Ольга Валентеева - Зов пустоты [СИ]

находится. То звал меня, то

разговаривал с родителями, и становилось жутко. Я держала его за руку и истово молилась светлым

богам, чтобы сохранили

мальчику жизнь и рассудок. Я не знала, как он справится. Как вообще можно справиться с тем, что

он видел, но должна была

хоть как-то облегчить его боль.

- Фил, миленький, - гладила горячую ладонь, - ты только не сдавайся. Я тебя никогда не оставлю, обещаю. Мы справимся.

Он вряд ли меня слышал. Только смотрел мутным взглядом - и снова закрывал глаза. Ночь

превратилась в пытку. На

рассвете мы оба забылись кратким сном, чтобы затем все продолжилось опять. В обед я заставила

Фила выпить хоть

немного бульона. У него не было сил сопротивляться - оставалось подчиниться. Сама по-прежнему не

чувствовала голода,

но тоже заставила себя поесть, иначе мы сляжем оба, а мне надо было вылечить Филиппа. Он весь

горел, но, кажется, уже не

бредил. Только все время молчал. Даже если я обращалась к нему, делал вид, что не слышит, и мне

становилось так больно.

Но забота о Филе отвлекла меня от жутких мыслей. Надо быть сильной. Надо - ради него. Потому что

у него и вовсе никого

не осталось. Конечно, у графов Вейран должны быть другие родственники, но вряд ли они рискнут

забрать мальчика к себе.

К ночи снова стало хуже. Я то проваливалась в сон, то просыпалась, и к утру будто лишилась

чувств - но, скорее, это был

слишком крепкий сон. А когда проснулась, кровать была пуста.

- Фил? - Тут же подскочила на ноги. - Филипп!

- Тише ты. - Моя пропажа появилась в дверях уборной. С его волос стекала вода. - Я всего лишь

решил умыться. Думаешь,

далеко уйду?

- Тебе лучше! - С сердца будто камень упал.

-Да, немного. Прости за причиненные неудобства, я...

- Прекрати! Ты не виноват. Есть хочешь?

Филипп пожал плечами. Ни да, ни нет. Я рискнула и пошла в общий зал, заказала завтрак, по

времени больше похожий на

обед, и с подносом вернулась в комнату. Фил сидел на кровати, разглядывая что-то на стене. Он

похудел, наверное, в два

раза - всего за пару дней. Но казался спокойным, хоть я и понимала, что видимость обманчива.

- Ешь, - поставила на стол тарелки. - Суп с гренками пахнет просто замечательно.

И сама взялась за ложку, чтобы подать положительный пример. Филипп вздохнул, но взял свободный

стул и сел к столу. Ел он

медленно, больше думая, чем жуя. И я знала, о чем. Поэтому его вопрос не стал для меня

сюрпризом:

- Что слышно об Анри?

- Ничего. Я не выходила на улицу, все время была с тобой.

- И что мы будем делать дальше?

- Есть у меня мысли, - ответила ему. - Во-первых, хочу поговорить со старинным другом отца. Он -

хороший человек, может

помочь. Во-вторых, Анри сам себя не оправдает. Нам нужен толковый защитник. Об этом я тоже хочу

попросить маркиза

Тревира. У него куда больше знакомых, чем у нас с тобой.

- А он тебя не выдаст? - поинтересовался Филипп, вылавливая гренку из супа.

- Откуда мне знать? Разве можно понять, кому стоит доверять, а кому - нет? Но я хотя бы

попытаюсь.

- Я с тобой.

- Нет. Фил. Тебя, скорее всего, ищут.

- Тебя тоже, - тут же нахмурился мой новый друг. - Поэтому, Полли, мы пойдем вместе. Если что, я

сумею тебя защитить.

Я рассмеялась, а Фил, кажется, обиделся, потому что еще больше помрачнел.

- Между прочим, у меня были лучшие учителя в стране, - буркнул он.

- И чему же они тебя учили? Травки собирать? Пускать солнечных зайчиков?

- Полина, ты что, еще не поняла? - В глазах Фила читалось удивление. - Я - темный маг. Не

светлый, как Анри и родители.

- Темный? - Теперь настала моя очередь изумленно таращиться на Филиппа. - Но как?

Темная магия в Гарандии встречалась куда реже светлой - и, что уж скрывать, была сильнее. Но

Филу всего шестнадцать.

Ему до входа в пору магической зрелости еще как минимум два года, а то и больше. А до

шестнадцати у нас вообще учили

только общим заклинаниям.

- Мой дед - темный, - ответил он. - По маминой линии. Видимо, от него передалось. Мама сначала

расстроилась, но отец

говорил, что это к лучшему. Поэтому я действительно смогу тебя защитить, Полина. Да, не от всего

и не от многотысячной

толпы, но смогу.

Глупый храбрый мальчишка. Сердце сжалось от горечи. Как уберечь его от этого кошмара? Никак. Уже

никак. Придется

выбираться вдвоем.

- И когда мы пойдем к твоему знакомому? - Фил отодвинул тарелку. К счастью, почти пустую.

- Завтра. Ты пока еще слаб, да и твой внешний вид... Надо купить тебе одежду. Не так же идти.

Выглядел Фил и правда потрепанно. Единственная рубашка пропахла чадом факелов, кровью и потом.

Сейчас он надел жилет на голое тело - а что оставалось делать? Поэтому сначала покупки и трата

наших скудных средств, а потом уже визиты.

- Обещаешь, что будешь тут? Я пройдусь до ближайшей лавки, - спросила его.

- Обещаю, - кивнул Филипп и снова лег. а я быстро собралась и поспешила прочь, предварительно

убедившись, что дверь

изнутри заперли на щеколду.

Что ж, за эти два дня мир не сдвинулся с места. Люди не перестали спешить по своим делам, торговцы - зазывать в лавки,

дворники - мести улицы, а аристократы - ехать в роскошных экипажах. Одновременно между мной и

ними будто пролегла

пропасть. Мне казалось, что все на меня смотрят, хотя, на самом деле, это было не так. Поэтому я

шла, опустив голову. Надо

купить легкую накидку с капюшоном, потому что шаль все-таки не сильно подходила к времени года.

А средств не так много,

как мне бы хотелось. Чтобы продать украшения, нужно найти покупателя. Нужно, нужно, нужно. И

если мы найдем

защитника, ему тоже придется платить. Что же делать?

Зашла в первую попавшуюся лавку.

- Чем могу помочь, мадемуазель? - Тут же появился рядом дородный торговец.

- Мне нужна одежда для брата. Ему шестнадцать, он приблизительно такого роста, как я, худощавый.

- Что именно нужно?

- Все, - призналась я.

Торговец понимающе кивнул, попросил подождать и скрылся, а в лавку вошли еще две женщины. В

ожидании своей очереди

они бродили вдоль прилавка, разглядывая милые женскому сердцу побрякушки: деревянные сережки, бусики из

разноцветных кристаллов, тонкие браслеты с вплетенными оберегами.

- Нет, ты представляешь? - говорила одна. - Они еще и медлят! Надо было казнить убийцу на месте, это было бы правильно.

Я тут же насторожилась.

- Ну почему же? - ответила вторая. - Говорят, заседание будет открытым. Если так, я пойду и

послушаю.

- Когда же оно состоится?

- Через три дня в полдень.

Через три дня в полдень? Я едва дышала, стараясь не упустить ни слова.

- От обвинения будет выступать сам главный дознаватель. Давненько такого не было, - продолжала