Роберт Беннет - Город клинков

– Как ты это носила-то? Оно ж тебе везде натирало. А теперь…

Она приставляет протез к руке Мулагеш, пять раз щелкает замочками и отходит, чтобы полюбоваться на свою работу.

– Вот так. Надевать проще. Крепится лучше. И никаких больше синяков на теле.

Мулагеш смотрит на протез, затем тыкает его пальцем. Он легкий, но твердый. Она пробует пошевелить пальцами.

– П-проклятье. Да ты, мать твою, гений!

Сигню сдувает с лица прядь волос.

– Я знаю. И надеюсь, переживу эту ночь. Чтобы дальше людей радовать.

– Слушай меня внимательно. Как только поезд сдвинется с места, ты убегаешь оттуда, понятно?

– А что будет с тобой?

– За меня не беспокойся, – говорит она. – Ты просто как можно скорее выметаешься из города. Убегаешь быстро и не оглядываясь. А теперь иди. Пора заняться этой штукой. Ты знаешь, что делать.

Сигню колеблется, а потом отходит, пятясь.

– Приятно было познакомиться, генерал.

– Мне тоже.

Она смотрит Сигню вслед. А потом подходит к сторожевой вышке и вынимает подзорную трубу. Она не сразу находит святого Жургута, но нет, он все там же, сидит верхом на крыше – ни дать ни взять чудовищный петух, кукарекающий на закате. Она переводит трубу вправо и видит, как сержант Бурдар занимает позицию у окна крохотной развалюхи в паре сотен ярдов от монстра.

Мулагеш кивает, передергивая затвор Понжи. Оружие готово к бою. Она подтаскивает рацию к вышке. А потом вынимает «карусель», нацеливается на фонарь и нажимает на спусковой крючок.

С громким хлопком фонарь гаснет. Мулагеш отстреливает один за другим все фонари, и округа погружается во тьму. Она пробегает по рельсам ярдов пятьдесят и устанавливает Понжу на его двуноге. С этого места открывается отличный вид на идущую вдоль волнолома дорогу, но вот с другими видами тут не очень. Святой Жургут сидит на крыше в двухстах ярдах к северу от дороги, и она наблюдает за ним, но может разглядеть, что под ним.

Мулагеш бежит обратно к вышке. Там темно. Она разворачивается лицом к городу, вытаскивает зажигалку, поднимает ее и три раза щелкает, высекая и гася огонек.

Потом снова подносит к глазам подзорную трубу. Сержант Бурдар смотрит на нее в свою подзорную трубу. Он вынимает зажигалку, высекает огонек и гасит его.

У Мулагеш сбито дыхание, и бег тут ни при чем. Ее подгоняет страшное знание: если она через полчаса не свяжется с крепостью и не сообщит, что Жургут мертв, пушки форта откроют огонь и расстреляют город вместе с его жителями, живыми и мертвыми.

Мулагеш шепчет:

– Представление начинается!

Она наблюдает за тем, как Бурдар прицеливается. Мулагеш не видит этого, но воображение подсказывает: вот по виску у него течет пот, рука крепко держит оружие, а палец лежит на прикладе над спусковым крючком.

Ветер то поднимается, то стихает.

В воздухе слышится знакомое гудение, и меч с низким, страшным ревом возвращается из очередного смертоносного полета по городу.

Святой Жургут выхватывает меч из воздуха и клонится туда и сюда, выглядывая новую цель для клинка. Затем он отклоняется назад, расправляя массивные плечи, и снова забрасывает меч.

Мулагеш смотрит, как закованная в железо тварь наклоняется вперед, выставив, как танцор, одну ногу, помогая себе плечом и телом, чтобы закинуть меч как можно дальше.

Остается надеяться, что Сигруд тоже это увидел.

Меч с гудением несется над городом. Мулагеш слышит, как вдали что-то взрывается, слышит крики. Святой Жургут выпрямляется во весь свой немалый рост, гордо, как положено солдату, расправляет плечи и вытягивает руку, ожидая, что меч вернется к нему как верная собака.

Он застывает в неподвижности. На секунду. И в эту секунду сержант Бурдар стреляет.

Мулагеш слышит звук выстрела – у Понжи он низкий и глубокий.

Глаза ее расширяются, когда она пристально вглядывается в фигуру Жургута.

Раздается громкий гулкий щелчок – в голову Жургуту ударяет пуля. Звук такой громкий, что даже на расстоянии Мулагеш сотрясает дрожь.

Голова святого откидывается, словно ему дали пощечину. Он чуть распрямляется и будто повисает в воздухе.

Как бы ей хотелось – отчаянно, отчаянно хотелось бы, – чтобы он обмяк, рухнул с крыши и обвалился на улицу горой мертвого железа.

Но он не падает. Вместо этого Жургут медленно-медленно разворачивается в сторону укрытия сержанта Бурдара. Свет падает на шлем и высвечивает глубокую вмятину над глазом святого.

– Ах ты ж, зараза… – бормочет Мулагеш.

Меч, гудя, влетает в руку Жургута. Он заносит клинок – со скрипом и чуть медленнее, чем раньше. Сержант Бурдар должен был подорваться через секунду после выстрела, бежать, не оборачиваясь и не интересуясь, попал он или нет. В самом лучшем случае он уже мог спуститься на один – или даже на полтора – лестничных пролета халупки.

Но и это не поможет, увы… Проклятый меч как молния снесет домишко до основания.

Святой Жургут распрямляется во весь огромный рост, разворачивается всем туловищем, чтобы снова метнуть свое смертоносное оружие.

Один металлический сапог отрывается от крыши…

…и над соседней крышей показывается Сигруд. Он устанавливает винташ у самого края кровли и стреляет по черепице под ногами у святого.

Святой Жургут заваливается вперед и нечаянно бросает меч прямо в здание у себя под ногами. Дом мгновенно разваливается на части, словно его взорвали. Неловко перевернувшись вверх тормашками, святой рушится вниз, поднимая тучу пыли.

Очень хочется надеяться, что он ранен. Или по крайней мере подвернул лодыжку. Правда, если шлем не сумела пробить пуля полудюймового калибра, рассчитывать особо не на что…

Но, судя по реакции Сигруда, остановить чудище не удалось: Сигруд забрасывает Понжу за плечо, бежит что есть духу вперед и перепрыгивает на соседнюю крышу. Он скользит по покатой кровле, по черепице, потом присаживается на корточки и перепрыгивает на соседний дом.

Снова раздается гудение, меч с воем вылетает из-под обломков и разносит здание за спиной у Сигруда. Тот с грохотом перескакивает на следующую крышу под дождем из обломков черепицы и пыли, на мгновение прикрывая рукой голову. Потом он прыгает вниз, на улицу, и исчезает из виду.

– Проклятье! Проклятье! – бормочет Мулагеш и бежит по рельсам к своей винтовке.

Пора задействовать план Б.

Она ложится на землю перед Понжей, вынимает изготовленное Сигню кольцо с защелками и надевает его на цевье автомата. Закрепив кольцо, Мулагеш пристегивает его к ладони протеза. Потом дергает рукой – нет, сидит прочно. Не отстегивается. Правда, трудно сказать, выдержит ли чудо-техника Сигню отдачу оружия полудюймового калибра…

Она прижимает приклад к плечу и нацеливает винташ на дорогу вдоль волнолома. А ведь она, кстати, так ни разу из этой штуки не стреляла. То есть общее понимание, как оно и что, у Турин есть, и еще она знает, как его заряжать. Но огнестрельное оружие – дело такое: думаешь, что все про него знаешь, а оно тебе – раз, и сюрприз. И хорошо, если после того сюрприза ты жив останешься…