Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

В тот вечер железобетонная выдержка «лиса», однако, дала трещину. Напоминание о некоем загадочном Фратти совсем выбило Доменико из колеи, всю последующую дорогу от виа дель Корсо до дома Альджебри Кассини молчал, пряча лицо под маской и укутываясь в меховой воротник. За столом же, с совершенно стеклянным взглядом он, как Герман из «Пиковой дамы», просто «сидел и молча дул вино».

В конце концов я даже начал сомневаться в актуальности «пьяных шахмат»: Доменико и так уже выпил больше, чем надо, чего я ну никак от него не ожидал. Жестами я пытался донести до Стефано, что, мол, не надо добавки, но сопранист меня не понял и всё равно притащил коробку.

— Господа, кто желает сыграть партию в шахматы?

— В час ночи? Кому-то утром топать в Ватикан, — усмехнулся Никколо Альджебри. — Но точно не мне.

Вообще-то все присутствующие были уже «на бровях», за исключением, в кои-то веки, меня (хотя выпить от тоски и гнетущего чувства неизвестности страшно хотелось) и Стефано, поскольку нам предстояла ответственная и рискованная миссия.

— Я готов сыграть, — равнодушным тоном ответил Доменико. — Только на этот раз белыми.

— Прекрасно. Кто составит компанию синьору Кассини?

Сначала хотел вызваться я, так как давно не играл в шахматы и хотел потренироваться, чтобы не потерять интеллектуальный тонус, но потом вспомнил, что игра с сюрпризом и вынужден был отказаться. Бросили жребий, короткую палочку вытянул бедняга Карло.

Весть о том, что шахматы с подвохом, не очень-то обрадовала контральтиста Альджебри, но, будучи по характеру сговорчивым, он быстро уступил под натиском Никколо и Стефано. А вот Доменико пришлось уговаривать долго: сначала он вообще протестовал против подобных игр с алкоголем, поскольку они греховны по своей природе (здравствуй, леди Мэри!), затем, как старик, просто ворчал что-то про современные нравы, но в итоге всё же согласился. По нашему ужасному замыслу, стопки с белыми фигурами мы наполнили белым вином, слегка разбавленным граппой (негодяи, каемся!).

То, что сказал Стефано, оказалось правдой: Кассини абсолютно не умел играть в шахматы, поскольку даже и не собирался продумывать ходы. Мне стало жаль Доменико, и я шепнул ему несколько верных ходов.

— Коня не трогай, он под защитой ферзя, — не успел я договорить, как Доменико в порыве азарта ставит свою стопку с изображением слона на место коня противника и… тотчас теряет и слона, и последние трезвые мысли.

Знали бы мы, чем закончится наш «безобидный» эксперимент, вовсе бы его не затевали. Потому что последствия оказались ужасными.

Растеряв всех пешек, обеих ладей и слонов, к концу игры Доменико уже еле держался на стуле и периодически сползал под стол. Впрочем, я понял, что товарища пора уводить, лишь только после того, как архитектор, напоминавший уже руины своих пока ещё не воплощённых в материи зданий, зачем-то полез под стол (!) его поднимать.

— Синьор Кассини, можно вас на пару минут?

Кассини заплетающейся походкой вышел из-за стола и упал в мои объятия.

— О, это уже интересно! — воскликнул архитектор, в порыве смахнув рукой только что построенный им дворец из деревянных палочек. — Синьор Фосфоринелли, вам помочь?

— Нет, благодарю. Стефано, ты помнишь, что я просил?

— Помню, не переживай.

Просил я его проследить, чтобы возле гостевой комнаты никого не было. С горем пополам мы добрались до комнаты.

— Тебе плохо, Доменико? — обеспокоенно спросил я, уже ощущая угрызения внезапно проснувшейся совести. Зачем мы напоили бедного артиста?

— Не… Я словно старый линкор, входящий в воды Тибра…

— Что за бред ты несёшь? Ты в своём уме?

— Все мы здесь не в своём уме, и я, и ты…

— Откуда ты это знаешь? — я просто опешил, услышав до боли знакомую цитату из уст «виртуоза» восемнадцатого века.

— От кота. Он такой был… Улыбался… — на лице Доменико появилась искренняя, детская улыбка.

— Что за кот? Почему он умел говорить? — по правде сказать, меня даже затрясло от услышанного: «партизан» проговорился, не дожидаясь допроса.

— Ghignagatto*… — мягким, томным голосом промурлыкал Доменико.

«Какой-то кот, не иначе, как Чеширский», — подумалось мне.

— Откуда ты его знаешь? — дрожащим голосом спросил я.

— А… Это секрет, — загадочно улыбнулся Доменико. Старательно завитые утром рыжие кудри растрепались и лезли ему в лицо.

— Ну как же, секрет! Об этом все в курсе. Ты знаешь Алису?

— Alice… Alis… Alessandro! — Кассини засмеялся, но мне вот было совсем не до смеха.

— Как угодно. Кто это?

— Ты не знаешь Алису? Это девочка… её превратили в мальчика и отправили в Ватикан. Но она стала… Красной Королевой.

— Совсем с ума сошёл… — закатил глаза я. Последние слова окончательно меня убили.

— Ты с кем разговариваешь? А? А-т-т-рубить ему голову!!! — крикнул Доменико и упал на кровать. И меня утащил следом.

Нормально? Лежу на кровати в обнимку с захмелевшим «виртуозом», цитирующим Червонную Даму.

— Всё в порядке, — я попытался утешить Доменико, обнимая его за плечи. А сам чувствовал нечто странное: несмотря на отсутствия явного желания, такого, как описывают в книжках, я почувствовал невыразимый приступ нежности (да здравствует окситоцин?) и во что бы то ни стало хотел утешить друга, защитить от всемирной несправедливости. — Ты просто устал.

— Никто не… устал!

— Ладно, как скажешь. Но откуда ты знаешь Алису? И остальных?

— Никого не знаю, — Доменико всё это время пытался расстегнуть пуговицы на моих бриджах.

— Что ты делаешь? — с некоторым удивлением спросил я. Вот что тебе в голову взбрело, принц Чихалья*?

— Я хочу… — капризным голосом ответил Доменико. Изящные пальцы не слушались его, он занервничал.

— Что?

— Игрушку, — невинный взгляд убил меня наповал.

Я понял, о чём речь. Что ж, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. Я расстегнул бриджи.

— Что ты планируешь с ним делать?

— Увидишь, — Доменико прищурил глаза и резко скользнул вниз.

— Стой, не надо! — я остановил его. Нет, пока я не буду окончательно уверен, что Доменико девушка, никакой, слышишь, никакой близости.

— Ты… знаешь ты кто? Ты — зайцевский март! Нет, ты марцевский зайт! На тебя этого не хватает… Cappellaio*! Или нет…

— Капельмейстера?

Доменико ничего не ответил, он просто перевернулся и лёг на кровать вниз животом. Вот что? Что мне дальше делать? Несмотря на то, что я смутно понимал, чего он хочет, я всё же пребывал в некотором ужасе. Наивная девочка, думает, что раз я парень, то способен на подобные вещи. Значит, она просто не знакома с «ограниченным функционалом» таких, как я.

— Я так полагаю, пора спать? Реально все устали, я готов откланяться, — мне уже было не до чего, глаза закрывались сами собой.