Джозеф Финк - Исчезающий город [litres]

– Вы меня не знаете, молодой человек, – произнес Ларри все еще немного слабым голосом, и Ниланджана едва расслышала его за шумом аппарата. – Меня зовут Ларри Лерой, и, по-моему, вы можете кое-что знать о маяке. На вершине горы.

В зале уже почти не осталось места, где можно было стоять. Перед зрителями зияло широкое ничто, которое разрасталось, а перед этой пустотой Ли Марвин нараспев говорил, что Супермена необходимо остановить и что единственный, кто способен его остановить, – это Супермен. Джош ощутил напор, а потом настоящую давку, когда все пытались удержаться на уменьшавшемся с каждым мгновением островке безопасности. Затем он услышал крики и краем глаза увидел, как какой-то мужчина – возможно, отец семейства, уважаемый член общества, или просто человек, довольный жизнью, просто обычный человек, не подозревавший, что сегодня жизнь его оборвется, покачнулся и с пронзительным воплем исчез в бездне.

Джош снова подумал было улететь, но понял, что не сможет это сделать. Он подумал, как бы на его месте поступила Джеки, его сестра, самая храбрая из всех, кого он знал. Возможно, она упала бы в яму и погибла. Иногда одной храбрости недостаточно. Порой в сложившейся ситуации необходимы соответствующие средства. Он попробовал помахать крыльями: может, ничего и не выйдет, но надо попытаться. Потом повернулся к стоявшей рядом с ним женщине по имени Морин, которую узнал – она частенько бывала на фирме звукозаписи «Дарк оул рекордз».

– По-моему, я смогу нас поднять, – сказал ей Джош, и рядом с крыльями у него выросли человеческие руки. – Дайте-ка я попробую. – Он выставил вперед свои новые руки и пошевелил крыльями, чтобы показать, что он хочет сделать.

– Ни за что, – отказалась Морин.

В яму с визгом упали еще двое. Арифметика была простая: численность толпы оставалась неизменной, а площадь пола уменьшалась.

– Хорошо, ладно, – согласилась она.

Джош и Морин обхватили друг друга руками, и он изо всех сил захлопал крыльями. Джош хлопал крыльями, пока плечи у него не стали гореть. От напряжения он закусил губу и ощутил вкус крови. Он пытался собрать все силы, но сил больше не оставалось. Ничего не получалось. Ничего у него не выйдет. И когда он обо всем этом думал, он понял, что ноги его больше не касаются пола.

– О господи! – воскликнула Морин.

Джош поднялся не высоко, но выше и не нужно.

– Ладно, я ее вытащу, а потом вернусь за вами, – сказал он.

Но, когда он осторожно опустил Морин у выхода, в расселину свалились еще двое. Он понял, что ему не хватит времени, чтобы спасти всех остальных.

– На вершине горы стоит маяк, – тем временем говорил Ларри. – Оттуда видна вся пустыня – не эта, а другая. И в той пустыне стоит совсем иная конструкция. Это дом. Дом с фотографией того же самого маяка. – Ларри наклонил голову. – Вы там были, не правда ли? – спросил он.

Карлос протянул руку и выключил аппарат. Скрежет стих до слабого гудения.

Теперь, без огня уверенности в научном разрешении кризиса, который его подпитывал, он выглядел опустошенным. Наука ничего не могла поделать с тем фактом, что, хотя его метод не был неверным и все логические построения были правильными, результаты, с моральной точки зрения, оказались неутешительны. Это было уравнение, которое он по-прежнему не мог понять.

– Рад с вами познакомиться, – произнес Ларри.

– Здравствуйте, я Карлос, – ответил он тихим, но твердым голосом. – Я ученый, хорошо это или плохо.

– Вы слышите? – спросил Ларри.

– Что? – не понял Карлос. – Я ничего не слышу.

– Я тоже, – согласился Ларри, теперь уже улыбаясь.

– Как ваше…

– Погоди-ка, сынок, – сказал Ларри. – Просто прислушайся.

Ничего не было – ни скрежета, ни жара. Широкая расселина на том месте, где стоял кинотеатр, осталась, но больше уже не расширялась. Сбившиеся в толпу люди обрели твердую опору под ногами в виде оставшегося от пола участка. Шли секунды, ничего не происходило, и они поняли, что останутся живы. Почти все заплакали. Одна женщина принялась ругаться, выплевывая все грязные слова, какие только могла припомнить. Она даже не знала, почему ругается. Возможно, это была запоздалая реакция на страх. Или это праздновали свое спасение ее уцелевшие легкие.

Джош огляделся по сторонам. Он смог переместить в безопасное место всего несколько человек, но теперь, когда кризис миновал или, по крайней мере, приостановился, он ощутил прилив радости оттого, что ему удалось сделать хотя бы это.

– Давайте продолжим, – произнес он, проверяя мощь своих крыльев. Все нормально. Они у него достаточно сильные. – За один раз я могу взять только одного, но вытащу отсюда всех вас.

Ничего не было. Или же было множество звуков: вертолетов и сирен, вдали и вблизи. Были еще ветер, шелест листьев и шум машин. Тихие звуки восхода, переходящего в утро. Дыхание и биение сердец людей в комнате. Тихое ворчание реактивного лайнера где-то на краю стратосферы, когда тот выпускал полезные психотропные выхлопы. Мерное щелканье фотоаппарата в руках сотрудника неназванного, но грозного правительственного агентства, стоявшего в комнате и фиксировавшего их действия. Звуки повседневной жизни. Звуки всего. И ничего.

Карлос порождал катастрофы, пытаясь покончить с катастрофами, которые он порождал. Порочный круг, который можно было разорвать, просто остановившись в каком-то месте. И теперь он слышал звуки собственного бездействия, и они, похоже, говорили о безопасности его семьи.

– Сейчас тихо, Карлос. Вы слышите? – Ниланджана медленно шагнула к нему, стараясь не нарушить его личное пространство, но Карлос все же попятился к кабинету. – Прислушайтесь.

– Прислушайтесь, – повторила Луиза.

– Прислушайтесь – поддержал ее Марк.

– Прислушайтесь, – присоединился к ним Дэррил.

Ниланджана улыбнулась и тронула Карлоса за руку. Он вздрогнул, но продолжал смотреть ей в глаза.

– Идите сюда, – сказала она.

Карлос оглядел всех по очереди. Все улыбались, пусть и неуверенно, за исключением Дэррила, растянувшего губы чуть ли не до ушей и выставив зубы, как его учили в церкви. Карлос на мгновение задержал взгляд на Дэрриле, но потом, наконец, перевел его на Ниланджану.

Карлос все плакал и плакал. Из него выходили долгие годы эмоционального напряжения, которое он не сумел выразить. Это походило на болезнь, но было всего лишь существованием. Ниланджана тоже плакала, плакала по своему городу, который оказался очень близко от уничтожения. И по своему учителю, который все делал правильно, но у которого все получилось неправильно. Она притянула его к себе и обняла. К ней присоединились Луиза и Марк, за ними Дэррил и Ларри. Они сделали то, что делают все ученые, следуя научному методу: 1. Гипотеза. 2. Спор. 3. Перебранка. 4. Плач. 5. Объятия.