Джозеф Финк - Исчезающий город [litres]

Ниланджане захотелось узнать, что обо всем этом думает Карлос, но тот заперся у себя в кабинете, не внимая никаким разумным доводам и такой злой, каким она никогда его не видела. Он собирался провести эксперимент, и до его окончания ничто другое его не интересовало. Безопасность семьи была для него куда важнее любой истины, которую мог сообщить ему Ларри, но Ниланджана понимала, что она представляет огромную важность для его исследований. Не зная, что делать, она снова задумалась над страшной мыслью, пришедшей ей в голову перед появлением Ларри, и от этого у нее голова пошла кругом.

В нерешительности прикидывая, что же делать дальше, Ниланджана услышала, как Карлос перезапустил машину, готовясь к следующему тесту. Она повернулась к Ларри и увидела его вытаращенные глаза и отвисшую челюсть. Он едва дышал.

– Ларри?

Он повернулся и выбежал из лаборатории. Ниланджана бросилась за ним, но он уже выскочил из входной двери и понесся по улице.

– Ларри, что случилось? – прокричала она, но он даже не оглянулся.

Она почувствовала, как нагревается пол, и снова вспомнила о своей гипотезе. Ей хотелось бы думать, что она неверна, вопреки всем имеющимся данным. Но тут она услышала скрежет аппарата Карлоса. Жуткий металлический скрежет.

Многоножка была лишь насекомым. Город – лишь площадкой для наблюдений Тайной полиции, как и всегда. Ни то ни другое не являло собой причину возникновения ям или исчезновения людей.

Ее гипотеза стала рабочей теорией. С этой теорией она пробежала по лаборатории и забарабанила в дверь кабинета.

– Выключите, выключите эту штуку, Карлос!

Он открыл дверь, обеспокоенный ее тревогой. Пол нагревался все сильнее.

– Не сейчас, Нилс. Речь о безопасности моей семьи. Ее может спасти только наука.

– Это все машина, Карлос. Все дело в экспериментах.

– Что значит – машина? Вы о чем?

– Карлос, – Ниланджана понизила голос, заставив себя говорить спокойнее, чтобы он не принял все сказанное ею за следствие эмоционального срыва, – ваши эксперименты – причина появления ям. Ваши эксперименты разрушают город. Не город и не кто-то еще порождает трагедии, чтобы вам помешать. Всякий раз, когда вы начинаете эксперимент, происходят разрушения. Мы с самого начала путали причину со следствием.

Оборонительное поведение – это естественная защитная реакция. Главная задача любого существа – самосохранение. Брошенные кем-то слова о том, что ваши действия неправильны, могут быть восприняты как угроза вашему благополучию, они способны подорвать вашу репутацию, уязвить ваше чувство собственного достоинства, подставить вас под ответный удар, возможно, стать причиной потери работы, являющейся для вас источником средств к существованию, обеспечивая вам кров, пищу и саму жизнь. Момент отрицательной обратной связи, сколь бы катастрофичным он ни был, мгновенно обрабатывается в глубинах подсознания. Все эти мыслительные процессы остаются незаметными для сознания, которое не разговаривает само с собой ни на одном из человеческих языков и не использует четко выстроенные доводы «за» и «против». Для подсознания не существует «Правил регламента Роберта». Подсознание управляется нейронами, синапсами и глубокими, древними инстинктами.

Поэтому, несмотря на то что реакция Карлоса на заявление Ниланджаны была сложной и многогранной с точки зрения физиологии и представляла огромный интерес с точки зрения неврологии, он сказал лишь:

– Ой, да ладно вам. – И долгим взглядом посмотрел на свой аппарат.

Ниланджана положила руку ему на плечо. Он стряхнул ее.

Медики скажут, что в основе человеческой злобы по большей части лежит чувство вины, что причина злобы одного человека по отношению к другому есть отражение его собственных изъянов и недостатков. «Терпеть не могу, когда люди агрессивно ведут себя на дороге», – говорит агрессивный водитель. Или же человека заставляет злиться обычное чувство вины. «Терпеть не могу, когда люди агрессивно ведут себя на дороге», – говорит человек, вспомнив, что забыл позвонить дочери в день ее рождения.

– Уходите, – сказал Карлос.

– Просто выслушайте меня. – Ниланджана пыталась говорить как можно мягче, чтобы не вызвать в нем агрессии, но она слышала скрежет в аппарате Карлоса и чувствовала, как дрожит под ногами пол. И слова, которые задумывались как убедительная просьба, вырвались у нее резкой, лающей командой.

Перед дневным сеансом в кинотеатре Найт-Вэйла собралась толпа зрителей, пришедших на субботнюю премьеру фильма «Супермен против Себя», в котором бессмертная легенда экрана Ли Марвин играет обоих Суперменов. Среди собравшихся был и Джош, с человеческим лицом, длинными птичьими ногами и поджатыми крыльями. Теперь ему нравилось принимать облик существ, умеющих летать, однако, несмотря на постоянные настойчивые просьбы друзей и подруг (и его сестры Джеки), он обнаружил, что может поднять в воздух лишь самого себя и пассажиры для него были уже слишком. Он никогда не пропускал фильмы с Ли Марвином и с нетерпением ждал начала сеанса. Ребенком он ходил в кино с мамой, но теперь предпочитал делать это один. Не то чтобы он плохо относился к матери, которую на самом деле искренне любил, – просто хорошо относился к одиночеству, которое глубоко ценил. Поэтому сейчас, когда «Большой Рико» снова закрылся, а Рико и Арни соображали, как решить проблему останков гигантской многоножки, Джош воспользовался возможностью устроиться в заднем ряду подальше от остальных зрителей.

Он зачерпывал крылом попкорн и ловко отправлял его в рот. Он улыбнулся, удивленный сноровкой, которую развивал в своих новых обликах, но его улыбка сменилась любопытным прищуром, когда он ощутил под когтями какое-то странное тепло. Он внимательно посмотрел на пол, который выглядел, как и раньше, но с каждой секундой становился все теплее и теплее.

Карлос обернулся, впившись в нее глубоким сердитым взглядом.

– Памела лгала. Она останавливала нас на каждом повороте и следила за нами на каждом углу. Мы убили чудовище, которое они пытались не пустить в нашу реальность, и все же… И все же им этого недостаточно. Если они хотят драки, я покажу им, что значит драка. Я буду защищать свой город. Свою лабораторию. Нашу лабораторию, Ниланджана. Я буду защищать вас и всех остальных.

– Разрушив город?

– Я не… – Он фыркнул и посмотрел Ниланджане прямо в глаза. – Я не разрушаю город. Я занимаюсь наукой. Наука – благо. Эта идиотская церковь и религиозные фанатики-идиоты – это они пытались разрушить город. А я его спасу.

– Ларри Лерой вернулся, – сказала Ниланджана. – Его не съели, как мы думали. Причиной всему вовсе не многоножка. Многоножка никого не трогала, пока мы не начали на нее нападать.