Алиса Дорн - Сыщик и канарейка [litres]

Очевидно.

– Вот значит, какого вы мнения обо мне, – Виктор широко ухмыльнулся. – Но вы правы. Сегодня меня ждет опрос свидетелей, чай с мистером Коппингом и осмотр возможного места преступления. Не желаете присоединиться?

– Я думал, для этого у вас есть сержант.

– У старины Брэма другое задание. Так вы идете?

В ответе Виктор не сомневался. Как бы его кузен ни пытался убедить других, в Гетценбурге ему было смертельно скучно. Ничего удивительного: после колоний Гетценбург наверняка казался уснувшим королевством, а университет и вовсе никогда не просыпался. Чего Виктор понять не мог, так это почему Роберт, даже отказываясь работать с живыми, не выбрал себе более подходящее место работы.

– Дайте мне десять минут на сборы.

Кузен управился за две – должно быть, сказалась армейская привычка. С поправкой на пальцы, само собой.

– Куда мы направляемся сейчас? – жадно потребовал он.

И этот человек еще пытался делать вид, будто помогает против своего желания?

– В бистро на углу Биржевой. Я захватил вам кофе, но выпил его, пока вы открывали, так что угощаю. К тому же вы еще не завтракали. Потом – в парфюмерное ателье. Я проверил книжный магазин мистера Хубера, время с квитанции совпадает с тем, когда леди Гринберг видели там. Хочу узнать, что скажут у мистера Кинна.

В бистро Виктор заказал себе еще кофе. Перед глазами все плыло. Нет, все-таки надо спать побольше…

– Вы все еще думаете, что леди могла отпилить барону голову и сбросить труп в реку? – спросил Роберт, закончив с яичницей. – Мне она не показалась силачкой.

– У нее мог быть подельник. Она могла нанять кого-то, кто убил лорда Фрейбурга для нее.

– В таком случае проверка алиби вам ничего не даст, – разумно заметил кузен.

Виктор поморщился и поставил пустую чашку на стол.

– Не портите мне дело, док! У меня нет никаких зацепок. Никто не знал барона. До совершеннолетия он жил в поместье. Приехав сюда, проводил время в основном в местах, о посещении которых люди стараются не упоминать в разговоре с полицией. Барон посещал пару-тройку приемов в месяц, раз или два в неделю появлялся в клубе, близких знакомств не завел. В его переписке мы не нашли ничего, кроме счетов. Да, у него были долги, но даже если бы мы знали, кому кроме мистера Ченга он задолжал, нам бы с наибольшей вероятностью ответили то же самое: с мертвого нечего взять! – Виктор перевел дух и продолжил: – Никто даже не видел барона в последний вечер его жизни. Поэтому я буду проверять слова леди Гринберг, пусть это ничего не даст. На данный момент она единственная, кого мы можем связать с Фрейбургом.

– Она и мистер Коппинг.

Виктор согласился.

– Надеюсь, хоть он сможет помочь. – Получив счет, Виктор поспешил перетянуть его к себе. – Пойдемте, доктор.

Виктор всегда любил ателье Кинна. За странную смесь запахов, навевавшую мысль о волшебных зельях. За обстановку аптеки: не новомодной, выкрашенной в болезненно-белый цвет, где готовые лекарства доставлялись на кассу по пневмопочте, – а старой, с деревянными шкафами от пола до потолка, поблескивающим темным стеклом пузырьков и загадочными порошками в подписанных по-латыни банках.

За рабочим столом сидел мужчина лет пятидесяти. Он поднял голову на звон висевшего на двери колокольчика, но взгляд скользнул мимо.

– Добрый день, мистер Кинн, – поздоровался Виктор, подходя ближе. – Детектив Эйзенхарт из полиции.

– Земля, порох и можжевельник, – узнал слепой парфюмер. – Я помню вас, молодой человек. Вы сделали у меня три заказа на Канун года. Эх, молодежь…

Виктор улыбнулся шутке.

– Вы прекрасно знаете, что третий подарок был для Луизы.

– Но для кого тогда предназначался второй?

Для Лидии. Которая наверняка выбросила флакон.

– А вашего спутника я не знаю, – заметил парфюмер.

– Мистер Кинн, это доктор Альтманн, он помогает мне в расследовании. Доктор Альтманн – мистер Кинн, лучший парфюмер во всем герцогстве Лемман-Клив, если не во всей империи. Запомните его адрес, перед праздниками он просто незаменим, – представил их Виктор. – Мистер Кинн, мы могли бы поговорить с вашим сыном?

– С Теодором? Он уехал в Фельс. Мы открываем там еще один магазин, – не без гордости сообщил парфюмер.

– Надолго?

– Десять дней. Тео уехал во вторник, так что должен вернуться в… Дайте подумать… Следующий четверг.

– Во вторник? Значит, в среду вы были в магазине одни?

– Если не считать Салли, нашей уборщицы. Она приходит по утрам перед открытием.

Плохо. Присяжные не слишком поверят, что старик никогда не спутает по запаху человека. Но делать нечего.

– Мистер Кинн, в среду вечером к вам заходила леди Эвелин Гринберг?

– Ко мне постоянно заходят леди. Я плохо запоминаю их имена. Если бы вы могли сказать, чем от нее пахнет…

Она проскользнула рядом, пока он держал для нее дверь кэба. Под табаком Эвелин пахла летом: ягодами, сорванными украдкой в саду, и серебристыми охапками полыни, которую срезали под конец июля, сушили, раскладывали по холщовым мешочкам и развешивали в гардеробных. Каждый раз, доставая из шкафа пропахшее ею пальто, Виктор вспоминал детство и залитую солнцем веранду.

– Полынь, розовый перец и что-то из красных ягод. Смородина. Или малина, – заметив у Роберта на лице изумление, Виктор рассмеялся. – Не удивляйтесь, док. Запоминать детали – моя работа.

Мистер Кинн открывал ящики в высоком комоде. Виктор знал, что в каждом из них хранится бессчетное количество стеклянных колб: все ароматы, которые когда-либо создавал слепой парфюмер. Для каждого клиента – свой. Никогда не повторяющийся. Доставая то одну, то другую колбу, Кинн открывал каждую и вдыхал хранившийся в ней запах, подолгу прислушиваясь к себе.

– Полагаю, вы имели в виду эту леди, – найдя нужный аромат, мистер Кинн продемонстрировал его. Память не обманула Виктора: на этикетке значилось «Э. Гринберг». – Помню ее. Интересная молодая девушка. Пришла с одним оригинальным вопросом… Боюсь, я тогда немного увлекся разъяснениями; если бы не часы на ратуше, задержал бы ее дольше приличного.

– Хотите сказать, она ушла от вас около восьми? – уточнил Виктор.

– Может, даже немного позже.

– И вы уверены, что это была именно она? – не удержался от вопроса Роберт.

Мистер Кинн не обиделся. Многие сомневались в его даре.

– Никаких сомнений. Глаза, уши… Все это может подвести. Но нюх, – парфюмер слегка постучал себя по носу, – не обмануть никогда.

За время, проведенное в магазине, на улице начал накрапывать холодный ноябрьский дождь. Виктор остановился на крыльце и полез в карман за сигаретами. Кузен встал рядом, с жадностью глотая свежий воздух.

– Алиби леди Эвелин выглядит довольно достоверным, – издалека начал он.