Михаил Фиреон - Детектив Марк Вентура

— Ну что встали-то? — быстро решив, как надо вести себя с этими маленькими грубиянами, грозно распорядился детектив — веди давай к ней.

— Ну ладно — бросив палку в котел, ответил тот, что постарше и, утирая грязным рукавом разгоряченное от пара и копоти лицо, нехотя направился к низкой двери у ворот.

Они вошли в пропахший кошками и гнилыми поленьями коридор и поднялись на второй этаж. Миновали заклеенное тонкой бумагой окно и оказались у незапертой двери, за которой темнела какая-то тесная, без окон, с тряпкой на проходе в кухню, прихожая.

В комнатах было душно, во всю гудела растопленная на полную силу большая, с чугунной плитой, печка, на ней в медном тазу клокотал кипяток. Пахло стираным бельем, гарью и синькой. У распахнутого настежь оклеенного бумагой, тоже без стекол, окна сидела, смотрела на улицу одуревшая от жара и копоти неопрятная серая кошка.

— Мама… — басом позвал паренек.

Невысокого роста женщина с белыми, морщинистыми руками, торчащими из высоко подвязанных рукавов темной бесформенной хламиды, и изможденным, закопченным лицом, отвернулась от таза, и злобно уставилась на детектива.

— Вы из полиции — безошибочно определила она — мэтр Тропп сообщил вам, что я вдова, у меня трое детей и меня нельзя выселять на улицу? Или вам закон не писан?

У нее были глухой, но певучий голос и длинная черная коса, обернутая вокруг подвязанной какой-то закопченной серой тряпкой головы.

— Нет, я по другому делу… — с сомнением приглядываясь к ней, также неприязненно бросил детектив — вы Тильда?

— Значит, мэтр Троп нанял громилу — заключила она — да, я Тильда. Тильда Бирс. А вы сейчас же убирайтесь вон, иначе я закричу, и вас забьют камнями. Поняли это?

— Да не знаю я никакого Троппа! — только тут Вертура сообразил, что неумытый, в дорожном плаще, в забрызганной по подолу грязью мантии и с мечом он действительно выглядит как налетчик с большой дороги — я не громила, не знаю я никакого Троппа, мне нужен кто-то, кто может нотариально подтвердить, что Тильда Бирс это именно вы, вы можете предоставить такого человека?

— Капитан Мелле. Мой покойный муж, сходите на кладбище спросите у него — дерзко ответила хозяйка кухни и подошла к окну, согнала с него кошку — и я уже пятнадцать лет как не Бирс. Что вам от меня хотите? Говорите быстро, иначе я закричу.

Ее тонкая, необычно жилистая рука, перехватив подол, сжалась на краю таза с кипятком на плите.

— Марк Вертура — приложив руку к груди, представился детектив и тяжело вздохнул — я служил с вашим двоюродным братом. Его звали Мацл. Мацл Авраам Бирс. Он мертв, погиб при исполнении в феврале 1535-го…

— Я знаю — опустила руку, но все также неприветливо ответила женщина — тетка Вигго писала мне. А вы тот самый детектив, о котором пишут в газетах. Что вам угодно?

— Я привез для вас письмо от сэра Михаэля Эрнеста Динмара — достал из поясной сумки конверт детектив — Вы уметете читать? Или вам прочесть?

— Умею — с усмешкой ответила женщина — подождите.

Она отвернулась, взяла от умывальника полотенце, утерлась. Прошлась гребешком по прямой челке над красиво очерченным, разгоряченным от жары высоким лбом. Разорвала конверт, взяла со стола в углу, где под иконами на конторке лежали исписанные листы грязно-бурой дешевой бумаги и несколько таких же пожелтевших от сажи и дыма книг, пенсне, отерла о передник покрытые складками от воды и золы руки, надела его на нос. Несколько раз пробежала глазами аккуратный, написанный каллиграфическим почерком текст, подняла внимательный взгляд на детектива.

— Здесь сказано о векселе? — с недоверием и надеждой в голосе спросила она — я точно никому потом не буду должна? Это шутка или очередное мошенничество?

— Никому — ответил уже утомленный этой беседой детектив — сэр Динмар распорядился, чтобы невыплаченное жалование вашего погибшего при исполнении кузина и личная посмертная премия, а также наградная подвеска капитана полиции Мильды были переданы вам в руки лично.

— И где все это? — уставилась на детектива хозяйка кухни.

— На почте. Я отправил их до востребования двумя письмами. В дороге всякое может случиться, я не рискнул везти их при себе.

— Шутник — усмехнулась собеседница, горько покачала головой и снова посмотрела на таз с кипятком на плите.

Но Вертура отогнул полу плаща и, продемонстрировав прикрепленную к ремню портупеи массивную серебряную цилиндрическую подвеску с тремя параллельными бороздами, отвязал шнурок и протянул ей.

— Теперь я больше не капитан полиции Мильды Вертура — криво улыбнулся он — думаю, как жена капитана, вы знаете, что это.

Они бросила на него внимательный взгляд.

— Простите, капитан — отстранилась она — но, если вы действительно тот, кем представились, то лучше деньгами. Я не хочу, чтобы потом пришли ко мне с обвинениями и обыском, что что-то пропало, когда я стирала чей-нибудь белье или мундир.

— Ну вы и женщина! — покачал головой детектив — ладно, не верите мне, приходите в комендатуру. У меня нет времени бегать к вам на дом. Отдел Нераскрытых Дел. Спросите меня. Я подготовлю для вас конверт, придете, заберете его под расписку.

— Тайная полиция — покачала головой она. В ее взгляде читались недоверие, отчаяние и мольба одновременно.

Но у Вертуры не было с собой больше нескольких серебряных монет, он полез в поясную сумку, выгреб все, что было, и пересчитал их.

— Десять марок — сказал он как можно более веско — я вычту их из вашего векселя. Этого хватит заплатить за ваши комнаты, за которые вы должны.

И положил деньги на стол рядом с кадкой для стирки.

Так и не прикоснувшись к деньгами, Тильда Бирс с ненавистью смотрела в глаза детектива. Вертуре стало жалко ее: благородная, образованная и порядочная женщина, опустившаяся после смерти мужа за грань нищеты, вынужденная стирать белье, чтобы прокормить детей и выучить их грамоте, чтобы хотя бы у них был какой-нибудь шанс добиться чего-нибудь большего в жизни, чем нелегкая солдатская доля, кружка юва и закопченный угол в бараке для наемных рабочих и артельщиков.

— Приходите за остальным в полицию — ответил ей детектив и, развернувшись, вышел из квартиры.

В коридоре его ждал все тот же, проводивший его наверх паренек. В свои четырнадцать он был уже крепок как настоящий оруженосец и ростом немногим ниже детектива. Он отошел, пряча за спиной остро отточенный топор для колки дров, пропустил Вертуру на выход, вышел во двор вслед за ним.

— Молодец что защищаешь дом — доставая кисет, бросил ему детектив, на что юнец только презрительно передернул плечами и скривился.

— Будешь курить?

— Буду — только ответил тот и без лишних разговоров принял щепоть табаку — так вы тот самый Вертура? — в сомненьях глядя на детектива, с напором поинтересовался он, со звоном вбивая топор в колоду. Достал из широкой латаной штанины грубо выжженную из куска дерева трубку. Вертура протянул ему спичку, тот прикурил ловко и быстро, со сноровкой присущей всем заядлым курильщикам.