Николас Димитров - Дилер реальности

— Прошу вас, мадам Фабье!

— Нет, нет, все так и есть. Я не пожалею никаких денег, мой дорогой. Что мне еще осталось, кроме воспоминаний и потерянных иллюзий?

— Мы не торгуем иллюзиями, мадам Фабье. Вы переживете все на самом деле и будете счастливы, как в лучшее время вашей жизни.

— Я сейчас расплачусь, мой милый. — Она и вправду достает платок, прикладывает его к глазам. — Поскорее бы!

Рамбан рассыпается в любезностях, провожая воодушевленную мадам Фабье к лифту.

— Какая женщина! — мурлычет Рамбан. — Я бы и сам с радостью поучаствовал в подобной вечеринке. Мне тоже есть что вспомнить, хотя с красочной жизнью Жаклин Фабье мое существование и рядом не стоит. Хм… Надо подумать о возможности массового производства ее реальности… Может, получится с ней договориться?

Последнее он бормочет уже себе под нос, быстро делая какие-то пометки на своих часах с золотыми символами.

— В двадцать пять она была и правда великолепна, — решаю вставить я, чтобы напомнить о своем существовании.

— Она великолепна и сейчас. И останется такой даже после смерти.

— После… смерти?

Рамбан не успевает ответить — двери распахиваются, и в зал вваливается румяный седовласый здоровяк лет шестидесяти. Это лицо, обрамленное аккуратной желтоватой бородкой, я узнаю без труда. Ричард Грэгсон, один из эксцентричных миллиардеров, мелькающих то на обложке «Форбса», то в скандальных хрониках.

— Рикки?! — Рамбан явно ошеломлен неожиданным вторжением, но быстро напускает на себя гостеприимный вид. — Мы заказали персональный самолет на завтра, но тебя мы счастливы видеть в любое время. Прошу!

— Сразу перейду к делу, — бросает Грэгсон с британским акцентом, полностью проигнорировав как болтовню Рамбана, так и меня, и без приглашения бухнувшись на софу. — Что это за хрень вы мне подсунули?

— Что именно тебе не понравилось, Рикки? — Рамбан устраивается напротив.

— Что? А что мне могло понравиться, черт возьми! — Грэгсон явно не привык сдерживать раздражение.

— Не могу сказать, если ты мне не скажешь, дружище, — казалось, на Рамбана тон Грэгсона не производил ни малейшего эффекта. — Все наши продукты разрабатываются персонально под…

— Не надо мне пересказывать свой рекламный буклет, старик! Я привык получать ровно то, за что плачу!

— Дай-ка я подниму твой бриф.

Паоло берет со столика планшет, роется в нем, пока Грэгсон достает банку с пилюлями, опрокидывает ее себе в рот и, скривившись, запивает все это виски из инкрустированной золотом фляжки. Руки его при этом немного дрожат, что он пытается скрыть, быстро скрестив их на груди. Паоло, не поднимая головы, озабоченно хмурится.

— Ты принимал эти таблетки во время сеанса?

— Нет… Не помню. Это какая-то гомеопатическая хрень, успокаивает нервы.

Паоло неодобрительно качает головой, открыв на планшете какую-то таблицу, пробегается глазами по строчкам кода и наконец переводит взгляд на Грэгсона.

— Вот твой бриф: охота на аллигаторов в амазонской сельве, затем кровавая стычка с туземцами, потом без паузы — воплощение в ацтекского бога Кетцалькоатля, полет сквозь три мира. И заключительный аккорд: вечеринка в загробном мире с участием покойных диктаторов, указанных в списке. Все правильно?

— Ну да.

— Файлы регистрации указывают, что ты прервал сеанс незадолго до окончания.

— Еще бы!

— Ты же знаешь, мы не рекомендуем преждевременных…

— Я запаниковал, черт возьми! Это… Это было слишком.

— Прекрасно!

— Ничего прекрасного. Сигануть со скалы я могу и в реальности, но… У меня до сих пор руки трясутся. И все из-за вашего орла!

— Кетцалькоатль. Наши технари полтора месяца над ним работали.

— Это жесть, старик! Я должен был испытать эйфорию, могущество, полет — этого что, нет в твоем чертовом брифе? А я… — тут он бросает смущенный взгляд на меня. — Я обосрался. Обделался прямо во время полета, а-ха-ха!

Грэгсон разражается хохотом с ноткой истерики. Паоло вежливо улыбается, откладывает планшет.

— Рикки, ты же понимаешь, что наши технологии работают в бета-режиме. Мы пока не можем с точностью предсказать все тонкости реакций, особенно когда персональная реальность входит в контакт с такой неординарной личностью, как твоя. Ты же подписывал…

— Плевать, что я там подписывал! Я плачу вам огромные деньги! А добиться такого эффекта я мог бы, просто хлебнув аяуаски.

— Не кипятись, Рикки, мы все уладим. Я разберусь, почему возникла эта проблема. Возможно, произошел сбой на наноуровне. В любом случае ты можешь рассчитывать на компенсацию. Чего бы тебе хотелось, дружище?

— Да все того же! Слушай. Охота, мочилово с аборигенами — это было круто. Лучшее время в моей жизни, и все как настоящее! Может, я переборщил с вечеринкой, только я до нее и не дошел. Сделай мне этот полет. Сделай его правильно! Я хочу парить, понимаешь, надо всем! Как этот твой бог ветра…

— Кетцалькоатль.

— Да, точно! Только проверьте сначала это все на ком-то, о’кей? — он смотрит на меня.

Не забывая об инструктаже Рамбана, ограничиваюсь неопределенной гримасой. Грэгсон нетерпеливо ерзает.

— Когда, Паоло?

— Терпение, мой друг. Мы же не хотим давать тебе что-то слепленное наспех. Я подумаю и выйду на связь на следующей неделе.

— Неделя?! — клиент меняется в лице. — Я хочу поскорее! Не нужно мне никакой компенсации. Может, вам еще подкинуть денег? Паоло, я должен туда вернуться!

Я приглядываюсь к миллиардеру. Его лицо сейчас напоминает гримасу наркомана, которому отказывают в дозе. Он даже растерял всю свою наглость и ведет себя как униженный проситель. Рамбан, похоже, ожидал такой реакции — он едва улыбается мне и поднимает руки в примиряющем жесте.

— Не волнуйся, Рикки, ты же знаешь, как мы тебя ценим. Дай мне несколько минут, я должен навести кое-какие справки. Золтан составит тебе компанию.

Паоло встает и выходит из кабинета. В отражении дверей лифта я успеваю заметить ироничный взгляд, который он бросает на меня перед уходом. Так, кажется, меня бросили под поезд.

Грэгсон опять достает свою фляжку, отпивает и вдруг предлагает ее мне. Я вежливо отказываюсь.

— Ты в этом деле что-то понимаешь? — вдруг спрашивает меня Грэгсон.

Приказ Рамбана Золтану-стажеру хранить молчание я помню прекрасно. Но и упускать такую возможность Золтан-шпион не имеет права. Зная о вероятности прослушки, осторожно подбираю слова.

— Я пока лишь прохожу стажировку в компании, мистер Грэгсон.

— Ну и как тебе она изнутри? Все такие же пройдохи, как твой Рамбан?

— Не могу ничего прокомментировать, — говорю я, при этом всем своим видом показывая: мне есть что сказать. Может, разговорится?

— Пудрит мне мозг своими маркетинговыми приемчиками и всякими обещаниями, а на деле… — Грэгсон опять сердится. — Вот серьезно, я подозреваю, что он понятия не имеет, что делает, этот твой Рамбан!