Герда - Играя с Судьбой [СИ]

— Он…?

— Здесь. У Вероэса.

Стиснув кулаки, я напомнила себе, что Ордо интересны факты, а не мои переживания и принялась отстраненно докладывать о ночной вылазке в форт, и о том, как едва не вернулась с пустыми руками. О самоуправстве Энкеле Корхиды пришлось говорить тоже.

Аторис слушал, не перебивая, и лишь когда я закончила, снова закурил, добавляя новую порцию дыма в плотное сизое марево.

— Иди к себе, — выдохнув, он посмотрел в потолок, потом на меня. — Я разберусь. И… спасибо тебе за все, Фори.

Но вместо того, чтобы уйти, я обошла стол, приблизилась к Ордо, заглянула ему в глаза.

— К себе, — прошептала дрожащими губами. — Это — куда? От моего дома ничего не осталось — ни окон, ни дверей, крыша обрушилась, в стенах гуляет ветер.

Аторис вскочил, ухватил меня за плечи, встряхнул, обнял, прижал к себе.

— Фори, ты устала.

Выпустив меня, он отошел к шкафчикам, выстроившимся вдоль стены, открыл дверцы бара, достал пузатую бутыль и стеклянные бокалы.

— Хватит плакать. Давай лучше выпьем. За тебя. Заодно успокоишься, — предложил он.

А мне вспомнилось, как я сама отпаивала его горячим вином с пряностями после пропажи его мальчика.

Да, между нами все те же отношения, мы друзья. Но на душе от этого не теплело.

— За вино Вероэс меня загрызет. — Я отмахнулась от предложения и посмотрела Ордо в лицо. — Лучше скажи, зачем ты поднял бунт, Аторис.

Встав из-за письменного стола, я добрела до окна и прижалась лбом к стеклу, слушая, как дождь настукивает мелодию колыбельной. Фонари цедили тусклый свет: ночь, время покоя, но мне не до сна.

Почти сутки я на ногах, и нет возможности передохнуть. Странно подумать — еще вчера мне претил покой, а сегодня события захлестывали словно девятым валом, не давая передохнуть: поездка в форт, беседа с Ордо, разговор с Лией…

Наш разговор с ней был долгим и нелегким, и дался тяжелее, чем беседа с ее отцом. Мне приходилось тщательно подбирать слова. Больше всего я боялась окончательно оттолкнуть девочку от Аториса. И без того, чуть раньше — за обеденным столом они вели себя как чужие друг другу люди.

Не успев отдохнуть после разговора с дочкой Ордо, я отправилась на ужин, надеясь, что этот день скоро закончится. Но за ужином Ордо принимал Анамгимара Эльяну, и это стало неприятной неожиданностью.

Меня усадили рядом с главой Иллнуанари, и весь вечер я вынуждена была поддерживать светский разговор и выслушивать притворные комплименты. В искренность Эльяны я не верила — до сих пор мне не доводилось встречать лживых зеркал. То, в которое я посмотрелась, прежде чем выйти к столу, показало, что круги у глаз полностью скрыть косметикой не удалось, искусанные губы не зажили, а бледность лица вряд ли можно назвать интересной. Да и одета я была довольно скромно. Впрочем, все мы — и Лия, и я, да и Ордо в своем сером мундире смотрелись бедными родственниками на фоне этого усыпанного драгоценностями щеголя: слишком сладкоречивого, слишком улыбчивого, слишком блистательного, выглядевшего слишком юно и… женственно.

Но, несмотря на манерность дураком Анамгимар не показался. Заметив, что меня тревожат слишком жадные взгляды, которые он бросал на Лию, Эльяна наклонился так, что от тяжелого сладкого запаха его парфюма тяжело стало дышать, и прошептал:

— Прелестная девочка, эта моя невеста… Вам покажется смешным, но я влюблен в нее, мадам Арима, как мальчишка. Не могу дождаться свадьбы.

Он обжег меня взглядом, обнажил в улыбке белые ровные зубы. Со стороны, верно, могло показаться, что в данный момент он признается в любви ко мне. Я покачала головой, заставив себя сдержать колкости.

— Не верите, я же вижу, что вы мне не верите — промурлыкал он. — И более всего хотите послать меня в бездну, да только не смеете. Я вам неприятен. Наверное, наслушались небылиц на Раст-эн-Хейм обо мне от своего дружка-торговца.

— Да с чего вы взяли?

А он улыбался, вновь улыбался, не сводя с меня взгляда.

— Боитесь даже послать. А вы пошлите меня, мадам. Мне не привыкать. Я не обижусь. Я такой же как и вы, как и Аторис, как и Лия… Для этого нищего Эль-Эмрана, как и для всех торговцев, я — нувориш. Собака безродная. Человек не их круга. Не верите? Ну и не верьте. Но меня любит Судьба. Это Она подарила мне золото, Гильдию, власть. И этого родовитые торгаши мне в жизни простить не смогут: будут сторониться, кланяться, скрывая презрение, ни один не выдаст за меня свою дочь, если их не принудить к этому силой. Но я не собираюсь никого ни к чему принуждать. Пусть оставят при себе своих драных кошек.

Тряхнув длинными черными волосами, он скосил подведенные зенки в сторону сидевшего на противоположном краю стола Ордо.

— Я, мадам Арима, человек не гордый, и за титулами не гонюсь. Вот есть хороший человек, у этого человека красавица-дочь. Чем не партия? Ну и что, что незнатен и беден? Разве счастье в богатстве и знатности?

Он улыбнулся мне снова, заставив почувствовать себя неуютно. Он говорил со мной так, словно мы давно и хорошо были знакомы — мягким ласковым голосом. Он улыбался мне, но не улыбались его глаза. Он смотрел, как через прицел. Он искал уязвимые точки. Возможно, он знал о любви Дона…

С трудом я заставила себя улыбнуться этому человеку в ответ.

— Судьба, говорите, — выдавила первое пришедшее мне на ум. — Разве мы не строим свою Судьбу сами?

— Когда она нам позволяет, строим, конечно же. Но подумайте, от какого количества случайных факторов зависит сам этот мир. Можно ли выстроить замок на зыбучем песке? Нет, мадам. Но Судьба вовсе не зла, она дарит иллюзию, что всего мы добиваемся сами. И лишь иногда она требует неупрямства, а просто смирения, признания ее существования, понимания, что только ее воля стирает камни в песок. Господа торговцы это хорошо знают.

— Господа торговцы, по-моему, постоянно с ней в споре.

И вновь широкая жемчужная улыбка засияла на холеном лице. На этот раз Анамгимар посмотрел на меня снисходительно и насмешливо.

— А слышали ли вы, что-нибудь об обряде Игры с Судьбой, мадам, или вам никто об этом ничего не рассказывал?

— Обряд? — ему все-таки удалось вывести меня из равновесия. — Обряды сохраняются в сообществах, исповедующих какую-либо религию.

Анамгимар улыбнулся еще шире.

— Именно. Говорил ли вам тот же Арвид Эль-Эмрана о ритуале, к которому обычно прибегают лишь безумцы или те, кому терять нечего? Призываешь Судьбу в свидетели. Ставишь свою жизнь на кон, и либо теряешь ее, либо получаешь то, чего пожелал, то к чему толкала тебя Судьба, иссушая алчностью душу. Я родился в трущобах мадам, и хорошо знаю изнанку мира. Но всегда, сколько помню себя, я знал, что достоин большего. И я бросил свою жизнь на кон — тогда она недорого стоила. Судьба мне улыбнулась, подарив Иллнуанари.