Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

С Доменикой мы прозанимались почти три часа, из которых только два ушло на непосредственно пение и игру на спинеттино, оставшийся же час заняли споры, обиды и, в конце концов, поцелуи. Несмотря на то, что я старался быть нежным и ненавязчивым, Доменика весьма робко и неохотно отвечала на них.

— Всё в порядке, любимая? Почему ты так холодна ко мне?

— Ах, Алессандро. Я… не знаю, как объяснить. Но меня не покидает ощущение, что за нами следят. За каждым нашим шагом. Алессандро, я боюсь упасть в глазах донны Ирины.

— Брось, тебе нечего бояться. Пожилые дамы всегда скептически относятся к молодым. Это нормально и вовсе не нужно делать из этого драму «Гроза».

— Что за драма? Я такую не помню. Это Софокл?

— Нет, Островский. Понятно, что ты не знаешь это произведение, ведь оно было написано в девятнадцатом веке и не предназначено для прочтения маленькими девочками и мальчиками, — с улыбкой ответил я. — Могу вкратце рассказать тебе, о чём речь.

И я пересказал своей возлюбленной краткое содержание драмы Островского на итальянском языке, особенно упомянув о конфликте Кабанихи и Катерины, на что получил совершенно неожиданную реакцию:

— Ясно всё. Катерина — глупая и порочная женщина. Это не героиня. Вот Антигона — да, героиня, а она — нет.

«Да, видимо у девушек восемнадцатого века всё же другие представления об идеалах и образцах для поведения», — мысленно заключил я, но вслух ничего не сказал.

— Слушай, Алессандро. Мне всё-таки кажется, что кто-то прячется под окнами, — немного помолчав, заметила Доменика.

— Хорошо, я сейчас проверю, — ответил я и подошёл к окну. — Стефано?!

— Да, представь, это я, — послышался тихий высокий, но осипший голос с еле-заметной усмешкой.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась Доменика, приблизившись ко мне и воззрившись на Стефано.

— Хотел сообщить вам кое-что о таинственной неаполитанке, — шёпотом начал Стефано. — Она какая-то странная, не иначе, как шпионка. Представь себе, я пытался её поцеловать, а она дёрнулась в сторону, пригрозив мне маленьким кинжалом и воскликнув, что ненавидит парней! Даже «виртуозов»!

— Вполне может быть. Видимо, эта Мария Николаевна предпочитает себе подобных. Может, её с младшей сестрой князя познакомить? — с усмешкой брякнул я.

— Не говори глупостей, — возмутилась Доменика. — Оставьте в покое бедную неаполитанку.

— В любом случае, надо будет проследить за ней. Мне всё это не нравится. Не хватало ещё, чтобы на нас донесли в Ватикан.

— Она как раз в это время ложится спать, пойдём, посмотрим под окном? — предложил любопытный математик.

— Стефано, Алессандро, — с укором обратилась к нам Доменика. — Как вам не стыдно? Если эта девушка не готова ещё поделиться с нами своей тайной, то ни в коем случае не следует её к этому принуждать.

Как бы то ни было, я, как верный и любящий жених, прислушался к словам Доменики и не стал шпионить за Марией, отговорив от этого и Стефано. Перед сном мы все разошлись по своим комнатам, поскольку Доменика сказала, что ей нужно пораньше лечь спать, чтобы выспаться перед завтрашними музыкальными занятиями с группой девушек. Несмотря на то, что я уже второй день хотел узнать, что такое важное хочет мне сообщить моя возлюбленная, нам так до сих пор и не удалось поговорить на эту тему. «Но ничего, завтра точно поговорим», — утешал я себя, укладываясь в кровать.

Однако уснуть я не мог. В голову вновь полезли тревожные мысли, вызванные словами юродивого. Что ж, раз он всё знает, то, может быть, скажет, где искать Марио Дури? «Да это же идея!», — чуть ли не в голос воскликнул я и поспешил одеваться, дабы пойти в сторону церкви искать Тришку. На часах было около четырёх ночи.

В кромешной темноте, под завывание холодного осеннего ветра, я, в старом плаще и в руке с фонарём, отправился разыскивать местного экстрасенса. Искать долго не пришлось, юродивый сидел на деревянных ступенях церкви. Ужас! Как он ещё не замёрз в такую погоду в стареньком халате и дырявых лаптях?! Тришка бормотал себе под нос что-то не очень похожее на молитву. Подойдя поближе, я услышал, что он просто перебирает месяцы и дни недели. Вот вам и господин Энумератор* из Российской Империи!

— Э… Прошу прощения за беспокойство, — осторожно обратился я к Тришке. — Но у меня к вам очень важное дело. Не будете ли вы так любезны помочь мне?

— Тебе уже не поможешь. Крест поставлен на всей династии. После тебя — ветвь обрывается…

— Я это знаю, уважаемый, — с болью в голосе ответил я. — Скажите, как мне домой попасть? Где искать ключ?

— Дом твой — болото, а ключ — под самым твоим носом, — устремив пустой взгляд в пространство, отвечал юродивый.

— Простите, не понимаю! — в отчаянии воскликнул я.

К порывам ветра примешался ещё мерзкий моросящий дождь, пробирающий до костей. Обстановка казалась неприятной и немного пугающей. Но я старался не показывать вида.

— Сам увидишь — сам поймёшь. А я откланиваюсь, — с этими словами странный Тришка свернулся калачиком на ступени и вскоре уснул.

Что ж, на этот раз я и правда ни шиша не понял. Но ничего. Я сам докопаюсь до истины и найду этого Марио Дури! Пока что мне ничего не оставалось, кроме как смириться с действительностью и начать готовиться к предстоящей свадьбе. Клянусь, я сделаю всё, чтобы этот день стал самым прекрасным в жизни моей Доменики, пусть для этого мне придётся приложить множество усилий!

Комментарий к Глава 62. Хорошая новость и продолжение знакомства Поясню. Сам туалет, как помещение, был открыт, но туда никто не ходил, поскольку там были только закрытые полиэтиленом трубы.

Энумератор (интерфейс IEnumerator) — поддерживает простой перебор по неуниверсальной коллекции.

====== Глава 63. Задача обучения с учителем ======

В среду, пасмурным утром октября 1726 года, стартовал музыкальный экспресс-курс непревзойдённого маэстро — Доменики Марии Кассини, разработанный самой же Кассини специально для неоднородной группы студентов — разного пола и возраста. Доменика очень переживала по этому поводу, так как не имела опыта работы с девочками, за исключением, может быть, Паолины. Это было связано с тем, что в Риме не приветствовалась и даже порицалась практика обучения женщин музыке.

— Алессандро, мне немного страшно, — призналась моя возлюбленная, когда мы шли по коридору в сторону зала, предназначенного для занятий. — Я всю жизнь обучала музыке только мальчиков, а ты ведь сам знаешь, что с вами приходится иногда быть строгой и грубой, а порой — раздавать подзатыльники. Что, если княжеские дочери не будут слушаться?

— Не беспокойся, любимая, — утешал я Доменику как мог. — Я буду рядом и прослежу, чтобы вы не подрались.

— Не смешно, — поджала губки синьорина Кассини. — Лучше бы остался в комнате и начал учить французский.