Ольга Куно - Безумный рейс [litres]

Мы разошлись, довольные друг другом. Я не запросила у командования корабля ничего мало-мальски существенного с их точки зрения и при этом приобрела именно то, что было важно лично для меня.

Я в кои-то веки дежурила при животных, не отвлекаясь на всевозможные ЧП большего и меньшего масштаба, когда увидела приближающегося по коридору Уолкса. Непосредственно перед этой встречей мы с Тимом совместными усилиями подпилили рога арензийскому капросу. Теперь помощник отправился в подсобку, где хранились инструменты, дабы унести опасный предмет подальше от животных. А я осталась успокаивать разволновавшегося зверя, до которого никак не удавалось донести ту нехитрую мысль, что все предшествовавшие манипуляции проводились ради его собственного блага.

Тут-то в зоопарке и появился Уолкс. Причем не просто Уолкс, а с цветами.

– Не знаю, любите ли вы морские розы, – объявил он, вручая мне букет. – Но подумал, что раз ваше имя означает «морская», стоит попробовать.

В руках я теперь держала более десяти цветков с синими бутонами и зелеными стеблями. В природе они росли в заводях одного из миенжских морей, можно сказать. наподобие кувшинок, украшающих поверхность пруда.

Признаться, я немного смешалась и не представляла, что ответить. В первую очередь потому, что не понимала до конца мотивов врача. Что означал этот подарок? Благодарность? Флирт? А что, если со мной всего лишь захотели побеседовать о свойствах экзотического растения?

Мимо пробежали Хоббит с лингуаном, и я автоматически проводила их взглядом. В последнее время два зверька нередко появлялись вместе и, похоже, нашли друг с другом общий язык. По меньшей мере в переносном смысле, но были надежды и на буквальный. Иолетрия говорила, что работа над расшифровкой системы коммуникации длинноклювов идет полным ходом. Линги уже знал многие «слова» и разбирался теперь с построением предложений.

Вновь подняв глаза на Уолкса, я моментально поняла: что-то не так. Почти сразу почувствовала, что мою руку, ту, в которой я держала цветы, словно утягивает в клетку. Обернувшись, вдохнула так резко, будто мои легкие могли вместить небывалое количество воздуха. Зрелище, представшее моим очам, и вправду производило неизгладимое впечатление. Капрос с флегматичным видом дожевывал приблизительно треть букета. Еще несколько стеблей сломались и повисли бутонами вниз, подчиняясь законам гравитации. Несколько лепестков упало на пол.

Я закусила губу, вжала голову в плечи и лишь после этого посмотрела на доктора. Что ни говори, а получилось крайне неловко.

Уолкс горестно кивнул.

– В следующий раз я собирался принести конфеты, – сообщил он. – Будьте любезны, спросите у вашего козла, какой шоколад он предпочитает – горький или молочный.

Я чувствовала себя крайне некомфортно и хорошо понимала, что надо хоть как-то объясниться, отыскать способ исправить ситуацию. Все происходило не так, как надо! Но, увы, подходящих слов я не находила, и в результате чувство внутреннего протеста оформилось лишь в одно короткое высказывание:

– Он не козел.

– Да не тревожьтесь, я уже понял, кто здесь старый козел, – заверил доктор и с этими словами зашагал прочь.

Я прижала к груди остатки букета, испытывая всепоглощающее желание провалиться сквозь землю. Капрос попытался, вытянув шею, добраться до незаслуженно отнятого лакомства, но я объяснила ему не вполне культурными словами, что без продолжения банкета придется обойтись. Сколь ни удивительно, но он понял.

Впрочем, на этом инцидент исчерпан не был. На следующий день я вышла подышать свежим воздухом и подставить лицо лучам мягкого миенжского солнца. Спускаться по трапу не стала, просто остановилась у проема и с удовольствием щурилась, поскольку глаза успели привыкнуть к искусственному освещению. Окидывая взглядом довольно-таки крупный космопорт, внезапно обнаружила внизу Уолкса, как раз принимавшего какой-то пакет у посыльного. Док задрал голову, заметил меня, и я уже собиралась сделать вид, будто смотрю в другую сторону, но он призывно помахал мне рукой. И устремился вверх по ступенькам, попутно извлекая полученную вещь из упаковки.

– Это вам! – бодро объявил он, вручая мне свой трофей.

Ко мне в руки перекочевала стопка пластиковых карточек с пропечатанными на них формулами. Хмурясь, я принялась просматривать их одну за другой. Везде было написано одно и то же:

*Ч 5Л 5Т ∞П ∞

– Что это? – хмуро осведомилась я.

– Букет! – тожественно сообщил врач.

– Букет?

Я недоверчиво повертела в руках листы пластика.

– Ну да! – подтвердил Уолкс таким тоном, словно говорил нечто само собой разумеющееся. – Вы ведь биолог? Это формула цветка розы. Вот: цветок с пятью чашелистиками, пятью лепестками, тычинок больше двенадцати, пестиков тоже. Формула повторяется девять раз, стало быть, цветов тоже девять. Цвет вы можете выбрать свой любимый, – щедро добавил он, снабдив это заявление широким жестом. – Я подумал, что такой вариант не заинтересует вашего козла. К тому же и в воду ставить не надо, и хранится долго. С какой стороны ни посмотри – сплошная выгода!

– Ну что ж. Если эти цветы настолько неприхотливые, полагаю, даже мужчине не составит труда за ними ухаживать.

Возвратив доктору выгодный букет, я шагнула в темноту проема и отправилась на свое рабочее место.

Мы с Тимом решили воспользоваться посадкой на цивилизованной планете, чтобы приобрести новые замки для клеток, на сей раз электронные и при желании закрывающиеся на секретный код. Напарник лучше разбирался во всем, что касалось запирания и вскрытия дверей (по причинам, озвучивать которые капитану я не рискнула), однако же мне и самой хотелось присутствовать при выборе и покупке. Поэтому я договорилась со старпомом о том, что во время нашего путешествия в Клион, ближайший более-менее крупный город, в зоопарке подежурит один из солдат. Перелет предстояло совершить на одном из шаттлов «Галалэнда». А третьим в нашей компании оказался не кто иной, как Брэндан Уолкс, который доработал-таки миенжское лекарство и теперь собирался лично доставить его по назначению. В прочном, герметично закрытом контейнере. Связь с кораблем обеспечивали имевшаяся на нашем летательном аппарате рация и браслет врача, исполнявший функцию как часов, так и переговорного устройства.

Строго говоря, было нас в компании не трое, а четверо. Хоббит, как узнал о наших с Тимом планах, буквально затребовал, чтобы его взяли с собой. Не словесно затребовал, конечно. Расшифровка его языка продвигалась, лингуан уже составил небольшой словарь, но до полноценного перевода все еще предстояло проделать приличную работу. Однако длинноклюв, похоже, и без того навострился неплохо понимать то ли новоземский язык, то ли наши жесты и мимику. Я же многое могла определить по его поведению, хотя писк зверька, увы, по-прежнему ничего для меня не значил. Словом, я решила пойти ему навстречу. Ему наверняка тяжело было все это время безвылазно сидеть на корабле, и небольшая прогулка пошла бы на пользу. К тому же меня не покидала мысль, что, если брать Хоббита с собой во время высадки на разных планетах, он рано или поздно опознает в одной из них свою родину. Ведь теории относительно происхождения этих существ предлагались самые противоречивые, и ни одна из них, признаться, не выглядела достаточно убедительной. Сколько ни рылась я во всевозможных источниках в поисках информации, ничего серьезного найти не смогла.