элис. Я так отчаялся, что улыбнулся и поверил ему.

Роберт вылетел из комнаты и ссыпался вниз по лестнице. Пронесся через гостиную и затарабанил в дверь передней ванной.

– Элис! Я…

Дверь распахнулась. Элис во все глаза смотрела на него. Он сгреб ее за руку и поволок в коридор. Элис была некрупного сложения, и схватить ее ничего не стоило. Но потом она исхитрилась повернуться как-то так, что он потерял равновесие; их ноги заплелись, и Роберт приложился головой о дверную ручку.

– Что? – спросила она раздраженно. – В чем дело?

– Я… – Роберт оглянулся через плечо в ярко освещенную ванную, потом на Элис. Она была в ночнушке, коротко стриженные волосы, похоже, вымыты. Цела и невредима. Никаких луж крови… разве что под дверной ручкой натекло.

– Роберт, с тобой все в порядке? – Ее раздражение постепенно сменилось беспокойством, а к Роберту вернулась способность чувствовать затылок.

– Ага, да. Я сейчас в отличной форме. – Он вспомнил, как несся вниз по лестнице. Даже в семнадцатилетнем возрасте он не рисковал перепрыгивать через четыре ступеньки.

– Но… – начала Элис. Она, видимо, больше переживала за его душевное равновесие, чем за что-то другое.

Все в порядке, невесточка. Я вообразил, что спасаю твою жизнь, а оказалось, тревога была ложной. Он подумал, что такое объяснение вряд ли устроит Элис. Так зачем бы ему мчаться вниз по лестнице в глухой час ночи и колотить по двери? Роберт снова посмотрел в ванную.

– Я, э-э-э, мне просто на горшок приспичило.

Вся симпатия к нему тут же испарилась.

– Не стану тебя задерживать, Роберт.

Она развернулась и пошла к лестнице.

– Элис, ты в порядке?

Это Боб с верхней ступеньки. Роберт не отважился посмотреть туда, но живо представил себе личико Мири. Заходя в ванную и запирая дверь, он услышал усталый ответ невестки:

– Не переживай, это всего лишь Роберт.

Роберт несколько минут просидел на унитазе, пока дрожь не отпустила. Возможно, тут и вправду бомба, но если она сейчас взорвется, не пострадает никто, кроме виновника.

Но бомба не взорвалась, не обнаружил он и коробочки, из-за которой разыграл всю комедию. В библиотеку придется возвращаться с пустыми руками. Ну и что? Подумав, Роберт поднялся и уставился на себя в заднее зеркало. Удостоил отражение кривой усмешки. Может, подсунуть им подделку? Заметит ли это Томми? Что же до Таинственного Незнакомца, то… вероятно, чары его рассеялись, и с ними все надежды Роберта.

Он вдруг посмотрел на противоположный комод. Там! Вдали от нагромождения вещей лежала серая коробочка. Когда Элис ушла, ее там еще не было. Он потянулся к ней, пальцы коснулись теплой пластмассы. Это не иллюзия. Это тайна куда большая, чем все примочки, с которыми он уже более-менее пообвыкся.

Он сунул коробочку в карман и тихо вернулся к себе в спальню.

Гюнберк Браун и Кейко Мицури, высшие офицеры соответствующих служб. Вас за этой парочкой следил еще с их университетских времен. Он знал о них больше, чем те когда-либо предполагали. Он был очень стар, обладал очень хорошими связями и извлекал из этого преимущество: в определенном смысле именно он определял развитие их шпионских карьер, хотя ни сами Гюнберк с Кейко, ни их организации не догадывались об этом. В измене ЕС или Японии их упрекнуть было невозможно, однако Альфред понимал их так хорошо, что мог тонкими намеками направлять к желаемой цели.

Он так думал, и он все еще надеялся, что это так. Тем не менее безжалостный трудоголизм двух молодых коллег стал величайшей угрозой его планам. Например, сегодня…

– Да, да, безусловно, риски есть, – говорил Вас. – Мы это знали с самого начала. Но оставлять серьезный проект ЛТМП без присмотра еще опаснее. Мы обязаны выяснить, что творится в лабораториях Сан-Диего. И план «Кролик» нам в этом поможет.

Кейко Мицури покачала головой.

– Альфред, у меня давние связники в разведке США. Они не мои агенты, но бесконтрольному военному проекту спуску не дадут. В такой ситуации я бы им свою жизнь доверила. Я советую проинформировать их, очень неформально, и посмотреть, что они раскопают в лабораториях Сан-Диего.

Альфред подался вперед.

– А доверила бы ты им свою страну? Потому что именно об этом идет речь. В худшем случае окажется, что в Сан-Диего не просто разрабатывают ЛТМП, но и что проект вдобавок пользуется поддержкой высокопоставленных чинов американского правительства. Тогда все усилия твоих друзей пропадут втуне, поскольку их начальство насторожится и улики будут уничтожены. При расследовании настолько серьезной угрозы мы просто обязаны действовать самостоятельно .

В той или иной форме этот спор повторялся не раз после барселонской встречи. Сегодняшняя его итерация будет определяющей.

Кейко откинулась в кресле и раздраженно пожала плечами. Она декларировала более-менее реалистичный вид: тридцатилетняя женщина за столом где-то в Токио. Одну стену кабинета Васа Кейко трансформировала по своему вкусу, с минималистской мебелью и панорамным окном, выходящим на Токио.

Гюнберк Браун повел себя не так хозяйски, а просто занял одно из свободных кресел в кабинете Альфреда. Несомненно, Гюнберк рассчитывал, что влияние ЕС позволяет ему выразить подобное легкое недовольство. С Гюнберком сегодня не исключены реальные трудности, но пока что немец просто слушал.

Хорошо же. Альфред распростер руки.

– Я искренне полагал, что мы этот вопрос в Барселоне уладили и нашли благоразумное решение. Разве мы не добились успехов? – Он жестом обвел раскиданные по столу биографические отчеты. – У нас в распоряжении умы и руки – от всех можно правдоподобно откреститься, и никто не подозревает, что мы ими манипулируем. Фактически значимость всей операции совершенно недооценивается участниками. Вы в этом сомневаетесь? Вы полагаете, что американцы раскусили прикрытие нашего расследования?