Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

— Ну и что? — не понял я. — Паолина хорошо готовит, уж получше, чем Осип, как мне показалось.

— Хорошо, поясню, — объяснила мне Доменика. — Они вместе готовят. Каждый день. Каждый, с того момента, как вы с князем уехали в Милан.

— Я заметил, — с усмешкой ответил я. — Признаюсь, сегодняшние запеченные баклажаны — лучшее из того, что я пробовал за последнее время.

— Надо же, я не ожидала, что тебе понравится это бездарное творчество твоего бедного маэстро… — усмехнулась синьорина Кассини.

— О, Доменика! — до меня только сейчас дошло, и я нежно обнял любимую за плечи. — Ты не шутишь? Это твоих рук дело? Но раз так, то я готов до конца своих дней есть запечённые баклажаны!

— Не смущай меня. Я ничего больше не умею, кроме этого. Разве что только мясо жарить на сковородке, но ты всё равно его не ешь. Вернёмся же к нашей проблеме. Паолина начала пропускать занятия музыкой, раньше такого за ней не наблюдалось. Ничего не приходит в голову?

— Прости, нет, — развёл руками я.

— Приглядись к ним повнимательнее. Мне не нравится всё это.

— Ты хочешь сказать, что между ними что-то происходит? — не без удивления предположил я.

Кто бы мог подумать! Осип, или как его называли итальянцы — Джузеппе или сокращённо — Беппино, приземистый, белобрысый веснушчатый парень с небольшим вздёрнутым носом и угрюмым лицом? Даже я по сравнению с ним казался писаным красавцем! А тут — нате вам! Значит, высокий и изящный Стефано, сопранист с модельной внешностью, её не привлёк, зато понравился этот невзрачный повар? Всё-таки, какие загадочные существа женщины, их выбор невозможно объяснить и обосновать логически. Хотя, если по правде сказать, то главный повар был в общем-то неплохим парнем, хоть и неразговорчивым. Ведь это он помог нам с приготовлением вишнёвого торта, да и в целом был очень отзывчивым.

Князь рассказывал, что подобрал его ещё мальчишкой на набережной Невы. Мальчик был из коренного населения и не говорил по-русски. Это потом только Пётр Иванович крестил его в православную веру и впоследствии учил крестника языку. Когда же Осип подрос, его назначили поварёнком, вот с тех пор так и служил на кухне.

— Да, Алессандро. Пока вас не было, я успела заметить это. Паолина и Беппино слишком много времени проводят вдвоём, они так радуются, когда видят друг друга. Алессандро, это очень плохо, твой предок будет недоволен.

— Успокойся, любимая. Пётр Иванович весьма великодушный человек, он непременно позволит им быть вместе.

— Что-то я в этом сомневаюсь, — вздохнула Доменика. — Всё-таки одно дело — женить сыновей на простолюдинках, а совсем другое — выдать дочь за слугу. Понижение статуса, понимаешь? Кем станет простая девушка, если выйдет замуж за князя? Княгиней. А если аристократка выйдет замуж за повара, то она станет разве что поварихой.

«Хорошо, не сватьей бабой Бабарихой!» — промелькнуло у меня в голове.

— Так, а об этом я не подумал. Но не переживай. Я попробую поговорить с князем и убедить…

— Ты уже убедил, — с сарказмом ответила Доменика. — Так убедил, что скоро превратишься в единорога.

— Хорошо, не в ядовито-розового пони! — с таким же сарказмом ответил я. — Любимая, я прекрасно всё понимаю. Прости.

— Поздно уже. Надеюсь, что у твоего предка хватит ума не войти «на сухую», без предупреждения и подготовки…

— Что ты, я ему не позволю! Будь уверена, за подготовку я лично отвечу. Да и сам князь не такой монстр, как ты думаешь. Мне кажется, он не способен причинить боль и страдание женщине.

«Это он только сыновей и дальних потомков колотит, да и то не со злости, а в воспитательных целях. Как там говорила мачеха Золушки? «А вот тебя, Золушка, я воспитываю с утра до вечера! А где благодарность?» Но вот меня всё равно это достало. Сколько можно уже?»

— Скажешь тоже. Да я даже боюсь представить его без одежды, не то, что в постели.

— Чего там бояться? — удивился я. — Чего особенного? Подумаешь, мужской орган в три раза больше, чем мой.

При этих словах на меня посмотрели так, что вообще расхотелось продолжать этот разговор. Всё равно до свадьбы ещё далеко, а за это время мы постараемся доказать Доменике целесообразность нашего плана.

На следующий день я опять стал невольным свидетелем неприятной сцены: я как раз колол дрова во внутреннем дворе, когда услышал эмоциональные реплики Стефано из кабинета Петра Ивановича. Желая понять, что происходит, я подкрался к полуоткрытому окну и вот, что я услышал:

— Ваша светлость, ну не может же ваша дочь быть настолько жестокой! Да я… я буду обращаться с ней, как с королевой. Даже лучше, чем с королевой — как с богиней! Я готов исполнить любые её капризы! Ваша светлость, прошу, благословите меня на брак с Паолиной!

— Успокойтесь, синьор Альджебри, — как всегда холодным тоном ответил князь. — Присаживайтесь в кресло, поговорим. Насколько мне известно, я не могу дать вам благословение на брак до тех пор, пока вы католик и являетесь собственностью Ватикана.

— Но я давно готов перейти в православие! Только чтобы освободиться от этого ужасного запрета для «виртуозов»!

— Только ради этого? — с усмешкой спросил князь. — Но этот вопрос мы рассмотрим позже. Поговорим о вас. Поскольку речь идёт о возможном замужестве моей дочери, — на слово «моей» Пётр Иванович сделал акцент. — То я хочу убедиться в соответствии её будущего супруга необходимым требованиям.

— Клянусь, буду честным, расскажу всё, что вы хотите знать!

— Прекрасно. Итак, у вас был опыт с другими женщинами?

— У меня? — переспросил Стефано. — Ну да… Но только один раз.

— Это неважно. Каким образом вы оказывали на неё воздействие?

— Простите, ваша светлость, но это очень нескромный вопрос, — замялся Стефано.

— Вы поклялись рассказать всё. Я слушаю.

— Я… это… языком и руками… простите, — по интонации и заиканию было понятно, что сопранист жутко стесняется говорить такие вещи постороннему, взрослому человеку.

— Ох уж эти итальянские нравы! — вздохнул Пётр Иванович. — Но, по всей видимости, «виртуозы» иначе и не мо… простите, если обидел.

— Не обидели. Так оно и есть, — проворчал Стефано. — Так вы не дадите мне согласие после этого?

— Посмотрю. Но перед этим задам ещё вопрос, — из окна послышался запах табака, видимо князь на нервной почве опять закурил трубку. — Вы были с мужчиной?

На этот раз воцарилась пауза, казалось, что бедняга Альджебри разрывается между одержимостью стать мужем княжны Фосфориной и в то же время данным князю словом говорить правду.

— Да, ваша светлость, — наконец, послышался еле-слышный, робкий ответ. — Но это было очень давно. Прошу меня извинить.

— Что ж, вы, по крайней мере, честный человек, что характеризует вас с самой положительной стороны. Мы подумаем насчёт свадьбы с Паолиной. Если князь фон Гольдберг, бывший претендент на руку Анастасии и потенциальный жених Паолины, откажется от нашего предложения, то первой кандидатурой, которую я буду рассматривать, будете вы. Всё-таки Паолина уже недостаточно молода, и будет лучше для неё выйти замуж за кастрата, чем остаться старой девой.