Жан Рэй - Красноглазый вампир

Что это? — спросил Хакстон Нитикина. — Кого-то зовут?

Напротив, — с дрожью пробормотал проводник, — мы двигаемся вдоль кладбища шаманов, и гирритам дают знак освободить дорогу.

Сгорая от любопытства, Хакстон наклонился к шелковому занавесу, но Нитикин придержал его.

Лучше их не видеть, сэр, — умоляюще сказал он. Доктор смирился, откинулся на подушки и задумался.

После короткой стоянки караван вновь пошел вперед в гору. Дорога становилась всё труднее.

Гонг и сверчок стихли, но нарастал другой звук — металлический перезвон, сопровождаемый странным постукиванием, как если бы звучал далекий ксилофон.

Мы идем вдоль кладбища, — прошептал Нитикин, — это место абсолютно запретно для чужаков и даже для Шаманов, у которых нет специального разрешения.

Ветер колыхал занавес, иногда открывая щели, иХакстон мог видеть куски местности.

Можно было подумать, что они находятся в карликовом саду, засаженном крохотными перекрученными деревьями с короткими ветками, на которых висели сухие кожаные бурдюки.

Нитикин тоже заметил их и вполголоса разъяснил:

— Это могилы шаманов… не забывайте, сэр, что эти колдуны не верят в смерть, по крайней мере, так, как мы. Когда им покажется нужным, они поднимают из праха тех, у кого меньшие заслуги и кто еще должен послужить живым.

— Гирриты?

— Да… Но не говорите так громко. Их имя опасно произносить. Они слышат издалека и прибегают на зов.

Шум уменьшился. Около полудня караван внезапно остановился, и его начальник обратился к путешественникам с вежливой просьбой выйти из портшеза.

Хакстон увидел удлиненное плато. С одной стороны высилась каменная стена, а с другой — пропасть. На плато стояло около пятидесяти кожаных палаток, а на дальнем краю высилась самая большая палатка, увенчанная золотым знаменем.

Начальник каравана поклонился.

— Его величество царь Анкиран лично прибыл встретить гостей, — произнес он. — Окажите честь последовать за мной.

Он подвел их к большой палатке. Не дойдя несколько шагов, он остановился и принял позу почтительности и страха.

— Впустите доктора Хакстона, — послышался низкий голос, говоривший на английском языке.

Внутри палатки царил полумрак. Ее едва освещали невысокие желтые всполохи огня, разведенного в медном очаге. Но когда глаза доктора свыклись с полумраком, он увидел уютную обстановку, привычную для хорошего кемпинга, европейского или американского. На складном стуле из грубого полотна восседал джентльмен, одетый в белоснежный кафтан, и любезно смотрел на него.

— Очень рад вас видеть, доктор Хакстон, — произнес он, протягивая гостю белую холеную руку. — Я — царь Анкиран.

— Величество… — начал слегка ошарашенный доктор.

Я путешествовал по Англии, где меня величали сэром, — с улыбкой перебил гостя царь, — доставьте мне удовольствие, обращаясь ко мне так же.

Хакстон с удивлением обратил внимание на то, что его августейший собеседник мало походил на азиата. Лицо его было загорелым, как у белого человека, долго пребывавшего в тропиках. Нос напоминал нос Бурбонов, а глаза были широкими и смеющимися.

Царь, похоже, угадал его мысль и тихо рассмеялся.

Шаманы не принадлежат к желтой расе, как обычно считают, — объяснил он. — Они чистокровные кавказцы. Племена равнины иногда смешивались с другими народами, в частности с маньчжурами, но горные племена сохранили чистоту крови, свои темные глаза и волосы. Я читал ваши рассказы о путешествиях и оценил их искренность. Должен вам признаться также, что ваш труд о плохо изученных умственных расстройствах есть в моей библиотеке и сильно заинтересовал меня.

Хакстон терялся с ответом. Его удивление нарастало с каждым мгновением.

Я решил прибыть на встречу с вами, — продолжил царь Анкиран, — мы пробудем здесь только на время ленча, как вы говорите. Надеюсь, вы простите мне суровую обстановку лагерного завтрака.

Но для этого места завтрак оказался поистине королевским.

Подали красную икру, вареную форель, жареную баранину и дичь. На десерт было предложено французское шампанское!

Анкиран был сдержан, ел мало, удовольствовавшись несколькими ржаными галетами с тмином, но ему доставляло удовольствие видеть, как гость отдает должное угощениям нежданного пира.

Когда был осушен последний бокал, улыбка на лице царя сменилась серьезным выражением.

Доктор Хакстон, — сказал он, — я буквально призвал вас на помощь, вернее, на помощь моему племени. Помогите мне справиться с ужасным бедствием, которое обрушилось на нас, с ликантропией. Да, мои несчастные подданные стали жертвой таинственного заболевания, превращающего их в волков-оборотней!

Доктор Габриель Торн на несколько минут замолчал, и воцарилась полная тишина. Взгляд его застыл, словно он разглядывал нечто опасное, надвигавшееся из далекого далека.

Гарри Диксон, не говоря ни слова, наблюдал за ним, продолжая курить трубку и выпуская короткие нервные кольца.

Наконец доктор продолжил рассказ:

— Я очень долго излагал обстоятельства прибытия Джорджа Хакстона в царство Анкирана. Теперь я буду краток и подведу итог сказанному, поскольку вовсе не склонен скатываться в авантюрный роман.

Хакстон взялся за работу, изучил многие случаи ликантропии, и ему удалось если не вылечивать больных, то, по крайней мере, прекратить распространение болезни.

Анкиран был ему бесконечно признателен, предоставив ему полную свободу действий. Однако поставил одно условие: не приближаться к гирритам.

— Даже я бессилен против них, — признался царь, — они полностью под властью колдунов-шаманов. Не забывайте, я управляю страной, но не царствую.

— Гирриты действительно мертвецы? — спросил доктор.

Лицо Анкирана потемнело.

— Так утверждает традиция. Они великолепные охранники. Без них свобода этой страны была бы пустым звуком. А страна очень богата, ибо здесь в изобилии растет мандрагора. Ее корень имеет громадную коммерческую стоимость. Здесь есть месторождения золота и находят драгоценные камни. Без гирритов мы были бы бессильны против многочисленных банд грабителей из Маньчжурии. Умоляю вас, занимайтесь только исследованиями ужасной болезни, поразившей мой народ!

— Первая вещь, которая требует решения в этой области, утверждал врач, есть полное уничтожение белых волков, которые все являются носителями ярко выраженной заразы водобоязни, а это главный источник беды.

Человек, укушенный ими, заражается, и его укус также становится опасным, поскольку он передает болезнь дальше.

Операция началась, и в первые недели было организовано множество облав, во время которых под ударами охотников погибла большая часть опасных хищников.