Лев Гурский - Корвус Коракс

До этого момента Вилли Максович не прислушивался к нашему разговору. Однако слово «штурм» произвело на него примерно такое же магическое действие, как на нашего Иохвидсона слово «погром». Старик тотчас же запихнул в карман свои листочки и повернулся к Кеше.

– За что они штурмовали лагерь? – спросил он. – Вы имели неосторожность дать им повод?

– Не нужен им повод! – фыркнул тезка. – Сказал же, на законы им чихать. Как только они просекают, что мы это мы, гасят НКО и разоряют лагерь. Хотя в разных районах по-разному. Иногда начальство ленится, и лагерь не трогают до октября. А в Долгопрудненском районе, где мы осели год назад, нагрянули в начале августа. Мы тогда числились любителями фантастики и организаторами комик-кона. Вы бы видели наше косплей-шоу по комиксам! Мне сшили костюм Снупи, Леля Горностай была Ларой Крофт, а Саид Ильясов, наш главный орнитолог, нарядился Бёрдмэном и ходил подпрыгивая, как будто хотел взлететь. Круче него был только Наждак в костюме Железного Человека. Доспехи сделал потрясные, ну жесть. За них ему впаяли тридцать суток, потому что «водолазы», то есть омоновцы, стали разгонять нас именно в вечер косплея. Один сдуру решил, что доспехи картонные, и ушиб об Андрея Антоновича свой кулак…

Ворота лагеря были уже совсем близко. Я заметил, что на столбе слева от створок висит выцветшая буденовка, а на столбе, который справа, – металлический рогатый шлем.

– В этом сезоне удобно вышло, – заметил Кеша. – Раз уж мы закосили под реконструкторов, то в смысле одежды никто нам вообще мозги не парит – можно ходить в чем хочешь, хоть в шкурах, хоть в кимоно, хоть в гусарском наряде. И насчет танка и прочей техники никто нас пока не достает: все, наверное, думают, что нам можно. Коля Доскин называет это словом «парадокс». Потому что, говорит, взаправдашние реконструкторы изо всех сил придуриваются, как будто хотят в прошлое. А наша команда, наоборот, хочет быстрее вытянуть страну в будущее.

Танк остановился перед воротами. Вилли Максович, подхватив рюкзак, ловко спрыгнул на землю и помог слезть с брони сперва Кеше, потом мне. Леля Горностай высунулась из люка, помахала нам рукой на прощание, а затем БТ-2 снова взревел мотором, развернулся и уже на полной скорости попылил обратно: встречать волонтеров, которые пойдут от станции пешком.

За воротами нас дожидался парень моего возраста, одетый как плантатор из африканской серии комиксов про Тинтина: светлая рубашка, светлые шорты и белый пробковый шлем; только еще дубинки на поясе не хватало. Лицо у «плантатора» было округлым и улыбчивым. Кеше как своему он кивнул, а нам чинно поклонился, поздоровался с каждым за руку и произнес:

– Доскин. Николай. Администратор этого, в некотором роде, цыганского табора. Не желаете ли совершить по нему познавательную экскурсию? Наш Иннокентий все знает, он мог бы показать здешние достопримечательности. Вы, я так понимаю, его друзья?

– Да, да, друзья, – нетерпеливо подтвердил Кеша, – мой тезка Ломов, его сэнсэй Фишер… Коль, ну кончай разводить церемонии. Наждак здесь? Нам к нему срочно, вопрос жизни и смерти!

– Срочно не получится, уж прости, – развел руками Доскин. – Наш Возмутитель Спокойствия здесь, но пока недоступен – идет запись аудиоролика. Я тебе все-таки советую показать гостям наше хозяйство, а через полчаса вместе встретимся в штабной палатке и обсудим. Идет?

– Ладно, идет! – Кеша махнул рукой и повел нас вдоль ряда полотняных шатров с крупными надписями «Костюмерная-1», «Костюмерная-2» и так далее. По дороге тезка объяснил, что в городской, хорошо оборудованной студии, типа как в павильонах «Мосфоно», сделать паузу вообще не проблема. Однако в походных условиях попугаи больше нервничают, злятся, и Саиду Ильясову намного труднее их настраивать на работу. Ролик приходится писать сразу начисто, одним куском от начала и до конца, и, значит, останавливать процесс нельзя. Придется немного подождать. Но Коля прав: теперь у нас есть время, чтобы осмотреть весь лагерь.

Перво-наперво Кеша поведал нам, что у Наждачного, кроме здешнего штаба, есть и другой – в самой Москве, на улице Ульяновской. Правда, он совсем скучный, только для журналистов и для полицаев: первые приходят туда ради новостей, вторые – для обысков и винтилова. Поэтому там дежурят только те, кому больше восемнадцати и кто уже успел хотя бы один раз посидеть в спецухе и знает правила. Раньше через квартал от Ульяновской, у станции метро, штабные держали еще маленький политтеатр, где в зальчике на сто мест еженедельно обыгрывали и озвучивали новые расследования – про взяточников-депутатов, хапуг-губернаторов, беспредельщиков-полицаев, мэра Масянина с его откатами, ну и, само собой, про Михеева и Пронина. Публика ломилась, все билеты раскупались за месяц вперед, и по деньгам политтеатр выходил в плюс. Но год назад, буквально за ночь, непонятные бульдозеры с заклеенными номерами разнесли здание по кирпичику. Мусор вывезли на свалку, на освободившемся месте смонтировали фонтан и обложили его зеленью рулонных газонов. А назавтра глава районной управы делал круглые глаза и бил себя в грудь, уверяя журналистов, что никакого политтеатра он отродясь не припомнит, зато фонтан тут был всегда, чуть ли не со времен Ивана Грозного, и даже Пушкин вроде бы начинал писать о нем поэму, жаль, не дописал. Следом за главой района пошли выступать какие-то люди, похожие на бомжей. Их представляли местными старожилами. Все они, не отрываясь от бумажек, делились воспоминаниями о том, как в детстве пускали кораблики именно в этом фонтане, а в юности и купались в нем на День аэродесантника…

– Сволочи из управы, перед тем как ломать здание, могли бы хоть проверить, есть там кто живой, – морщась, рассказывал Кеша. – Наше счастье, людей там не было, но птицы-то были: четыре попугая, длиннокрылые конголезцы, для шумового оформления, и гриф по кличке Секретный. Он накануне повредил крыло, и я, дурачок двенадцатилетний, оставил его там на ночь. Все они погибли, конечно. Масянинские бульдозеры – жуткие монстры… Ну и Наждак сказал, что больше жертв мы не допустим. Отныне – никаких постоянных политтеатров, только передвижные флешмобы. Вы сейчас увидите их тренировку на скорость. Оцените!

Ряд костюмерных шатров закончился, и мы вышли к готовой сцене. Вернее, к почти готовой. Человек десять ребят-волонтеров, в легких туниках римских рабов, с невероятной быстротой достраивали подиум. Всем тут заправляла высокая девушка в розовом кринолине и шляпке с перьями. В одной руке у нее был красный флажок, в другой – секундомер.

– Это Маша Макеева, – сообщил тезка. – Она отвечает за флеш-новости. Ни разу их не видели? Понимаю. Ресурсов пока не хватает делать выпуски во всех районах города, да и к некоторым, внутри Садового, даже близко не подступишься. Только начнешь, «водолазы» тут как тут. Но принцип, думаю, вы просекаете: привезти на легковушке разборную конструкцию, собрать на скорость, сыграть сценку из трех блоков, минут на десять, разобрать всё и свалить на другой конец города… В хороший день, если не повяжут, можно отыграть до пятнадцати выпусков.