Герда - Играя с Судьбой [СИ]

— А вы так и не бросили скверную привычку совать нос в чужие дела? Рано меня поздравлять, господин Эльяна. Белобрысая падаль еще не выполнила условий. У него на все времени до утра. Но если он докажет свои способности, отчего такого не взять?

Владелец Иллнуанари делано улыбнулся, поправил манжеты, издевательски поклонился Гаю и, неожиданно заметил:

— Загнанная в угол мышь, бывает, успешно атакует кота. Боюсь, с обещанием палки вы, простите за каламбур, перегнули палку. Этому доходяге и так, судя по всему, море по колено. И потом… мне пришла в голову забавная мысль ссудить ему денег. Чтобы посмотреть, так ли дорого стоит слово Элхасов, как о том говорят.

Гай скрипнул зубами, а мне отчаянно захотелось вцепиться в холеную, почти бабью мордашку Анамгимара, и так же сильно захотелось огреть Гайдуни чем-то тяжелым. Подумалось, что побуждением проявить невиданную щедрость Арвида, так же как и у Анамгимара Эльяны, было желание проучить «борзого щенка», да так, чтобы тому не сразу удалось прочихаться.

Я набрала в легкие воздуха, чтобы сказать пару ласковых и Элхасу и Эльяне, но тут рука Арвида сильно сжала мое плечо, приведя в чувство. «Тихо»! — услышала я жаркий шепот над самым ухом.

— Вы же знаете, господин Эльяна, — раздался спокойный голос Айджида, — Господин Элхас оспорит право этого человека занимать пост советника Гильдии, если будет доказано вмешательство Иллнуанари. И ни о каком нарушении слова чести в данном случае речи идти не может.

Анамгимар в ответ улыбнулся, пожал плечами. Яркий луч света отразился от крупного бриллианта, нашитого на драгоценный ирнуальский шелк, и хлестнул по глазам, ослепляя…

Покачнулись стены, зал поплыл и заныл висок; боль накрыла подобно вспышке сверхновой — неотвратимо. Я хватала губами воздух, словно находясь в бурном потоке и ожидая, когда меня затянет в водоворот. Ощущение из разряда немыслимых. Показалось, что душный, пропитанный запахом азарта воздух вдруг посвежел, а на люстрах заплясали огни коронных разрядов. Да, Несомненно, воздух посвежел, стал хрупким, словно стекло, морозным и колким. И в этом холодном, неживом воздухе неожиданным громовым раскатом раздался тихий голос Дагги:

— Я, Да-Деган Раттера, вручаю себя Судьбе.

И лишь после этого я поняла — полный гула растревоженного роя, перешептывания и смешков, зал отчего-то был объят тишиной, словно его заполняли не люди, а тени. Арвид лишь слегка сильнее сжал мои плечи. Промолчал Анамгимар. Прикусил язык Гайдуни. Протяжно выдохнул Айджид.

В знакомом голосе Да-Дегана, негромком, охрипшем, звучал холод Файми, вымораживая из тела остатки тепла, и не позволяя вырваться из ловушки водоворота:

— Я бросаю вызов генералу Энкеле Корхиде. Пусть нас рассудит Судьба. Я ставлю на кон самое ценное, что у меня осталось — свою жизнь, и клянусь принять смерть, какой бы мучительной она не была, равно, как и молчать о тайнах генерала, которые мне известны… Ответной ставкой я согласен принять состояние Энкеле Корхиды, потому что знаю — он слишком ценит свою жизнь, чтоб играть на нее, но всегда найдет способ набить вновь карман. Все прочие детали я оставляю на усмотрение вызываемого в рамках того, что дозволено правилами…

Морок дрогнул, поплыл, рассеялся, отпуская… Вернулось тепло. Возвратилась способность дышать. Я смотрела на Да-Дегана не в силах понять кто из нас — он или я сошел с ума. Пригрезился мне вызов, или это было на самом деле.

Только вот в зале отчего-то было невероятно-тихо, и взгляды всех посетителей казино были направлены на Да-Дегана — распрямившегося, дерзкого на лице которого появилась высокомерная улыбка, а во взгляде читался вызов.

До этого дня я ни разу не видела Дагги таким, ни единого раза. Сколько не перебирала четки воспоминаний — вспоминались задумчивость и отрешенность. Он прятал взгляд, когда я заглядывала в его лицо. Он предпочитал жить в тени, почти ни с кем не встречаясь. Вспомнилось, как выстроив дом на пустыре, Да-Деган на тяжелой скалистой земле разбил пышный сад, и как цвели цветы — десятки кустов жасмина и роз, за которыми он ухаживал. Вспомнилось, как висли на его плечах дети: Лия, Иридэ, Рейнар и Ильман. И как в их обществе он оттаял — до той поры казавшийся замороженной мумией, бледной молью, человек словно проснулся и научился улыбаться так, что можно было весь мир сложить к его ногам за одну эту улыбку. Но высокомерным и дерзким я его не видела никогда.

Кровь прилила к щекам, подумалось — лучше бы и дальше он сидел, не высовываясь из своей норы, чем вот так отчаянно ставил на карту собственную жизнь.

Собственное бессилие жгло как огнем: я ничем не смогу ему помочь после этого безрассудного вызова.

Пальцы Арвида до боли сжали мое плечо, я услышала сорвавшееся с губ Равэ Оканни крепкое и не вполне приличное словцо, то, как охнул Гайдуни, и заметила как он, устыдившись, непроизвольно опустил голову.

— Как-нибудь можно отменить эту нелепую дуэль?

— Нет.

Лицо Фориэ исказилось, словно от боли. Она остановилась, перестав кружить по комнате, посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Рокше, мотнула головой, словно пыталась удержать слезы и отошла к окну. Узкая ладонь коснулась стекла, словно она искала опоры.

— Не хороните своего друга раньше времени, — произнес я не в силах молчать, пытаясь ее утешить, и понимая, насколько неуклюже и неуверенно это звучит, добавил: — Говорят, Судьба любит дерзких.

— Дагги? Дерзок? — у Фориэ дернулся уголок рта, и она сорвалась с места, снова расхаживая из угла в угол. — Вы его не знаете, Арвид. Он мечтатель, тихоня, чудак. Бесполезное существо в вашем бурлящем мире.

— Это его выбор, — встрял рыжий. — Его выбор и его решение.

Фори резко обернулась, хлестнула Рокше взглядом, но сдержала себя, промолчав. У меня перехватило дыхание, ошпарило ревностью.

— Вы любите его? — догадка была подобна вспышке во тьме. — Вы любите этого мальчишку, мадам Арима?

Она покачнулась, словно налетев на преграду.

— Что за дикие мысли приходят вам в голову, Арвид? — Прошептала удивленно. Ее нижняя губа дрогнула, мне показалось — Фори сейчас расплачется.

Нет, не заплакала. Судорожно вздохнула, села в кресло и с неожиданной бесстрастностью проговорила: — Как выяснилось интересы «Иллнуанари» на Рэне отстаивает Корхида. И я уверена, Да-Деган располагает ключевой информацией, способной уничтожить влияние генерала. Но по условиям дуэли Да-Деган гарантировал генералу молчание. Да еще поставил на карту собственную жизнь. И я очень удивлюсь, если Дагги доживет до поединка: генерал не упустит возможности с ним разделаться.

— Никто Корхиде такой возможности не предоставит.