Пальмира Керлис - Вблизи и далеко [litres]

– Нормально все, – выдавила я через силу.

Прозвучало не слишком правдоподобно, но он кивнул и отвернулся к окну. Правильно, тут ничего интересного нет, а там наверняка вид красивый. Надеюсь, от него можно не отрываться весь полет.

Еще несколько глотков, и дурнота отступила, дыхание восстановилось. В висках стреляло уже гораздо слабее. Я продолжила вжиматься в кресло, избегая смотреть в окно. Разглядывала термос, экономно цедила кофе по глотку и не позволяла тревоге брать верх. Иногда прикрывала глаза и начинала считать вдохи и выдохи. Тоже помогало.

До посадки я еле дотянула. Кофе оставалось на дне, концентрация таяла, а паника усиливалась. Самолет пошел на снижение, нарезал несколько кругов, мягко коснулся дорожки, подпрыгнул и побежал, постепенно теряя скорость. Наконец-то… Как назло, я запуталась в застежке ремня: то ли пальцы не слушались, то ли эту штуку попросту заклинило. Феликс отстегнул ее прежде, чем успела что-либо сообразить. От резкого щелчка я вздрогнула, вжимаясь в кресло… Он молча отстранился и выбрался из самолета. Что с мной творится? Нервы ни к черту.

Я откинула ремень, вылезла наружу. Лечь бы сейчас прямо на теплый асфальт, и почувствовать ее – землю. Твердую, родную, устойчивую. Никакого монотонного шума, тесноты и качки. Солнце светило по-вечернему умиротворенно, у самолета суетились какие-то люди, пилот вытаскивал наши вещи. Впервые увидела чемодан Феликса. Он существует! Оказался еще меньше моего. Компактно путешествует…

За воротами ждало такси. Белое, с яркими надписями и голосистым водителем. Тот подхватил наши вещи, забросил их в багажник, оббежал вокруг машины и угнездился за рулем, ни на секунду не прекращая трещать и улыбаться. Странно… Вроде очередная тарабарщина, но в то же время совсем другая. Это не Испания?

– Пару дней пробудем в Риме, – скупо бросил Феликс, распахнув передо мной заднюю дверь такси.

Я села, не выпуская термоса из рук. Италия… Вот и не верь после такого в совпадения.

Паша

Материалы о нужной экспедиции нашлись ближе к ночи в одном из сетевых исторических архивов. Перерыть пришлось немало. От букв рябило в глазах, экран ноутбука то и дело превращался в сплошное яркое пятно. И вот, наконец-то, повезло. В середине девятнадцатого века неизвестный исследователь написал мемуары, где упомянул фатальную экспедицию в джунгли Амазонии. Тогда племя майогенге сожгло исследовательскую группу вместе с хижиной. Удалось спастись только двоим – самому исследователю и мальчишке-проводнику. Странно то, что майогенге считались мирным племенем, и не далее как накануне члены экспедиции были у них в гостях. Привезли подарки, выгодно поторговали и вечером вернулись домой. А наутро взбешенные индейцы неожиданно приплыли по реке и устроили настоящую бойню.

Исследователь описывал тот роковой момент бессвязно и путано, по большей части сокрушаясь, что не уберег свою семнадцатилетнюю внучку. Девочка была «со странностями», ни с кем из семьи не ладила, но деда любила, и увязалась за ним в экспедицию… Вестник! Еще одна девочка. Кажется, четвертая по счету.

Дальше шли воспоминания о внучке, о ее дружбе с молодым, но подающем большие надежды археологом, и об их ранней смерти в горящей хижине. Одиннадцать страниц пафоса, лирики и фатализма. И никаких подробностей о самом нападении.

Еле дочитав до конца, я сделал два вывода. Первый – смерть Вестника не была трагичной случайностью, второй – не стоит писать мемуары в глубоком старческом маразме. В том же сетевом архиве я наткнулся на еще одно упоминание о майогенге. Это был отчет одной из этнографических экспедиций конца девятнадцатого века о Великом Море, выкосившем множество индейских племен Амазонии. По дошедшим преданиям, майогенге потеряли тотем и Отец-солнце отвернулся от них. А потом пришла ужасная болезнь, которая разлетелась с ветром и убила сначала майогенге, потом мачиту, тапахо и еще много племен… Ученые полагали, что это был обычный грипп, принесенный в дебри Амазонки белым человеком.

Больше ничего интересного не нашлось. Только я выключил ноутбук, как зазвонил телефон. Норд… Ему что, не спится? Из трубки вылетело ошеломленное:

– Ты его запустил?..

Значит, заметили. Джунгли в Потоке теперь с конкретной точкой выхода и красочным фаер-шоу.

– Это же по моей части, – усмехнулся я.

– И что там? – нетерпеливо спросил Норд. – Мария могла пропасть из-за сценария?

– Сложно сказать. Ее записей недостаточно. У нее должно было быть что-то еще. Материалы по миру как минимум.

– Если что-то и было, то в ее квартире, – клюнул Норд.

– Надо проверить ее библиотеку.

– Без проблем, – ровно выговорил он. – Ключи вручу хоть сейчас.

– Лучше утром.

Усталость давала о себе знать, малейшие колебания энергии сокрушительным эхом отдавали в глубину сознания. Поганое ощущение. Казалось, что даже листва на улице шуршит через громкоговоритель. Я захлопнул окно и наконец добрался до дивана.

Вязкая холодная темнота, багровые потеки крови. Длинные пряди, спутавшиеся между пальцев, тяжелый металлический запах. Изгиб приоткрытых губ, такой родной и знакомый. Вырваться из сна удалось не сразу. Чертов Лессер! Сколько ни загоняй его воспоминания поглубже, все равно вылезают. Чувство, с которым кромсают на кусочки любимую девушку – совсем не то, что хочется переживать в подробностях снова и снова.

Я залпом выпил стакан ледяной воды, хотя больше тянуло вылить его себе на голову. И вообще сделать что угодно, лишь бы выкинуть оттуда эти гребаные образы. Есть у любого силой взломанного барьера один жирный минус. Фрагменты чужого сознания потом приходится долго выскребать из своего. А что-то непременно да остается с тобой навсегда.

После холодного душа меня наконец отпустило, навязчивые картинки потускнели и обрели долгожданный черно-белый схематизм. Я уже разгребал рабочую почту, когда из спальни вышла Кира. Отдохнувшая, жизнерадостная как мультяшные рыбки на ее пышном платье. Ни следа обиды или пережитого стресса.

Она крутанулась перед зеркалом в прихожей, заправив за ухо кудрявую прядь, и как ни в чем не бывало сообщила:

– Я завтракать.

Понятно. В квартире еды нет.

– Подожди, – окликнул я ее в дверях. Кира обернулась и вопросительно изогнула бровь. – Я с тобой.

– Круто, – отозвалась она. – Значит, ты платишь.

В гриль-баре через дорогу оказался отличный бекон и просторный полупустой зал. Кира плюхнулась на диван напротив меня и вылила в свой омлет половину банки острого соуса. На десерт слопала двойную порцию чуррос вместе с кусочком салфетки и теперь налегала на горячий шоколад. Вообще-то их в него макать полагалось…