Матильда Старр - Пирожки для принца

Соня вздохнула. Еще бы не догадывался! Под таким контролем ей еду еще ни разу в жизни не выдавали.

– В общем, при всех этих обстоятельствах выгоднее всего мне не убить вас, не вернуть мужу, а оставить себе. Потому что есть у меня одно желаньице, и я очень хочу, чтобы вы его исполнили.

– И какое же?

Канцлер снова сделал хватательное движение скрюченными пальцами. Получилось зловеще. И Соня почти не сомневалась, что сейчас услышит.

– Мировое господство, конечно, – он улыбнулся. – Неужели человеку, который, как в старой легенде, нашел джинна, исполняющего любое желание, может понадобиться что-то другое?

Соня слушала его внимательно, хотя если честно, она уже все давно решила. Нужно соглашаться на любую просьбу. Лишь бы ей выдали в руки продукты. А уж там она загадает, что угодно. К счастью, уж это-то проконтролировать невозможно никак. Она с трудом воздержалась от того, чтобы радостно закивать. Выдержала паузу и сказала:

– Я не уверена…

Канцлер расхохотался в голос. Это было так неожиданно.

– Во всем вы уверены. Только и думаете, как бы на кухню прорваться. А уж там… Нет, милая! Если бы все было так просто, вы бы здесь столько не торчали, а уже бы мыли-чистили-строгали. Боюсь, тут возникнут кое-какие проблемы. Во-первых, как я проконтролирую, чтобы вы загадали то, что нужно? А во-вторых, пусть даже и загадаете: отдать этому чертовому сморчку мировое господство. А через месяц подумаете, что вашему муженьку господство нужнее – и опять на кухню. Нет у меня на вас рычагов влияния. Потому и сидите вы тут, – он осмотрелся по сторонам, – где никакой магии не положено. И будете сидеть, пока я не придумаю, как вас можно использовать. Или пока не поползут слухи, что тут томится принцесса, и тогда мне действительно придется от вас избавиться. Что, конечно, будет очень жаль.

Канцлер развернулся и пошел к выходу, оставив Соню стоять в задумчивости. На пороге он обернулся и, понизив голос, сказал:

– Но я слышал, что вы и сами мастерица придумывать всякие хитрые штуки. Обвести вокруг пальца Авикона да заточить в серую башню – это вызывает уважение.

Соня хотела было возразить, но потом передумала. Уважение – дело хорошее, пусть вызывает и дальше.

– Если вам в голову придет что-то толковое, дайте мне знать.

И теперь уже окончательно вышел.

Соня беспокойно заходила по комнате. Мировое господство – штука интересная. Канцлер – хитрый интриган и, может быть, в роли всемирного диктатора смотрелся бы неплохо. Другой вопрос, что даже если она придумает, как ему себя обезопасить, дав ей в руки продукты, следующее, что он должен будет сделать, получив почетное звание властелина мира, – по-быстренькому прихлопнуть ее где-нибудь в уголке, чтобы не думала всякую фигню, пока салаты строгает. В общем, ситуация патовая.

Все, что она может сейчас сделать, – торчать в этой камере и надеяться, что все случится само собой и как-то образуется.

В отличие от предыдущей тюрьмы, в этой было окошко, и вело оно не в темный коридор, а на улицу. Весь вечер Соня провела, наблюдая, как туда-сюда снуют по двору люди. От скуки она уже стала выдумывать им имена и профессии, пыталась угадать, кто, куда и по какой надобности спешит.

Стемнело. И даже то не слишком насыщенное кино, что показывали за окошком, закончилось. Соня сидела за столом в горьких раздумьях, когда дверь тихо приоткрылась.

Осторожно, стараясь ступать бесшумно, в камеру вошел мужчина.

В следующее мгновение Соня чуть не вскрикнула. Кого-кого, а этого лосса она знает в лицо! Тайный (хотя, если учитывать, что супруг все об этом знал, – совсем не тайный) любовник Лизаветы.

Только что он здесь делает? Последний раз Соня видела его тоже в серой башне, правда, в ее собственном королевстве.

– Как удивительно меняется жизнь, не так ли? Совсем недавно вы навещали меня в тюрьме, а теперь все наоборот.

Мужчина улыбался, а Соня силилась понять по этой улыбке, чего ей ждать от старого знакомца. И судя по тому, как они расстались, ждать чего-то хорошего – оптимизм на грани безумия.

– Как вы здесь оказались? – тихо спросила она. – Вы же были…

– О, вы настолько не в курсе новостей? – голос визитера сочился ядом, а надежда на хороший исход визита таяла на глазах. – Ваш венценосный супруг, его высочество принц Люксен, изволили выслать меня из страны.

Он говорил это таким тоном, словно его высочество принц Люксен отрубил ему голову, предварительно посадив его на кол.

– Не такая уж и страшная кара для контрабандиста…

– Никогда в жизни не увидеть Лизаветы, – в глазах лосса плескалось столько ненависти и боли, что Соня даже сделала шаг назад, чтобы ее не снесло этим потоком. – И во всем виноваты вы!

Соня вздохнула. Вот это вообще не новость. Тут куда ни кинь, везде и всюду виновата она. Судя по всему, все другие виноватые в этом мире, обнаружив, что она явилась, дружно ушли в отпуск, уверенные: вот эта точно справится за всех.

– Вы пришли меня убить?

Такие вещи следует выяснять сразу же. А то беседуешь с человеком, тайны ему доверяешь, овощами из горшочка кормишь, а потом – раз! – и ты уже в избушке посреди леса ждешь расплаты.

– Убить? – похоже, лосс был искренне удивлен. – Это еще зачем? Я помогу вам бежать и сам отправлюсь вместе с вами.

Такой поворот событий казался Соне маловероятным. Может, паренек от тоски по Лизке окончательно сбрендил?

– А это вам зачем? – тихо, как у сумасшедшего, спросила она.

– Вы стали недогадливы, тюрьма не идет вам на пользу.

Ишь ты, недогадливость ему не нравится! Между прочим, ее способностям придумывать всякие штуки сам канцлер намедни комплименты делал. Так что пусть не начинает!

– Если вы вернетесь и турнир продолжится, Лизавета победит. И дальше уже не Люксен будет решать, кого отправлять в ссылку.

Соня начала прислушиваться к тому, что он говорит. Это уже больше похоже на какой-то план, чем на бред свихнувшегося от любви неудачника.

– А если я выиграю?

Тьфу ты, черт! Да кто ее вечно за язык тянет?

– Тогда, – он улыбнулся, – вы, как женщина мудрая и справедливая, позволите остаться при дворе тому, кто, рискуя собственной головой, спас вас от смерти. И даже если вы проявите присущее женщинам коварство, ваш супруг, прослышав о моих подвигах, сам не преминет меня наградить и осыпать разными почестями.

Звучит вполне разумно. Да и выбора особого нет. Вряд ли за дверью камеры выстроились в очередь желающие помочь вражеской принцессе вернуться домой.

– Мы будем стоять и обсуждать все это или уже начнем убегать? – нетерпеливо проговорила Соня.

– Полагаю, последнее, – с улыбкой ответствовал лосс.

***

Побег прошел гладко. Так гладко, как будто Соня в нем вообще не участвовала. Лосс, сделав морду веником, совершенно спокойно провел ее мимо всех охранников. Только один из них поинтересовался, куда это они двигают, и тот невозмутимо ответил, что заключенную пожелал видеть канцлер. При слове «канцлер» лицо у охранника сделалось каменным, и они спокойно прошли.