Дамир Берхеев - Исповедь жертв [СИ]

«Может подумать об актерской карьере? — усмехнулся он своему отражению в зеркале. — Можно играть зомби, даже не затрачиваясь на гриме».

Холодная вода из-под крана более или менее привела его в чувства, и он вышел из уборной, будто ничего и не бывало.

Фитцжеральду, сидящему напротив, стало чуть легче от слов бывшего напарника. Даже не открывшиеся обстоятельства повысили его настроение, а то, что железный Митч Томсон на сто процентов уверен в его невиновности.

Беседа проходила на волне дружеской беседы. Но во время разговоров два детектива непрестанно изучали друг друга.

Он скоро придет… Он скоро придет! И не будет богатых и бедных, сильных и слабых… Будут только помилованные и наказанные! За праведность ведения бытия! А у нас нет безгрешных… — твердила бездомная старуха, копаясь в мусорном контейнере. Не у меня одного тяжелый денек, — проговорил детектив Брэдли, проходя мимо.

Луна засела на небесный трон, но «город большого яблока» не обращал внимания на ее блеклые лучи. Лакированные туфли детектива шли по слабо освещенным улицам района Куинса. После тяжелого рабочего дня было бы неплохо ни о чем не думать, кроме, как прийти и лечь спать. Но все же голову не оставляли мысли о деле.

«Кто же он этот Фитцжеральд? Если он действительно тронулся умом и кромсает людей, то после недельного преступления убийства должны прекратиться. А если не он… Нужно больше доказательств. Хотя есть идея…», — но тут его мысли оборвал выкрик.

Эй, белая задница! За вход на район нужно платить, — обратился к нему крепкий чернокожий парень средних лет.

Курт ждал каких-либо высказываний от двух других афроамериканцев, стоящих позади обратившегося, но те молчали.

Ты что язык потерял! Гони бабки, урод.

Новой чертой Курта в период наркозависимости стал тщательный анализ. Как показывала практика именно благодаря нему и раскрывалось большинство дел. Как дышит подозреваемый, реакция на те или иные вопросы, уверенность в голосе и конечно же глаза… По глазам можно было понять много — лжет-ли человек или придерживается истине, трус он или лидер, автор своей жизни или ведомый судьбой, гомосексуалист или натурал, может он убить или нет и так далее… Стоящий напротив громила мог убить, подростки за ним — нет. Весь проходящий спектакль был ему известен. Сценарий вне зависимости от города или страны одинаков: главарь на собственном примере показывает, что нужно делать, для чего это необходимо, ну и конечно подсчет по завершению конечного куша. Все до банальности просто.

Подобно разъяренному быку громила рванул к детективу, вытаскивая из кармана складной нож.

Я хотел по-хорошему!

«Главное рассчитать расстояние», — отметил про себя детектив, и как только афроамериканец был в зоне досягаемости нанес сокрушительный удар в челюсть. Конечности получившего удар были словно привязаны к телу. Подобно свинцовой башне медленно, но громко здоровяк рухнул на землю.

«До чего же мелочно человечество. И чем меньше IQ, тем это ярче проявляется. Рисковать ради каких-то двухсот баксов. Поломанная челюсть самое адское, что может случится с человеком такого сложения. Организм постоянно нуждается в еде, для покрытия расходов дневной нормы адреналина и физической силы. А теперь этому ублюдку придется, как минимум два месяца питаться одним бульоном».

Как и предполагал детектив — двое подростков сразу же скрылись от увиденного. Вожак пал — стая распустилась. Истинный закон джунглей.

Может этому миру и впрямь нужен дьявол. Кто еще сможет навести здесь порядок?

«Кому, что нужно от жизни?», — подумал про себя детектив, входя в свою скромную обитель. Хотя описание «скромное» было не столько приемлемо. Комната пять на пять метров, где размещался деревянный стол со столовыми принадлежностями, небольшой холодильник в углу комнаты, надувной матрац вместо кровати и два шкафа — один для гардероба, другой для книг. Больше ничего.

«Кому, что нужно от жизни». Комфорт явно не был его ведущим мотиватором. Курта все устраивало. Самые фундаментальные потребности вроде свежей пищи, крыши над головой, ухода гигиены и здорового сна — жилье предоставляло с лихвой. Единственное сон… С этим были проблемы и уже не один год. И дело не в кровати, не в просторном жилье и даже не в нервной работе. Проблема была в памяти, которая, как старый проектор черно-белыми кадрами возвращала его в моменты, когда у детектива был и просторный двухэтажный дом, и широкая кровать, и даже пылающий камин. Теперь единственный огонь, горящий в доме — пламя свечи, подогревающее алюминиевую ложку с белым порошком. Голова раскалывалась так, что хотелось выть, как койот, брошенный стаей.

Курт следовал ритуалу, проходящему в последние годы одинаково. Пока героин таял над медленным огнем, хозяин квартиры доставал семейное фото (тот самый злосчастный кадр, который никак не давал покоя) и тихо лил слезы. Мужчины тоже плачут, даже подпоясанные ломом и скованные из стали. Тяжело, наверное, не дожить до сорока лет, а уже начать хоронить себя. Детектив Брэдли иногда даже представлял свои похороны, видел черный лакированный гроб с позолоченными углами, слышал, как льет осенний дождь из серого небосвода, белые цветы, с отрывающимися на ветру лепестками, черная мокрая земля и холод… Единственное, что не мог представить детектив — так это людей, которые будут присутствовать на прощальном ритуале. И от этого становилось жутко. Прожив столько времени, он растерял всех, открестился от друзей детства, коллег, а с частыми переездами вряд ли кто его вспомнит. Может лишь правительство Соединенных Штатов. О нем хотя и ходили легенды, как об успешном детективе, но легенда тоже человек. А человеку нельзя без общества и уж тем более без друзей.

Он отложил в сторону семейное фото и, печально улыбнувшись, спросил:

— А кто же, мать твою, придет тебе хоронить?

К его счастью снадобье сварилось. Разбухшие вены проткнула игла, и жгут, натянувший предплечье, сам собой ослабил хватку. Туман траура и проблем рассеялся, детектив одним дуновением потушил свечу, погрузив комнату в кромешный мрак. Лишь слабые отблески фонарного света за окном напоминали о существовании жизни в этой тьме. Слезы теплыми ручьями не переставали литься с лица детектива, но они уж не причиняли ему душевной боли. Дойдя до надувного матраца, он упал на постель.

«Еще на один день ближе к аду… или к раю… к концу… или к началу…»

Погода не радовала. По-другому сказать было нельзя. В шесть утра, когда только «Линкольн» тронулся из департамента полиции стояла прохладная ноябрьская погода, которая с каждым пройденным километром становилась все хуже и хуже, пока окончательно не переросла в жуткий ливень.